Моя темная сторона - Лайза Дженова
Линусу всего девять месяцев. В голове всплывает фраза «Девять месяцев растем, девять – уменьшаемся» из книжки «Советы подружке, как вернуться в форму». Автор полагает, что у меня есть время на такие штуки, как маникюр, шопинг и закрытые показы мод, и что форма для меня – самое главное. Не то чтобы я не хотела вернуться в форму – она есть в моем списке приоритетов. Но, увы, ближе к концу, где я едва могу ее разглядеть.
Прежде чем одеться, медлю: осталась еще одна, последняя оценка. Моя светлая кожа покрыта веснушками – милое наследство матери-шотландки. В детстве я соединяла пятнышки ручкой, получая созвездия и татуировки. Больше всех я любила идеальную пятиконечную звезду, которую мои веснушки образовывали на левом бедре. Но это было давно, в восьмидесятые, до того, как я узнала о лосьонах для загара. Тогда мы с друзьями приносили на пляж бутылочки детского масла и буквально прожаривались на солнце. Теперь врачи и СМИ в один голос твердят, что мои веснушки – возрастные пятна и следы солнечных ожогов.
Я прячу большую часть «следов» под белой блузкой и черным «костюмом силы» от Эли Тахари. В этом костюме я чувствую себя как мужчина – в хорошем смысле. Идеально для предстоящего дня. Я насухо вытираю волосы и размазываю по ним пригоршню эмульсии «Шайн-энд-холд». В моих волосах – золотисто-каштановых, густых и волнистых, длиной до плеч – нет ничего мужского. Может быть, я толстая и рябая и одета как мужчина, но мои прекрасные волосы мне очень нравятся.
Машинально наношу на лицо тональный крем, румяна, подводку и тушь, спускаюсь на первый этаж и снова вступаю в игру. Теперь на кресле-мешке сидит Люси, подпевая Доре-следопыту, а Линус, посаженный в манеж рядом с ней, обсасывает голову водителя игрушечного школьного автобуса. На кухне Боб в одиночестве пьет кофе из своей гарвардской кружки и читает «Уолл-стрит джорнэл».
– Где Чарли? – спрашиваю я.
– Одевается.
– Он поел?
– Хлопья с соком.
Как он это делает? Боб-при-всех-трех-детях – совсем иная картина, чем Сара-при-всех-трех-детях. При Бобе дети радостно превращаются в независимых маленьких сами-себе-хозяев и с удовольствием оставляют отца в покое, пока он не придет и не предложит новое занятие. Я же обладаю могучей притягательностью рок-звезды без телохранителей. Дети сразу оказываются на мне. Типичный пример: Линус путается у меня под ногами, хныча и просясь на ручки, Люси из другой комнаты кричит: «Мам, помоги!» – а Чарли задает сорок семь сотен вопросов подряд о том, что происходит с мусором, когда его выбрасывают.
Я беру свою кружку с кофе и сажусь напротив Боба – это наше утреннее совещание. Делаю глоток. Кофе остыл. Ну и ладно.
– Ты видел записку от учительницы Чарли? – спрашиваю я.
– Нет, а что?
– Она хочет поговорить с нами о его табеле.
– Хорошо, я хочу понять, что происходит.
Он лезет в свою сумку и достает айфон.
– Как думаешь, она сможет поговорить с нами до уроков? – спрашивает он.
Я беру со стойки ноутбук и возвращаюсь на место.
– Я могу утром в среду и пятницу; возможно, в четверг, если что-нибудь передвину, – отвечаю я.
– Я могу в четверг. У тебя есть ее имейл?
– Ага.
Отправляю мисс Гэвин письмо.
– Ты идешь сегодня смотреть его игру? – спрашивает Боб.
– Нет, а ты?
– Я, скорее всего, вернусь позже, помнишь?
– Ах да. Я не могу, у меня весь день забит.
– Ладно. Просто хотелось бы, чтобы кто-нибудь из нас пришел посмотреть на него.
– Мне тоже, милый.
Я верю, что Боб совершенно искренен, однако не могу не перевести в уме его «просто хотелось бы, чтобы кто-нибудь из нас» в «хотелось бы, чтобы ты». И раз уж все шестеренки моего внутреннего переводчика завертелись, «хотелось бы» превращается в «должна». Большинство велмонтских женщин, имеющих детей возраста Чарли, никогда не пропускают детский футбол и приходят туда не ради особого статуса «хорошей матери». Просто хорошие матери так поступают. Те же самые матери объявляют исключительным событием, если какой-нибудь из отцов уходит с работы пораньше, чтобы попасть на игру. Мужчины, одобрительно вопящие у боковой линии, почитаются великолепными отцами. Отцы, которые не ходят на матчи, заняты на работе. Матери вроде меня, пропускающие игры, – плохие матери.
Стандартная доза материнской вины падает на дно моего желудка, в месиво из холодного кофе и «Лаки чармз». Не совсем завтрак чемпионов.
– Эбби может остаться и на него посмотреть, – говорю я, убеждая сама себя.
Эбби – наша няня. Она начала работать у нас, когда Чарли было двенадцать недель от роду, а мой послеродовой отпуск закончился. Мы безумно радовались, что заполучили ее. Эбби тогда было двадцать два, она только окончила колледж по специальности «психология» и жила всего в десяти минутах от нас, в Ньютоне. Она умна, добросовестна, чрезвычайно энергична и любит наших детей.
Пока Чарли и Люси не доросли до детского сада, Эбби сидела с ними с половины восьмого утра до половины седьмого вечера с понедельника по пятницу. Она меняла им подгузники, укладывала спать, читала сказки, вытирала слезы, учила играм и песенкам, купала и кормила. Она покупала продукты и убирала дом. Она стала полноправным членом нашей семьи. Не могу себе представить нашу жизнь без нее. По правде говоря, если бы мне пришлось выбирать между Бобом и Эбби, временами мне было бы трудно выбрать Боба.
Этой весной Эбби сообщила нам немыслимое: она уйдет от нас, чтобы получить в Бостонском колледже магистерскую степень по детскому образованию и воспитанию. Мы были ошеломлены, впали в панику. Мы не могли потерять ее. Так что мы пришли к соглашению: притом что Чарли и Люси будут в школе по семь часов в день, мы хотели отдавать Линуса в ясли на то же время. Это означало, что Эбби будет нужна нам только с трех до половины седьмого, а мы частично будем оплачивать ее обучение.
Конечно же, мы могли бы изучить сайт объявлений «Крейглист» и найти кого-нибудь, кто бы, возможно, нас устроил и уж точно обошелся бы дешевле. Или нанять кого-нибудь через сообщество по поиску нянь. Но Эбби уже знает наших детей: их привычки, настроения, что они любят. Она умеет справляться с расспросами Чарли, вспышками гнева Люси и никогда-никогда не забывает взять с собой Банни, куда бы ни направлялся Линус. И Эбби уже любит наших детей. Может ли «слишком дорого» стоить точное знание, что твоих детей действительно любят, когда ты не с ними?
Чарли влетает в кухню, едва
