Долгая дорога домой - Дайни Костелоу
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Долгая дорога домой - Дайни Костелоу краткое содержание
1871 год стал трагичным для Парижа и его жителей. Правительственная армия, потерпев поражение в войне с Пруссией, раскололась на два враждующих лагеря, и власть в городе захватили национальные гвардейцы. Семья парижского архитектора Эмиля Сен-Клера возвращается в столицу из провинции и оказывается в эпицентре кровавого противостояния. Убита преданная няня Мари-Жанна, похищена средняя дочь, одиннадцатилетняя Элен, а два сына-офицера оказались по разные стороны баррикад…
Суровая военная история, где нужно и защищаться, и убивать, отстаивать свободу, и не терять мужества, даже если ты всего лишь подросток.
Долгая дорога домой читать онлайн бесплатно
Дайни Костелоу Долгая дорога домой
Памяти моей прабабки Адель Перрер, которая, согласно семейной легенде, после снятии осады 1871 года вернулась в Париж, сидя на плечах отца
Diney Costeloe
CHILDREN OF THE SIEGE
Глава первая
Франция, февраль 1871 года
Холод был свиреп. Жгучий ветер гулял по черно-серым полям под свинцовым небом, снова обещавшим снег. Пятна прежнего снегопада еще держались в изгородях и закрытых от ветра лощинах по сторонам дороги. Затянутые ледком лужи хрустели и трещали под копытами лошадей и колесами кареты. Дорога, если ее можно так называть, была вся в колеях и рытвинах и затвердела, как железо. Кучи грязи, в теплую погоду засасывающие колеса в себя и отпускающие их с чмокающим звуком, стояли каменными твердынями, не уступая ни на толику. И потому, несмотря на самые современные рессоры, каждый оборот колес встряхивал пассажиров кареты немилосердно, да так, что стучали зубы, трещала голова, а тело болело, будто каждый его дюйм был покрыт синяками.
Одиннадцатилетняя Элен Сен-Клер плотнее прижалась к матери, стараясь сохранить тепло, потому что пронизывающий холод, невзирая на одеяло и подбитый мехом дорожный плащ, пробирал ее до костей. Когда наконец закончится дорога? Скоро ли можно будет выбраться из этой промерзшей тряской кареты и согреться? Задернутые шторки якобы удерживали остатки тепла, и поэтому невозможно было следить за течением времени, глядя в окно. Очень хотелось спросить: «Долго еще?» Но Элен молчала. Смысла нет спрашивать: мама не знала.
Обычно путь от Сент-Этьена занимал два дня, но в этот раз они находились в дороге почти трое суток, да еще в условиях, когда лошади, напрягаясь, борются с ветром, и кто знает, сколько часов им еще ехать.
«Как же, наверное, замерз папа», — подумала Элен и стала гадать, почему он решил ехать снаружи, а не внутри кареты, с удобствами, как поступал обычно. Она повернулась спросить у мамы, однако глянула на нее и в тусклом свете, пробивающемся сквозь шторки, увидела, что глаза у мамы закрыты, а лицо осунулось от холода и усталости.
Тут карету сильно тряхнуло, и Розали Сен-Клер, встревоженно открыв глаза, сильнее прижала к себе спящую у нее на коленях девчушку, закутанную в меховой кокон, — Луизу, свою младшую дочь. Малышка беспокойно зашевелилась, но не проснулась. Карета поехала дальше, трясясь и переваливаясь, а мадам Сен-Клер ободряюще улыбнулась двум старшим дочерям. Клариса, обогнавшая Элен на три года, поежилась и туже стянула капюшон вокруг лица.
— Мама, сколько нам еще ехать? Мы почти на месте? — спросила она недовольным тоном.
Розали чуть раздвинула шторки и выглянула в окно. Унылая сельская местность сменилась россыпью домиков — карета въехала в деревню, и, свернув на главную площадь, кучер остановил лошадей.
— Вот, — раздался голос пятого пассажира кареты, сжавшегося в комок рядом с Кларисой. — Прибыли. — Мари-Жанна, няня детей, выглянула из-под кучи одеял, сверкнув черными бусинами глаз.
Элен любила Мари-Жанну почти как маму. Старенькое лицо нянюшки с такими уютными морщинками, родное и неизменное, всегда успокаивало ребенка, и в час неуверенности или огорчения нянины объятия оставались теплы и надежны.
— Боюсь, что нет, Мари-Жанна, — возразила мадам Сен-Клер. — Это гостиница. Но здесь можно будет согреться и поесть, а это нам сейчас нужнее всего.
Она бережно разбудила спящую Луизу, которая тут же начала капризничать.
Дверца кареты распахнулась, и внутрь заглянул Эмиль Сен-Клер, глава семьи. Он посмотрел на хныкающую Луизу, и ребенок тут же затих.
— Остановимся здесь перекусить и сразу дальше, — объявил Эмиль жене. — К вечеру я намерен быть в Париже.
Его семейство выпуталось из одеял и выбралось из кареты. От резкого ветра девочки задохнулись, и Мари-Жанна хлопотливо провела их через мощеный двор под защиту гостиничных стен. Мсье Сен-Клер снял номер на втором этаже, и когда все втиснулись в гостиную, девочки заплакали от счастья при виде ревущего пламени в камине, забранном решеткой. Сбросив муфты и плащи, они сгрудились у огня, протягивая к нему окоченевшие руки. Элен села на пуфик у очага и, пододвинув к нему ноги, ощутила чудесное, хотя и болезненное покалывание в онемевших ступнях. Постепенно божественное тепло окутало все ее тело.
— Долго мы здесь не пробудем, — предупредил отец, войдя через секунду и увидев сгрудившихся у камина домочадцев. — Не исключено, что снова пойдет снег, а ехать через вьюгу опасно. Можно попасть в серьезную беду.
Выслушав решение мужа, мадам Сен-Клер подумала, что если действительно близится снегопад, то лучше бы заночевать в гостинице, чем нестись вперед, в полную неизвестность. А вдруг их дома больше нет? В конце концов, Париж обстреливала артиллерия.
Этот страх донимал ее с самого отъезда из Сент-Этьена. Мир безвозвратно изменился с тех пор, как они последний раз были в Париже, и ей хотелось бы, чтобы Эмиль дождался ответа на посланные письма до того, как вытаскивать семью из относительной безопасности загородного дома. Этими тревогами она поделилась с мужем, но его решение вернуться домой оказалось непоколебимым.
В начале июля прошлого года они уехали из столицы в Сент-Этьен просто затем, чтобы не торчать в грязном городе в летний зной. Даже в фешенебельных кварталах вроде Пасси, где они теперь жили, запах в августе становился трудновыносимым. Они собирались вернуться как обычно, в сентябре, а дом оставили на попечение Жильбера и Марго Дорье, дворецкого и его супруги.
Но события разворачивались стремительно. Объявление войны Пруссии, потом ошеломительное наступление прусских войск и унизительные поражения французской армии, посланной их остановить, заставили семью остаться в Сент-Этьене. Когда был осажден Париж, полностью окруженный немецкими войсками, Розали и Эмиль Сен-Клеры возблагодарили Бога, что уехали в деревню, тем самым избежав ужасов осажденного Парижа.
Провинцию наводняли слухи: парижане мрут как мухи от голода и болезней, а защитники города после неудачных попыток прорыва мало что могут сделать, кроме как затянуть пояса и ждать помощи извне. Но идти на выручку было некому: французские войска капитулировали, предоставив Париж его судьбе, и позор поражения был тяжким.
Розали и Эмиль ощущали эту тяжесть не менее всех прочих. Оба их сына, Жорж и Марсель, служили в армии и, насколько знали родители, участвовали в катастрофической битве при Седане, когда в плен попал сам император Наполеон. С той поры вестей от сыновей не поступало. Неизвестно было даже, живы ли они.
Страх за Жоржа и Марселя не отпускал Розали