С каждым может случиться - Гаянэ Павловна Абаджан
А когда в таких сжатых обстоятельствах эту ступеньку обмыть? Не завтра же утром до уроков. После уроков уже вторая ступенька пойдет: договорился/ провёл… Ну, и дальше поэтапно в запланированном направлении.
Короче, завернул он заныканну в столе бутылочку коньяка в ненавистную газету с последними трактовками политических событий и отправился домой — готовиться к уроку. Вот только бутылочка у него заныкана оказалась чисто случайно- пару раз сорвались посиделки с приятелями. Но — ничего серьёзного, просто хотели встретиться да пообщаться.
Супруга была уже дома, с кухни вкусно пахло, телевизор нацелено слезоточил драматической судьбой очередной мексиканской Марии.
— Оленька, я — дома! — раздалось из прихожей.
Обнаружив мужа с бутылкой коньяка и в приподнятом настроении, Ольга Аркадьевна мысленно перещелкав в голове все даты и события, и так ничего подходящего не подобрав, поняла, что где-то что-то упустила. А она этого ещё с гарнизонных времен очень не любила, искренне считая, что ничего умного без её контроля в семье произойти не может по определению.
Когда же она узнала эту казалось бы приятную для семьи новость, что Петр Иванович теперь ещё и литературу будет в местной школе преподавать, то и совсем не обрадовалась. У нее давно назрел абсолютно другой план — сворачиваться из городка и ехать к сыну, который в областном центре на все их сбережения отстроил приличный особняк. Пора было начинать сыну помогать не только деньгами, Ваня открыл авторемонт и что-то с сотрудниками у него не заладилось:
— Одни мошенники и вымогатели кругом, контроль нужен. Парню самому не справиться, а мы с тобой — отец тут неизвестно что высиживаем, — ещё несколько месяцев назад начала она разведку боем.
Петру Ивановичу при мысли, что его гуманитарной деятельности придет конец, и пойдет он на старость лет за всех уволенных сыном слесарей гайки по срочным заказам крутить, сразу становилось худо. Один год в юности сразу после школы он уже гайки крутил. Именно убегая от такой жизненной перспективы собрался молодой Петя с духом и пошел учиться на замполита. Да, именно чтоб никогда больше ничего тяжелого не поднимать! И тут ему на старость лет опять замаячил гаечный ключ! При одном упоминании об этом начинании сына он на жену сильно раздражался, но открыто в конфликт с Ольгой Аркадьевной дипломатично не вступал. А гибко переводил тему на: "Вот увидишь, у него всё у самого получится. Не надо в Ванину жизнь лезть", и срочно шёл принимать ванну с морской солью. То есть ванна для Петра Ивановича стала местом укрытия.
Нынешний вечер обещал нарисоваться почти по той же схеме, но стесненный временем Петр Иванович на этот раз ещё и прихватил с собой в ванну биографию Гоголя и дважды неприкаянный коньяк.
Однако обстановка в этот вечер оказалась значительно более взрывоопасной, чем обычно. Его погружение в успокоительные ароматические соли вовсе не привело к тому, что супруга как обычно переключится на просмотр сериала, да так и задремлет. Видимо последние новости от сына с особой силой взывали к матери о поддержки его малого начинания.
Петр Иванович усилил себе успокоительный эффект ароматическими свечами, откупорил бутылочку, налил бокал и погрузился в воду с полученной у директрисы новейшей библиотечной книгой о судьбе Николая Васильевича Гоголя, малоросса.
Книга Петра Ивановича неожиданно увлекла. Давно он уже с этой историей ничего путного не читал, всё листал эти ненавистные газеты. Он заметил, что его стало злить даже их шуршание. "Шуршат как суки неуёмные", — бормотал он просматривая очередные волны изменений давно прошедших событий, с бесконечной чередой появления всё новых очень важных исторических персонажей, о которых не ведали не только учебник его школьной поры, но и курсантской юности. А потом обходилась и Военно-политическая академия. "Кто все эти люди?" — вздыхал старый политработник, изучая новейшие методички.
Короче, погрузившись в ванне в приятные ароматы и побулькиванье медленно струящейся из крана воды, Петр Иванович за интересным и понятным чтением бутылочку свою почти всю и уговорил. И дальше он уже не точно помнил: читал он про это, иллюстрации толковые попались, или ему привиделась набережная Санкт- Петербурга, кареты, господа в цилиндрах… А вот и он сам- Пётр Иванович в новой шинели с тросточкой…
Ольга Аркадьевна, которая долго через дверь рассказывала супругу о предстоящей старости, о предстоящих внуках, о новых веяниях и о кооперативе, арендовавшем в их школе угол, где раньше была мастерская для уроков труда, заметила, что супруг не подает никаких признаков присутствия. Она для профилактики обострения внимания у мужа пощёлкала выключателем света — никакой реакции.
Сердце женщины ёкнуло, она распахнула дверь и обнаружила Петра Ивановича спящим в почти переполненной ванне. На полу под свешенной рукой супруга в мелкой лужице на разворот с иллюстрацией в виде посмертной маски Гоголя лежала полумокрая книга, сандаловая свеча продолжала коптить у его изголовья, перенасытив комнату своим мускусным оттенком. На табурете рядом с пустым бокалом стояла почти на четыре пятых пустая бутылка коньяка.
Обнаружив супруга в таком положении, Ольга Аркадьевна выдохнула:
— Фух! Спит он тут. Хоть мне немного оставил, — оценила она содержимое бутылки, после чего слила остатки в бокал.
Ольга Аркадьевна заметно торопилась — сегодня поздним вечером по ТВ обещали концерт камерного оркестра, это была её музыкальная слабость: "Так редко теперь передают что-то путнее, сплошные трынь-трынь и блатняки. Никакой духовности", — вздохнула она в предвкушении.
Ольга Аркадьевна вынула пробку из ванны, промокшую книгу как есть развернутую подняла и механически опёрла на пустую бутылку, и оставив слегка приоткрытой на проветривание от вонючей свечки дверь удалилась слушать уже начинающийся концерт.
Первые две части музыканты отыграли, и вышли на заключительную- третью часть. Скрипки в полуночной тишине приглушенно рыдали, коньяка в бокале как не растягивай удовольствие, но оставалось почти на донышке. Приготовленная по такому случаю шоколадка и лимончик — тоже доедались. Ольга Аркадьевна уплывала в чувственной поволоке прекрасных звуков, которые всеми органами осязания и частями её тела по восприятию оставляли далеко позади даже мексиканские сериалы. Это был он — кайф.
И вдруг дикий нечеловеческий утробный вопль потряс не только её комнату, а и все пять этажей их хрущовки.
Дальше была Скорая, которая Слава Богу приехала незамедлительно и Петра Ивановича спасти удалось.
Урок литературы в "6-А" так и не состоялся по причине случившегося внезапно у учителя инфаркта. "Детки, просто посидите немножко тихо", — взволнованно сказала классная руководительница, прикрывая нос платочком. — "Читайте следующий параграф самостоятельно", — добавила она удаляясь, на ходу утирая уголки глаз.
Как нам впоследствии
