Золотая кровь - Евгения Черноусова
Поссорились. Но Людмила Васильевна уже успела вызнать, что Вера работает в администрации района, в котором сама живёт.
Позвонила в приёмную, выяснила телефон Веры Андреевой. Но поговорить не удалось. В трубке звучали голоса, Вера сказала: «Извини, у меня приём, звони домой. И дала телефон. Людмила позвонила попозже, когда с хозяйственными делами управилась. Мужской голос ответил, что Вера уже спит. «Вы муж?» — спросила. «Нет, не муж». И трубку шмякнул.
Назавтра снова стала набирать Светку. Дозвонилась. Эта сходу позвала в гости и встретила её с восторгом. Но она и в юности была такая восторженная. Влюблялась в однокурсников, преподавателей, актёров. Всё вполне целомудренно, быстро остывала и переключалась на очередной объект. В отличие от большинства однокашников — из успешной интеллигентной ленинградской семьи. Поздние родители, преподаватели ЛГУ, не рядовые, а остепенённые. Она не в родителей, училась слабенько. Но внешне привлекательная, как в юности, так и сейчас: высокая, стройная, тогда светло-русая, почти блондинка, сейчас крашеная блондинка. Первый раз замуж вышла на четвёртом курсе. К пятидесятилетию подходит с четвёртым разводом. Немалое родительское наследство к этому времени прожила: вместо большой профессорской квартиры — стандартная двухкомнатная, машины нет, шикарную дачу в Комарово проела постепенно со вторым и третьим мужем, четвёртому пришлось удовольствоваться уже скромным меню. Поэтому и слинял быстро. Именно такими словами она описала свои обстоятельства. Такая она, Светка: болтушка, любительница сплетен, недалёкая, но не идиотка, всегда трезво себя оценивающая. Насчёт женихов посмеялась: могу познакомить с бывшими мужьями, последний ещё не пристроился, а второй уже со своей очередной разбежался. Прочих знакомых тебе не предлагаю, сама ещё не опробовала, может, пригодятся. Да, и учти, на моих бывших больших надежд не возлагай, вкус у меня на мужиков неважный. То есть как мужики они ещё ничего, а как надежда и опора — вообще ничего.
Почему все так болезненно реагируют на Проничеву? Ну, ты даёшь! Это ведь давняя история, с первого курса. Помнишь, как мы 7 ноября на демонстрацию ходили? Ах, это же общежитские были… ну да, я с ними оказалась, потому что заночевала в 488-й у девчонок. Нас не заставляли, но утром рано комендантша с баянистом по этажам прошлась. Визгливым голосом кричала: «Девочки, мальчики, приглашаем вас на демонстрацию». Ну, Римма говорит: «Коли уж проснулись, пошли». А оказалось так здорово! Вот больше тридцатника пролетело, а помню! Чуть пройдём — затор. Оркестр начинает «Летку-Еньку» играть, а мы приплясываем, чтобы не замёрзнуть. А когда на Дворцовую площадь вышли, там милиция, солдаты и даже курсанты цепочками стояли, чтобы колонны не перемешивались. И Римма встретила в оцеплении одноклассника. Представляешь, в такой толчее встретиться землякам? Она на ходу ему адрес сказала, и он вечером пришёл в общежитие. С другом пришёл. С Альбертом Асояном, который рядом с ним в оцеплении стоял и сразу на Римму запал. И такая у них трогательная любовь была! Римма сейчас тучная очкастая тётка. А тогда была маленькая худенькая брюнеточка с дивными газельими семитскими глазами. Ах, полгода такой дивной любви, причём явно платонической. Такое наше поколение было. Не веришь? А я верю! Я сама такая была. Кроме шуток, девочкой на четвёртом курсе замуж вышла. Эх! Да, о Римме. Она на практику в Жданов, он в лагеря под Новой Ладогой. Потом каникулы в Ленинграде, где у родителей была шикарная квартира. Отец у него не то адмирал, не то Герой Советского Союза. Каков жених? Ну, и Проничева на правах подруги любимой девушки вцепилась в него мёртвой хваткой. В августе пошли подавать заявление по залёту. Алик хотел свалить, мол, не люблю, но Таня пустила слезу перед родителями, и адмирал велел жениться. Мать рыдает: она не нашего круга, а отец отрезал: а не фиг было не в свой круг член совать! Свадьбу сыграли скромную, в квартире. Я была, невеста статусных подружек себе подбирала. Всё равно она прогадала. Жить к себе её не пригласили, муж слинял в училище, в увольнение не больно рвался. А спустя пару месяцев после свадьбы сына папаша объявил: теперь я буду жениться! Жене — двухкомнатный кооператив, сыну — наказ служить честно, а в шикарную адмиральскую квартиру молодую жену привёл. Танька билась в истерике: сказали бы сразу, я бы аборт сделала! Ну, а Римма, когда вернулась к сентябрю, была сломлена. Буквально несколько дней выдержала и забрала документы. Мы ничего о ней не знали, думали, домой уехала. А она устроилась дворничихой, потом ещё секретаршей в суд. Через год поступила в ВЮЗИ. И так десять лет. Лёд долбила, мусор мела до света, потом в суд на пол ставки. Уже дипломированным юристом продолжала лёд долбить, пока не отработала за эту комнату. Так в ней и живёт. Как ты думаешь, будет кто-нибудь из наших с Проничевой общаться?
Асояны? Живут… с короткими перерывами. У Алика с военно-морской карьерой не задалось. Что-то там случилось в училище. Не то со здоровьем, не то с дисциплиной. Через год вернулся домой. Ну, то есть не домой, а к маме в кооперативную квартиру. А там молодая, но постылая жена с маленькой дочерью. Запил. Чиновный папаша явился, стал поучать: получи хоть гражданское высшее образование. Заметь, материальную помощь не предлагает, только хорошие советы. И тут Алик с размаху посылает его на хрен. Сказал: всё, что мог, ты уже сделал. Родил, женил. Свободен! И пошёл на ближайшую стройку подсобным рабочим. Вся семья в шоке. Но оказалось, что поступил он так не с досады, а при здравом рассуждении. Выучился на каменщика, неплохие деньги получал. Потом какую-то ещё редкую профессию приобрел… что-то такое на высоте делать, ну, всякими отделочными плитами стены обкладывать, мрамором, что ли или розовым туфом. Парень он всегда был рукодельный. Через несколько лет очередь на квартиру подошла, строителям-то жильё получить было легче. Танька быстренько забеременела, сыночка родила, чтобы побольше получить. В той трёхкомнатной они по сию пору живут.
Почему с перерывами? Знаешь, какая у Альберта кличка? «Переходящий вымпел». Первый раз он ушёл к Алле. Помнишь Аллу? Она на
