Работа над ошибками - Мария Лисицына
Завершив приготовления, она легла в постель. Кот забрался ей на живот и заурчал. «Хорошо, что никуда не пошла, — подумала она, — сейчас бы ноги гудели, клонило бы в сон, а так — уже в кровати. Ещё и куча еды осталась. Лучше уж нормально высплюсь, чем разбитой и помятой вставать завтра в полдень». Ощущение собственного превосходства над легкомысленными подругами соседствовало с чем-то, чему Даша не могла найти определение. Но что-то это невыраженное, до конца не понятое, точило её изнутри.
Закрыв глаза, девушка приготовилась к лучшей части дня — миру фантазий, где всё идеально.
Сегодня, засыпая, Даша представила себя школьницей. Она вообразила, как было бы здорово, если бы она не стала стесняться и записалась в хор. Наверное, тогда бы у неё был поставленный голос. Она пела бы в караоке лучше всех. Возможно, даже стала бы певицей. Подтянутой, стройной, одной из тех, кто лихо танцует и поёт одновременно. Конечно, для этого она бы ела дорогую и полезную рыбу, орехи, салаты, фрукты… Заурчал кот, хотя, возможно, это был и живот… А потом она стала бы богатой, активной и раскрепощённой, путешествовала бы, а рядом с ней был бы красивый, умный и добрый мужчина.
Постепенно в фантазию Даши вплетались сновидения, и вскоре она, отпустив управление мечтами, погрузилась в сон.
Глава 5
Новый день отличался от предыдущих только датой на календаре. Утро было привычным и выверенным до мельчайших деталей.
Кофе, душ, лента новостей в соцсетях, ритуальные десять страниц книги, которую она не могла домучить уже месяц. Даша позавтракала остатками вчерашнего ужина, оправдав себя экономией («не выкидывать же!»). Запылившиеся со временем коробки каши снова остались не вскрытыми. Затем она заправила диван, полила единственный цветок, насыпала корм коту. На экране ноутбука один за другим сменяли друг друга блогеры, рассказывающие о политике, экономике, кино, новостях и друг о друге. Даша иногда поднимала голову, выхватывая отдельные фразы из общего потока речи, но большую часть того, что происходило на экране, она не слышала.
В книгах, когда автор описывает серое промозглое утро или монотонность будней лирического героя, даже холодный душ и яичница с растворимым кофе кажутся притягательными. Детали подчёркивают суровый нрав, стальной характер, сложность жизненных перипетий. Читатель тратит на страницу минуту, перелистывает и попадает в другую сцену. В жизни же всё по-другому. Яичница остается надоевшей, растворимый кофе — отвратительным, а холодный душ продирает до костей. А главное, всё это тянется долго, и перескочить в следующую сцену не получается.
Хотя, если бы у Даши спросили про сегодняшнее утро, она смогла бы сказать, как оно прошло только потому, что таково было каждое начало дня. Как пациент, регулярно принимающий лекарства: он точно знает вечером, что выпил таблетку, хотя, как это было, чем он её запил, о чём думал в этот момент — вспомнит едва ли.
До зарплаты оставалась ещё неделя, а денег, особенно с учётом украденного кошелька и вчерашнего пиршества, было немного. Проверив все карманы, полки и столы в поисках завалявшихся купюр и монет, девушка грустно вздохнула. Наличных хватало едва-едва на самое необходимое, и это при условии, что ей придется готовить и питаться дома. Просить в долг не хотелось, потому что, как известно, берёшь — чужие, а отдаёшь — свои, да и демонстрировать финансовую несостоятельность желания не было. Заблокированная карта перевыпускалась, а банковский счет был пуст.
Верным способом экономии денег была замена магазина на рынок: там и мелочь, найденную в карманах, примут с радостью, и нет опасности бездумно нагрузить тележку всем, что попадётся под руку. Рассовав мелочь по карманам и, в отсутствии кошелька, перетянув зеленой резинкой для волос купюры, Даша ещё раз обреченно вздохнула, собралась и отправилась за продуктами.
Вопреки её ожиданиям поход на рынок был продуктивным, и уже через полтора часа она шла домой, кренясь от тяжести покупок. Ей приходилось часто останавливаться, чтобы отдохнуть и перехватить пакеты.
Именно в один из таких привалов она увидела старика, торгующего потрепанными книгами и брошюрами. Если бы потом Дашу спросили, что именно привлекло её внимание, она бы не смогла ответить точно. Может быть, дело было в том, что она раньше его не видела: многих продавцов Даша помнила ещё с детства. Может быть, он выделялся внешним видом: он был слишком нарядным, чистым, отутюженным для этой пыльной улицы. Словно в учебнике на картинке «Найдите лишний элемент», где среди грузных продавщиц, крикливых зазывал и снующих помощников стоял старик в голубой в полоску рубашке, черных брюках времен его молодости и старых, но отполированных до блеска туфлях.
Потом она часто думала, что, может быть, старик просто ХОТЕЛ, чтобы Даша его заметила. Но ответа для себя так и не нашла.
Тогда же Даша смотрела на него и пыталась понять, что именно его привело на этот островок стихийной торговли: нужда или скука. Может быть, это нищий старый профессор? Или одинокий брошенный старик? Сколько таких, сбывающих свои награды и сокровища, в попытках прокормиться. Или он горький пьяница, пытающийся заработать на бутылку? А может, это актёр, вживающийся в роль, — очень уж его начищенные ботинки блестели на пыльном развале.
Пока девушка отдыхала от тяжести пакетов и разглядывала старика, пытаясь угадать его судьбу, проходившая мимо торговка чаем и пирожками, предложила ему пообедать. Он виновато улыбнулся, кивнул в сторону книг, что-то сказал ей и развёл руками. Даша с сочувствием посмотрела на него. Захотелось сделать что-то для старика, видимо, настолько нуждающегося, что он идёт продавать своё имущество, и настолько неприспособленного к правилам местной торговли, что он вырядился для этого, словно на танцы.
Даша проверила карманы — оставалось чуть больше семисот рублей, на которые жить ещё почти неделю. По крайней мере, рассудила она, ей было что есть в эти дни: пакеты были до отказа забиты овощами, фруктами, мясом, творогом. В конце концов, можно быстренько оформить кредитку или перехватить денег на работе. А там — снова будет зарплата, и всё войдёт в привычную колею. Что ей стоит купить пару книжек, а после оставить их на одной из полок для буккросинга в парке?
С другой стороны, Даша давно приняла для себя как аксиому, что всех спасти и обогреть нельзя, поэтому научилась без зазрения совести отворачиваться от страждущих, как от навязчивых цветочниц. В сущности, какая разница во вселенском масштабе, кому на этой неделе претерпевать лишения:
