Седьмое измерение - Александр Николаевич Житинский
ТАКСИСТ
пиль Адмиралтейства, — сказал я, садясь в такси.
— На самый верх? — спросил таксист.
— Да, желательно.
— Три рубля сверх счетчика, — подумав, сказал таксист.
— Много что-то. Я же не холодильник везу, — сказал я.
— Частник пятерку возьмет, — предупредил таксист.
— А они туда ездят?
— Вообще-то не ездят, — признался таксист. — Милиции боятся.
— Нету у меня трёх рублей. Рубль у меня, — сказал я.
— А чего ж ты? Шпиль Адмиралтейства! Шпиль Адмиралтейства! — закричал таксист. — Да я туда никогда и не ездит, скидку тебе делаю.
— Не нужно мне скидки. Или честно поедем, или я выхожу.
— Чёрт с тобой! — зло сказал таксист.
Он захлопнул дверцу, и мы поехали. На самый верх шпиля Адмиралтейства, к кораблику.
ФИГА
пришёл с работы и обнаружил, что посреди комнаты прямо из паркетного пола выросла красивая фига, похожая на тюльпан. Она покачивалась на тонкой ножке, а большой палец, просунутый между указательным и средним, поворачивался за мною, как перископ.
Я попытался разжать пальцы, но они были стиснуты крепко. Тогда я срезал фигу под корешок и выбросил в мусоропровод. Проваливаясь в черную дыру, фига попыталась ухватиться за край, но не успела. Пальцы лишь скользнули по стенке, оставив пять бледных полос.
Однако на следующий день фига выросла опять. Снова пришлось её выбрасывать, причём на этот раз пальцы ухватились за крышку мусоропровода и стоило большого труда их оторвать.
Так продолжалось месяц. Фига появлялась регулярно, как вечерняя газета. Бороться с нею становилось все тяжелее.
— Ну что тебе нужно от меня?! — крикнул я однажды в отчаянии, наклоняясь к ней.
Фига молча ухватила меня за нос двумя пальцами и потянула изо всей силы к полу. Из моих глаз полились слёзы, а фига в это время, отпустив нос, дала мне здоровенного щелчка по лбу, распрямившись, как пружина.
Удовлетворённая, она позволила себя выбросить и больше не вырастала.
БРОШКА
уж подарил жене к Новому году брошку. Он имел в виду, что она весело встретит праздник. На эту брошку ушли все сбережения.
— К такой брошке нужно хорошее платье, — сказала жена. — И туфли, — подумав, добавила она. — Иначе нет никакого смысла встречать Новый год.
И они отложили встречу на год, чтобы получше подготовиться. За это время удалось купить туфли и платье.
— Теперь можно идти даже в ресторан, — сказал муж.
— А шуба? — спросила жена. — Без шубы нечего и думать о ресторане.
Через пять лет не без некоторого напряжения они купили шубу из норки.
— Неужели ты думаешь, что в такой шубе можно ездить общественным транспортом? — спросила жена.
Это было справедливо. В такой шубе нельзя было ездить даже в такси. Муж встал в очередь на машину и сел за диссертацию. На это ушло еще десять лет. Зато машина по цвету очень подходила к шубе.
— Тебя тоже неплохо бы одеть, — заметила жена. — Иначе могут подумать, что ты служебный шофёр.
И в течение ряда лет мужа одевали так, чтобы он гармонировал с шубой и машиной. Наконец все было готово, и они стали собираться на встречу Нового года.
— Знаешь, — задумчиво сказала жена, — такие брошки уже не носят... Спрашивается, чего мы потащимся в ресторан? Там одна молодежь. А у тебя печень. В конце концов, по телевизору все покажут.
И тогда муж подумал о том, что когда-то, на заре своей молодости, он упустил одно удовольствие. А ведь можно было, выйдя из ювелирного магазина, забросить эту брошку с моста в реку. По крайней мере, несколько секунд удалось бы понаблюдать, как она летит, красиво переливаясь на солнце.
ВОЛОСОК
а фронтоне Исаакиевского собора, рядом с изображением Господа Бога, висит на волоске человек средних лет. Я каждый день наблюдаю его из окна автобуса, когда еду на работу.
Человек, видимо, принципиально висит на одном волоске. К тому же он гордо улыбается, будто сознает, что соседство с Творцом для него почётно. От нечего делать он напевает песенки, разглядывает прохожих и делает какие-то заметки в записной книжке.
Человека раскачивает ветер, дождь и снег попеременно беспокоят его, но он все равно улыбается и ободряюще подмигивает тем, кто внизу. Кажется, ему хочется показать, что он висите какой-то специальной целью, известной немногим.
Я замечаю, что с каждым днем волосок всё больше седеет и истончается, превращаясь в почти невидимую серебряную струнку, натянутую до предела. Человек улыбается уже совершенно героически, с чувством правильно выполняемого долга. Если хорошо прислушаться, то можно услышать тончайший свист ветра, рассекаемого волоском. Но лучше не прислушиваться, потому что этот звук, подобно скрипу ножа по стеклу, неприятен.
ГОСПОДЬ БОГ
друг на всех перекрёстках появилась неоновая реклама: «Вызывайте Бога по телефону 00-1». Зачем, почему — об этом ни слова.
Я, конечно, обрадовался такой возможности и подумал, что в сфере обслуживания произошли какие-то сдвиги. Однако никто из моих знакомых не собирался звонить Богу. Одни не верили, что всё будет честно, другим было наплевать, а третьи боялись, что это дорогое удовольствие.
Мне не хотелось выделяться, но я всё-таки позвонил. У меня накопилось несколько вопросов, на которые только Бог способен был дать ответ.
— Слава Богу, что вы позвонили, — раздался в трубке старческий голос. — Слава Богу! Как ваша фамилия?
Я назвал фамилию, соображая, какого же Бога благодарит Бог.
— Сейчас я запишу... Вы меня просто выручили. Слава Богу!
— Простите, с кем я говорю? — спросил я.
— С Богом, с Богом, — сказал старик.
— Тогда какого же чёрта?
— Я скажу вам по секрету... — Бог перешел на шёпот.
