Сулейман Рагимов - Сачлы (Книга 3)
- Сейчас я все подробно объясню.- Гиясэддинов продолжал насмешливо улыбаться.- У Гюлейши не хватило духу дать Баладжаеву смертельную дозу снотворного, как вы ей велели. В последний момент у нее дрогнула рука... Она раскаялась! Не пошла на поводу у матерого убийцы.
- Значит, Баладжаев жив?
- Да, жив и невредим.
Субханвердизаде нагло съязвил:
- Что ж, если Беюк-киши еще жив, почему бы тебе не отправить его по небесной дорожке вслед за Ярмамедом?! Потом свалишь вину на кого-нибудь, скажем, на того же меня!..
Гиясэддинов был невозмутим. Спросил как ни в чем не бывало:
- Словом, Гашем, вы ничего не хотите сказать мне по существу этого дела?
- Дела?!
- Да, дела! Я имею в виду подстрекательство к убийству человека!
- Чушь какая-то!
- Может, вы и Гюлейшу не знаете, не знакомы с ней?
- Какую еще Гюлейшу?!
- Гюлейшу Гюльмалиеву, ту самую, которая сейчас временно исполняет обязанности Баладжаева.
Субханвердизаде потер пальцами лоб:
- Что-то припоминаю... Слышал... Работает, кажется, в системе здравотдела какая-то особа - не то Гюлейша, не то Беновша, кто их там знает... А в чем дело? Объясните толком.
- Значит, вы лично не знакомы с Гюлейшой Гюльмалиевой?
- Не знаком. А что такое? Из-за чего сыр-бор?
- А вот Гюлейша утверждает, что хорошо вас знает, даже слишком хорошо! Что вы на это скажете?
- Еще бы!.. Как она может не знать главу райисполкома?.. Кто меня не знает в этом районе?
Гиясэддинов откинулся на спинку стула и опять начал закуривать. Спросил:
- Короче говоря, вы отрицаете свое знакомство с вышеупомянутой Гюлейшой?
- Категорически!
- Позволю заметить вам, Гашем, что вы говорите явную ложь!
Субханвердизаде вспыхнул:
- Я не понимаю, чего ты добиваешься от меня своими более чем странными вопросами? Куда ты клонишь?
Гиясэддинов молча курил. Потом произнес иронически:
- Я ведь уже вам сказал: мы беседуем! Или, может, вы устали?
Субханвердизаде кивнул на дверь с плотными портьерами:
- Когда я устану, я поднимусь, распахну пинком ноги эту дверь и уйду только ты меня и видел! Имей это в виду. Не забывай, кто я такой! Однако мне не понятно, почему ты так нехорошо разговариваешь со мной?! Откуда в тебе эта неприязнь ко мне, Алеша? Недобро, очень недобро ты беседуешь со мной. В чем дело, объясни?
- Недобрый человек даже правду норовит представить в недобром свете! заметил Гиясэддинов.- Все готов исказить, лишь бы самому выйти сухим из воды!.. Или вы, Гашем, считаете себя яснее месяца, светлее солнца?
- Ты, я вижу, неплохо усвоил наши пословицы и поговорки! пренебрежительно сказал Субханвердизаде.- Так и сыпешь ими направо и налево!
- Ничего удивительного. Вырос в этих краях, среди азербайджанцев.
- Знаю, нашим хлебом вскормлен... Оттого, наверное, и норовишь ухватить нас, азербайджанцев, покрепче за горло? Платишь нам за наше добро?
Гиясэддинов снова усмехнулся:
- Лично вас я пока еще за горло не схватил, Гашем. Это у нас еще впереди. Не будем торопиться! Пока что мы просто беседуем... Ведем дружеский разговор. Не так ли?
Субханвердизаде набычился;
- Что тебе надо от меня? Объясни! Что ты мудришь?.. Зачем вызвал?..
Гиясэддинов почувствовал: выдержка начала изменять Субханвердизаде. Он ответил неторопливо:
- Так ведь я только что сказал: вызвал - хочу поговорить, побеседовать, отвести душу.
- Повторяю, ты недобро со мной разговариваешь, Алеша!
- В народе говорят: что посеешь - то и пожнешь! Вот еще одна поговорка.
Субханвердизаде натянуто, фальшиво рассмеялся:
- Ты, Алеша, можно сказать, мешок, набитый поговорками.
Гашем, привстав со стула, протянул руку к лежащей на столе пачке "Казбека", открыл ее, предложил прежде Гиясэддинову. Тот показал ему свою дымящуюся папиросу:
- Так я же курю...- Добавил с усмешкой: - Вы, я вижу, стали вдруг рассеянный, даже таких очевидных вещей не замечаете!.. Что это с вами стряслось?
Субханвердизаде начал суетливо шарить по карманам, отыскивая спички. Нашел, торопливо закурил.
Гиясэддинов обратил внимание: руки Субханвердизаде мелко дрожат. Подумал: "Да, голубчик, сдают твои нервишки!.."
- Итак, с Гюлейшой вы незнакомы? - спросил он снова.
Субханвердизаде угрюмо подтвердил:
- Да, не знаком.
- Хорошо. Очень хорошо... Допустим, незнакомы. Ну, а скажите, вы знаете Рухсару-ханум?
Субханвердизаде удивленно вскинул вверх брови:
- Это еще кто такая?
- Неужели не знаете? Странно! - Гиясэддинов широко улыбнулся.- Она же вам, кажется, банки ставила. Рухсара Алиева, девушка, такая миловидная, ее здесь все у нас зовут Сачлы!.. Банки ведь вам ставили?
- Это когда я болел - лежал с температурой за сорок?!
Гиясэддинов тихо засмеялся:
- Вы хотите сказать, что ничего не помните? Так вас следует понимать? Может, вы хотите сказать даже нечто большее? Мол, были не в себе, лежали без сознания?.. А разве может человек без сознания руководить своими поступками и тем более отвечать за них? Не это вы хотели сказать?
Субханвердизаде сердито засопел:
- Я опять не понимаю тебя! Куда ты гнешь?
Гиясэддинов взял спички, не спеша зажег потухшую папиросу, сделал две-три затяжки. Вскинул глаза на Гашема:
- Вам был задан вопрос: знаете ли вы Рухсару Алиеву - Сачлы? Если не трудно, ответьте на него.
- А я тебя спрашиваю, куда ты клонишь? Ну, ставила мне банки какая-то девушка... Как звать ее - не знаю. Что с того?.. Может, ты услышал какую-нибудь сплетню?.. Так ведь у нас любителей распускать сплетни достаточно. Но сплетня - это сплетня... Неужели ты способен поверить тому, что болтают кумушки на улицах?.. Смешно!.. Посмотри на мои седые волосы!.. Я пожилой человек... Или я кто, по-твоему?.. Легкомысленный мальчишка?.. Кудрявый Тель-Аскер какой-нибудь?.. Я тебя спрашиваю, кто я такой?
Глаза Субханвердизаде возмущенно сверкали.
Гиясэддинов, пристально глядя на него, барабанил кончиками пальцев по столу. Думал: "Ну, актер!.. Можно сказать, зря загублен талант!.." Бросил многозначительно:
- Разве вы сами не знаете, кто вы такой?
- Знаю. Я - один из руководящих работников района! И прошу тебя, Алеша, не забывать этого!..
- Я ничего не забываю.
- Нет, ты забываешь! - Субханвердизаде повысил голос.- Ты не следишь за своими словами!
- Что же я сказал вам особенного? По-моему, я вполне корректен с вами. Сидим, беседуем...
- Это по-твоему. А по-моему, ты уже давно вышел из рамок приличия, перешагнул все дозволенные тебе границы! - Субханвердизаде говорил, все больше и больше раздражаясь.- Задаешь какие-то двусмысленные вопросы, подпускаешь шпильки, на что-то намекаешь!.. А тон какой у тебя?! Имей в виду, Алеша, я тебе не какой-нибудь там простачок! Я - тот бывалый араб, что в пустыне похоронил верблюда, но сам все-таки уцелел, не погиб!..
- Не спешите! - остановил собеседника Гиясэддинов.- Зачем же раньше времени хоронить верблюда? Может, вам еще придется отправиться на этом верблюде в далекое паломничество!
Субханвердизаде выпалил:
- Тогда и ты поедешь со мной! Совершим это далекое путешествие вместе! Веселее будет!
- О нет, не того зовете! - отозвался язвительно Гиясэддинов.- Я не очень-то религиозный мусульманин.
- Сам это вижу. Татары давно уже не те, сильно переменились! Но я все-таки согласен прихватить тебя с собой, Алеша, хоть ты и изменил родной вере! Слышал поговорку? Кто в рай собрался - ищет себе попутчика...
- Поговорку такую я слышал, только вы ее несколько исказили: не "в рай", а "в ад" - надо говорить. Учтите это! А тот, кто идет в рай, тот, напротив, стремится попасть туда в одиночку: чтобы все гурии достались ему одному!
Субханвердизаде мрачно ухмыльнулся:
- Ничего, я не жадный. Вдвоем будет все-таки веселее.
Помолчали, сверля друг друга враждебными взглядами. Гиясэддинов продолжал допрос:
- Значит, вы не знаете девушку с прозвищем Сачлы? Я говорю про Алиеву Рухсару Халил-гызы...
- Имя знакомое...
- Я вам сейчас напомню. По вашему указанию эту девушку вызывали в прокуратуру, допрашивали, издевались, затем отпустили на поруки. Позавчера, в тот день, когда вы сделали попытку убить Зюльмата, буквально за несколько минут до этого вы поздоровались с Рухсарой Алиевой, даже назвали ее по имени. Девушка шла за арбой, на которой были убитые...
- Ах, вспомнил! - перебивая, воскликнул Субханвердизаде.- Так ты о ней говоришь?! Как же, как же, я знаю эту Рухсару!.. Очень хорошо знаю! Славная девушка!.. Теперь я все вспомнил, Алеша... Действительно, шли какие-то разговоры по городу, болтали о ней всякий вздор... Люди-то, сам знаешь, какие еще есть - несознательные, косные... Видят - приехала из столицы симпатичная девушка, одета модно, по-городскому, узкая юбка там, шелковая блузка, туфельки на каблучках и прочее, вот и начали злословить... Разве сплетникам рот зажмешь?.. Я, когда услышал, что болтают про нее, рассердился, хлопнул кулаком по столу... Какое, говорю, имеют право обыватели порочить наши молодые кадры?.. Не давать, говорю, девушку в обиду!.. Да, было такое дело, Алеша... Но всего ведь в голове не удержишь... Дел-то вон сколько!..
