Раннее, раннее утро - Павел Вежинов

— Помнишь, что ты мне обещал?

— Да, конечно, — ответил он и нажал на газ.

И мы полетели, ах, как чудесно мы летели! Воздух свистел, и шины свистели, а придорожные деревья мчались сломя голову. Я чуть не запрыгала на мягких пружинах.

— Еще немножко! — просила я. — Очень тебя прошу, прибавь еще немножко!

Он еще увеличил скорость. Я ужасно люблю сумасшедшую езду, просто бешусь от радости. Возможно, у меня низкое давление — надо будет как-нибудь смерить. А когда машина мчится с безумной скоростью, у меня словно кровь вскипает, я оживаю и становлюсь как пьяная. Однако мы едва не разбились. За крутым поворотом машина чуть не налетела на стоящую на обочине телегу. Мечо резко свернул в сторону, и только я подумала, что сейчас мы свалимся в реку, как он уже снова катил по шоссе. Я ничуть не испугалась, лишь мельком взглянула на него. Ни один мускул не дрогнул на его лице, он даже не побледнел, как это непременно случилось бы с Евгением. Что ни говори, а Мечо — настоящий мужчина, в этом ему не откажешь.

За всю остальную дорогу мы не проронили ни слова… Я даже не заметила, как мы подъехали к водохранилищу. Он придержал машину и спросил:

— Может быть, хочешь посмотреть?

— Да, — согласилась я, хотя меня обычно мутит от красивых видов.

Я устала. Мне вообще не под силу длительная радость или волнение. По всему видно, что я сгораю быстро, как стружка, и притом до конца, не оставляя даже пепла. Из приличия — чтобы Мечо не счел меня бесчувственной, я все ж поглазела на озеро. Не то чтоб озеро было никудышное, скорее наоборот, но я просто не умею наслаждаться природой. Иногда мне кажется, будто и другие не умеют, но прикидываются, потому что так принято. Природа подавляет меня, зовет к смирению, а я вовсе не хочу смиряться ни перед кем — будь то родители, профессора или какая-то там природа. И сейчас среди этого простора я почувствовала себя маленькой-маленькой — точно лягушонок или паучок. Я отвела взгляд и включила радио.

Когда мы подъехали к ресторану, Мечо поставил машину на асфальтированную площадку и тщательно запер дверцы. Обыкновенно он сначала сам заходит в ресторан и, оглядев публику, возвращается за мной. Но на этот раз мы вошли вместе и, как я и ожидала, направились в пивной бар, куда обычно ходят клиенты вроде нас. Там никого не было, даже официанта. Когда мы уселись, Мечо широко улыбнулся и сказал:

— Тебе нравится здесь?

— Очень! — воскликнула я.

— Сегодня я решил быть добрым! — заявил он. — Ведь в конце концов и ты пожертвовала кое-чем ради меня.

Я чем-то пожертвовала — смотри-ка! И откуда он это взял? Сболтнул глупость и сам, наверное, в нее не верит. Немного погодя появился официант. Проклятые мошенники готовы в лепешку расшибиться, увидев старикашку с молоденькой девицей, — знают, что им перепадет. Как правило, они не ошибаются, хотя Мечо как будто немного жмот.

— Водочки? — спросил Мечо.

— Ты ведь знаешь, что я не люблю…

— Маленькую рюмочку…

— Ну ладно, — сказала я.

Он заказал себе большую рюмку, потом еще одну. Мы ели жареную рыбу и запивали белым вином. Потом перешли к бифштексу и запивали красным. Я хоть и выгляжу заморышем, но аппетит у меня дай бог — ем все подряд. И он подобрал все до последней крошки, до последней горошинки из гарнира.

— Что у вас на десерт?

— Только сутляш[2], — скромно ответил официант.

— Сутляш? — обрадовался Мечо. — Чего же лучше, ведь я не ел его с тех пор, как…

Я была уверена, что он скажет: «…с тех пор, как развелся», — но он вдруг осекся. А если б и сказал, что тут плохого?

— …был ребенком, — вывернулся он.

Мечо съел два сутляша, а я — один. Потом он, как ни в чем не бывало, снова принялся за красное. Я уже окосела и стала отставлять свой бокал, но он все подливал. Я болтала всякую чепуху, но вдруг заметила, что он совсем не слушает. Лицо у него осунулось, взгляд стал какой-то пустой и отсутствующий.

— Что с тобой? — спросила я.

— Ничего.

Но, поняв, что я не буду его расспрашивать, он разговорился сам.

— Плохи мои дела!.. Тучи собираются над головой.

Мне вдруг стало ужасно смешно — я представила себе, как он шагает по улице с тучами над головой.

— Какие тучи? — засмеялась я. — Дождь будет или град?

— Гроза! — серьезно ответил он.

— Из-за чего же? — спросила я из любезности.

— Сама знаешь!.. Скоро суд над Евгением.

Я призадумалась. Евгений, его сын, недавно сбил велосипедиста при весьма неприятных и для нас обстоятельствах.

— Мне не хочется говорить об этом! — сказала я.

— Мне тоже, — ответил он. — Но что бы мы ни делали, даром нам это не пройдет…

— Как то есть не пройдет? — с удивлением спросила я.

— Суд есть суд!.. Начнут копаться, и могут всплыть некоторые неприятные детали.

Я опять ничего не поняла.

— Какие детали? Говори хоть по-людски!

— Ясно какие! — В голосе его прозвучало нетерпение. — Например, может выясниться, что в это время мы с тобой были в «Лебеде».

— А какое это имеет отношение к катастрофе?

— Конечно, никакого, но кто знает, что взбредет на ум судье. А мне только этого не хватает — скандала по женской части. Запросто слечу с должности.

Меня даже затошнило. Во-первых, он изобразил меня чуть ли не женщиной легкого поведения, и, кроме того, я просто не выношу разговоров о деньгах и должностях. Очевидно, Мечо почувствовал свою ошибку и поспешно добавил:

— Ладно, не будем говорить обо мне, но твоя репутация под угрозой. В конце концов ты девушка, и притом студентка. А, насколько я знаю, комсомол у вас не зевает. Глядишь, и притянут тебя на суд чести. И мне не совсем ясно, как ты будешь отвечать на вопросы разных остолопов.

— Экая важность! — сказала я.

Но в душе меня прохватила дрожь. Он махнул рукой.

— Не будем думать о плохом. Может, и обойдется.

Мы распили еще бутылочку. Голова у меня закружилась, но Мечо был трезв как стеклышко, разве лишь разболтался чуть больше обычного. Он посмотрел на часы.

— Ты когда должна быть дома?

— К девяти, — сказала я.

— Сейчас восемь… Можем потихоньку двигаться.

Мечо расплатился, оставив приличные чаевые. Снаружи было чертовски темно, я три раза споткнулась, пока добралась до машины. Мотор приятно заурчал, и мы тронулись.

Не проехали мы и десяти минут, как Мечо вдруг сбавил скорость и круто повернул вправо. Машина запрыгала