Лишние дети - Дайни Костелоу
Она слышала вчера вечером, как разбилась тарелка и как мама помогала дяде Джимми подняться на второй этаж. Девочка тихо лежала в постели и в конце концов заснула, но утром она вспомнила все, что слышала перед сном. Ей было неприятно вспоминать прошлый вечер. Как хорошо, что, пока они с Рози собираются в школу, дядя все еще спит.
Джимми появился на кухне через пару часов.
— Что на завтрак? — спросил он вместо приветствия.
— Пожарить тебе тосты? — осторожно предложила Мэвис.
— Тостами сыт не будешь, особенно перед работой, — проворчал Джимми и плюхнулся на стул.
Мэвис поскорей налила ему чая, а потом принялась готовить тосты.
— Ты нашел работу? — робко поинтересовалась она.
— Ну конечно. Я же сказал тебе об этом вчера вечером. Начинаю с понедельника.
Мэвис не помнила, чтобы он упоминал о работе накануне, но решила не сердить мужчину лишний раз, тем более что он проснулся в хорошем настроении. Джимми пил чай, пока Мэвис поджаривала тосты на сковородке, а потом намазал на каждый по тонкому слою маргарина и принялся за еду.
«Маргарин весь съели, — с горечью подумала Мэвис. — А новый смогу получить только на следующей неделе».
— Мне нужна твоя продовольственная книжка[1], — сказала она, наблюдая, как Джимми поглощает тосты. — Без нее нам не справиться.
Он пожал плечами:
— Вроде не так много времени я здесь провожу.
— Достаточно много, твой паек нам бы не помешал, — возразила Мэвис, удивившись собственной смелости. — Джимми, мне нужно кормить детей, к тому же теперь, когда я в положении… — Она не договорила, ожидая, что он скажет.
Джимми взглянул на нее:
— В положении? А, ну да, опять залетела.
— Это твой ребенок, Джимми, — сказала она. — Наш ребенок. У нас будет ребенок.
Джимми промолчал.
— Джимми, — вновь отважилась Мэвис, — у нас будет ребенок. Ты станешь отцом.
— Да слышу, не глухой. Что мне теперь — джигу станцевать на радостях? Я даже не знаю, мой ли он.
— Ну конечно твой, Джимми, чей же еще?! Ты единственный мужчина, с которым я была после смерти Дона.
— Это если верить тебе на слово.
Слезы выступили на глазах у Мэвис.
— Джимми, ты же знаешь, что это правда! Кроме тебя у меня никого нет!
— Как скажешь.
— Да, именно так. Это наш ребенок, и он родится в конце июня, летом.
— Ну хорошо, мой, мой ребенок, — неохотно согласился Джимми.
— Но, Джимми… Я хотела… В смысле, нам надо…
— Господи боже, выкладывай уже.
Мэвис набрала в легкие побольше воздуха.
— Я не хочу, чтобы малыш рос незаконнорожденным.
Джимми никак не отреагировал на ее слова, и потому она собралась с духом и продолжила:
— Я хочу, чтобы мы поженились, Джимми, до того, как родится малыш.
— Поженились? — недоверчиво переспросил Джимми. — Поженились?
— Иначе ребенок будет незаконнорожденным.
— Поженились, — снова повторил он, будто бы пробуя слово на вкус.
Мэвис ждала. Она понимала, что, если ляпнет сейчас что-нибудь не то, мужчина просто хлопнет дверью и уйдет.
Наконец он сказал:
— Я подумаю. Женитьба — это серьезный шаг. — Он внимательно посмотрел на Мэвис. — Но если мы поженимся, я перееду сюда и девчонкам придется съехать. Я говорил тебе, чужие дети мне не нужны.
— Как это девочкам придется съехать?! Они мои дочери. Они не могут никуда уехать. Они должны жить со мной. Это их дом.
Джимми пожал плечами и поднялся на ноги.
— Если это их дом, то я здесь жить не буду, — процедил он. — Тебе решать, Мэв. Хочешь, чтобы я был рядом, женился на тебе, чтоб мы зажили как приличная семья, — что ж, ладно, тогда отошли детей от предыдущего мужа. Они больше не твоя забота, у тебя будет новый ребенок. — Мужчина снял пальто с вешалки и направился к двери. — Тебе решать, Мэв, — оглянувшись, повторил он. — Я своего решения не изменю.
С этими словами Джимми вышел и закрыл за собой дверь.
Мэвис ошарашенно смотрела ему вслед. О чем это он только что говорил? Ее девочки должны уехать? Ее милые дочки! Она вспомнила, как Рита и Рози собирались сегодня в школу, как доверчиво держала младшая сестра старшую за руку, когда они шли по улице. Это все Рита виновата. Она постоянно капризничает, особенно в последнее время. Это из-за нее Джимми такой раздражительный, она никогда его не слушается. Сама виновата, что Джимми ее не любит. Строптивая и грубая девчонка, а Рози скоро начнет ей подражать. Она всегда копировала Риту. Но Рози такая милая и так похожа на Дона.
Мэвис давно не вспоминала о Доне. Она подошла к буфету, в который спрятала его фотографию. Джимми «случайно» сбил её с полки, и женщина, уловив намек, спрятала фотокарточку от греха подальше. Она достала фотографию из ящика и взглянула на Дона. Тот смотрел на нее и улыбался своей доверчивой улыбкой, такой же как у Рози. Он доверил ей своих детей и никогда не простит, если она бросит их. Но ведь Дона больше нет, он не может ни прощать, ни осуждать. Он погиб, взорвался, сгорел дотла где-то над Германией. Муж не вернулся, и ей пришлось растить девочек в одиночку. А теперь у нее появился шанс начать новую жизнь с новым мужчиной. Конечно, Дон не стал бы обижаться на нее за это. Он бы сказал: «Вперед, девонька! Будь счастлива. Дерзай!» «Девонька» — так он ласково ее называл. Мэвис сморгнула слезы, скопившиеся в уголках глаз. Она обязана быть сильной. Дона больше нет, он не сможет помочь ей, она должна сама решить, как поступить. Нужно позаботиться о новом малыше. Все сделать ради него. Она не позволит ему родиться ублюдком.
Сегодня Мэвис не нужно было идти убираться к миссис Робинсон, и, проходя через парк по пути к бакалейной лавке, она присела отдохнуть на скамейку. Крошечные утята резвились в пруду рядом с мамой уткой. Мэвис улыбнулась, заметив, что один утенок заблудился и поплыл не в том направлении. Миссис Утку это совсем не взволновало, она торжественно плыла дальше, а брошенный малыш жалобно пищал ей вслед.
«Совсем незаботливая мамаша, — подумала Мэвис, и улыбка ее погасла. — И я такая же. Джимми и новый малыш мне дороже, чем девочки».
И не успела она выбросить эту ужасную мысль из головы, чтобы та не запустила в нее корни сомнения, как в ту же секунду поняла, что это правда. Как бы яростно она ни прогоняла жуткое наваждение, эти слова снова и снова крутились у нее в мозгу: она хотела выйти замуж и родить ребенка, а Рита и Рози
