Шоссе Линкольна - Амор Тоулз
— Об этом вы не беспокойтесь, — сказал Эммет. — Через сорок восемь часов нас с Билли, думаю, уже не будет в Небраске.
Мистер Рэнсом кивнул.
— Твой отец мало чего после себя оставил, я хочу дать тебе немного, пока ты не обосновался где-то.
— Мистер Рэнсом, я не могу взять у вас деньги. Вы и так для нас много сделали.
— Тогда считай, что в долг. Расплатишься, когда устроишься.
— Пока что, думаю, на Уотсонах уже достаточно долгов, — ответил Эммет.
Рэнсом кивнул с улыбкой. Потом встал, надел шляпу — как раз, когда на дорожку шумно въехал пикап, именуемый «Бетти». За рулем сидела Салли, Билли рядом с ней. С громким выхлопом машина затормозила юзом, но Билли выскочил из кабины еще на ходу. С вещевым мешком от лопаток до зада, он пробежал мимо Рэнсома и обнял Эммета за пояс.
Эммет присел на корточки и обнялся с братом.
К ним с улыбкой и блюдом в руках, в цветастом воскресном платье шла Салли.
Мистер Рэнсом воспринял и платье, и улыбку философски.
— Смотрите, кто к нам приехал, — сказала Салли. — Не задуши его, Билли Уотсон.
Эммет поднялся и положил руку на макушку брата.
— Здравствуй, Салли.
Салли, как всегда, когда волновалась, сразу перешла к делу.
— Дом подметен, кровати застелены, в ванной свежее мыло, в холодильнике масло, молоко, яйца.
— Спасибо, Салли, — сказал Эммет.
— Я предложила поужинать с нами, но Билли настоял, чтобы вы вдвоем первый раз поели дома. Ты только что с дороги, и я сделала вам запеканку.
— Напрасно ты беспокоилась.
— Напрасно, не напрасно — вот она. Поставишь в духовку, сто восемьдесят градусов, на сорок пять минут.
Эммет взял миску, Салли покачала головой.
— Надо было записать для тебя.
— Думаю, Эммет как-нибудь запомнит инструкцию, — сказал мистер Рэнсом. — Если не он, так Билли точно запомнит.
— В духовку на сто восемьдесят градусов и на сорок пять минут, — сказал Билли.
Мистер Рэнсом повернулся к дочери.
— Ребятам не терпится побыть вдвоем, а у нас еще дела дома.
— Я зайду на минуту, проверю, все ли…
— Салли, — сказал мистер Рэнсом тоном, не предполагающим возражений.
Салли показала на мальчика и улыбнулась.
— Веди себя хорошо, малыш.
Рэнсомы сели в пикап и выехали на дорогу. Эммет и Билли проводили их взглядом. Потом Билли повернулся к Эммету и снова обнял его.
— Эммет, я рад, что ты дома.
— Билли, я тоже рад, что дома.
— Теперь тебе не надо возвращаться в Салину. Да?
— Да. Больше никогда не надо возвращаться. Пошли.
Билли отпустил Эммета, и они вошли в дом. В кухне Эммет открыл холодильник и поставил запеканку на нижнюю полку. На верхней полке стояло обещанное молоко, лежали масло и яйца. А кроме этого — банка домашнего яблочного пюре и банка персиков в сиропе.
— Хочешь поесть?
— Нет, спасибо, Эммет. Перед тем, как выехали, Салли сделала мне бутерброд с арахисовой пастой.
— А молока?
— Ага.
Эммет поставил стаканы с молоком на стол. Билли снял вещевой мешок и поставил на свободный стул. Отстегнул верхний клапан и осторожно вынул пакетик в фольге. Там был столбик из восьми печений. Два он положил на стол — Эммету и себе. Остальные завернул в фольгу, положил в мешок, застегнул клапан и вернулся на свое место.
— Ничего у тебя мешок, — сказал Эммет.
— Это настоящий армейский вещмешок, — сказал Билли. — Он из так называемых армейских излишков, не побывал на войне. Я купил его в магазине мистера Гандерсона. И еще фонарь из излишков, компас и эти часы.
Билли вытянул руку и показал болтающиеся на запястье часы.
— Даже с секундной стрелкой.
Выразив восхищение часами, Эммет откусил печенье.
— Вкусно. С шоколадной крошкой?
— Да. Салли испекла.
— Ты помогал?
— Я отмыл миску.
— Не сомневаюсь.
— Вообще Салли много напекла, а мистер Рэнсом сказал, что перестаралась. И Салли сказала, что даст нам четыре печенья, а тайком дала восемь.
— Повезло нам.
— Конечно — чем четыре-то. А если бы все дала, еще больше повезло бы.
Эммет улыбнулся, отпил молока и, не опустив стакан, оглядел брата. Билли подрос пальца на два и подстрижен был короче, чем обычно дома, но, в общем, почти не изменился за это время, и физически, и душевно. По нему больше всего Эммет скучал в Салине и сейчас был рад видеть его прежним. Рад был, что сидят сейчас вместе за столом в их кухне. И видел, что Билли так же рад.
— Учебный год нормально закончил? — спросил Эммет, поставив стакан на стол.
Билли кивнул.
— За контрольную по географии сто пять процентов получил.
— Сто пять процентов?
— Обычно сто пять процентов не бывает, — пояснил Билли. — Обычно, самое большее, можешь получить сто.
— Как же ты вытянул сто пять из миссис Купер?
— А был дополнительный вопрос.
— Какой же?
Билли процитировал по памяти.
— «Какое здание самое высокое в мире?».
— И ты знал ответ?
— Знал…
— Не скажешь мне?
Билли помотал головой.
— Это будет нечестно. Ты должен сам узнать.
— Согласен.
Помолчав минуту, Эммет сообразил, что смотрит в свое молоко. У него была мысль. И он решал, надо ли ее высказать — и когда.
— Билли, — начал он, — не знаю, сказал ли тебе мистер Рэнсом, но мы больше не можем здесь жить.
— Я знаю, — сказал Билли. — Ферма отчуждается.
— Правильно. Ты понимаешь, что это значит?
— Это значит, что нашим домом теперь владеет Сберегательный и кредитный банк.
— Правильно. Они забирают дом, но мы можем остаться в Моргене. Какое-то время пожить у Рэнсомов. Я могу наняться к мистеру Шалти, осенью ты пойдешь в школу, а потом как-нибудь сумеем купить себе дом. Но я подумал, что стоит нам с тобой попробовать что-нибудь новое…
Эммет долго думал о том, как сказать это — боялся, что Билли огорчит расставание
