Пробуждение… - Павел Николаевич Чумаков-Гончаренко
–А чяво, тогда спрашиваешь какая?– торжествовал он, явно любуясь моей растерянностью.
–Так я, просто…, задумался. Затронул ты меня дед своими рассказами.
–Ну-у, это хорошо, что затронул! Это хорошо, что задумался! А то мне иной раз начинает казаться, что вы вообще там…, думать не умеете. Гляжу на народ нынешний, а он мне напоминает чокнутый паровоз: мчится он в пропасть, а пассажиры сидят и думают, мечтають, как им вагоны обустроить, чтобы жизнь удобней была, комфортней! Конечно не все тронутые, как говорится в семье не без урода. Пару здравомыслящих бегало по вагонам, пытались предупредить, мол в пропасть несемся: «Караул!». Один даже пытался машиниста остановить, но его связали, да и в клеть посадили. Теперь вот умалишенные ходят мимо и над ним посмеиваются. Вывеску над ним повесили: "Дурак! Спаситель человечества! Приговорен за нарушение общественного порядку, за попытку сбить поезд с верного пути к светлому и свободному будущему!" Сидит теперь этот дурень несчастный и плачет, и не за себя горемыка слезы льет, а за тех, кто ему тумаков насувал и в клеть посадил, а теперь еще пальцем тыкають и бранятся или высмеивают. Плачет он потому как жалко ему горемычному братьев своих чокнутых, ведь больные, а потому и не ведают что творят, и куда путь держат.
–Это ты дед опять какую-то аллегорию про нас сочинил?
–Про вас голубчик! Про вас родненькие вы мои! – тяжело вздохнул дед.
–Тебе дед прямо нравоучительные повести писать нужно, – ухмыльнувшись, посоветовал я.
–Так я и пишу, писал, и писать буду пока жив человек и пока этот бренный мир еще держится. Только вот пишу я не своими руками. Нашепчу на ушко какому-нибудь прохожему перехожему, шелестом листвы у лукоморья или журчаньем ручейка, а может сердечной тоской о красоте добра, любви и справедливости. А он потом возьмет и на бумаге споет о чем-нибудь прекрасном, да выскажет все, что от меня услышит, – дед немного подумал и добавил. – Только вот жаль от себя много добавляют, оттого так много и разладу, и в мыслях, и в мире выходит.
–Это как дед?
–Как? Как? – передразнил меня дед. – Кверху каком! Время прейдёт, даст Бог и поймешь. Ты мне лучше вот скажи, когда свадьбу играть будем?
–Какую свадьбу? – конечно опять ничего не понимая, поинтересовался я.
–Слушай, а чевой-то ты такой несмышлёный? Может зря я вообще с тобой связался и никакого толку из такой дурынды и не выйдет? – Явно раздражаясь, прошамкал старик, но тут же смягчившись, сказал: – Твою конечно! Мне-то пока еще рановато,– и хитро прищурившись, улыбнулся подмигивая.
–А на ком? – продолжал я, теряясь и выдавая глупость за глупостью.
–На бабе Яге с соседнего двора! Она как раз тебе по возрасту подходит – моя ровесница! Да и по уму вы верно сойдетесь, – в сердцах сказал дед,– та тоже больно шустрая, как и ты, обдумывает пол думы за полдня.
Немного посмеявшись его остроте, мне ничего не осталось, как поблагодарить старика за находчивость, но сдаваться мне никак не хотелось и я все так же тактично, уважая его возраст возразил:
– Спасибо дед за высокую оценку моих интеллектуальных способностей, но жениться я пока не собираюсь. Все это ты хорошо и забавно излагаешь, но жизнь она другая, в ней далеко не все идет по нашему плану и хотению. Мне тоже неприятно видеть это запустение, – начал я осторожно излагать свои мысли,– но что поделаешь, время не стоит на месте. В современном мире город побеждает деревню. Да практически уже и победил! И это та реальность, от которой, к сожалению или к счастью, никуда не денешься. Я так думаю, что куда бы ни ехал и ни направлялся наш паровоз современности, нам никак нельзя отставать от прогресса и от той части современной цивилизации, которая движется в авангарде человечества. Иначе нам не выжить!
–Где-то я уже это слыхивал, этак лет сто назад с лишком и даже ранее?! И ты даже не представляешь, но знаю чем все это закончилось… – вставил дед задумчиво.
-Простите? – переспросил я уже по традиции.
-Ничего, ничего, продолжай. Складно у тебя выходит: «иначе нам не выжить!» – процитировал он меня.
-Да! Иначе нам не выжить! – подтвердил я. – И детей я люблю, но чувствую, что не время заводить ребенка, я к этому еще не готов ни морально, ни экономически. Это же не собака – покормил, выгулял и не скулит. А ребенка еще воспитать надо, ума ему дать, чтобы из него так сказать настоящий человек получился! Как говорится достойный член общества! Так что дед ты не прав, что современный человек совершенно ни о чем не думает. Просто мы мыслим с тобой в разных цивилизационных категориях и поэтому нам тяжело друг друга понимать. – Окончил я на этом и стал пытливо вглядываться в лицо старика ожидая его реакции. Мне было интересно, что он ответит на мои, как мне казалось, достаточно убедительные доводы.
Но старик не торопился и все время пока я объяснял то, что мне казалось очевидным и неопровержимым, загадочно кивал головой в такт моей речи. После небольшого перерыва словно набравшись сил, он внезапно обернулся ко мне и посмотрел на меня так, что я невольно поежился и заерзал на лавке. Потом заговорил тихим, но твердым как сталь голосом. Мне стало казаться, что его голос вырываясь уносился куда-то высоко вдаль, и там, среди ветвей дуба, он парил и грохотал сливаясь с шумом ветра и шелестом листвы:
– Значит, говоришь, вы мыслите по-другому? А я вот смотрю на вас – ни черта вы не мыслите! Говоришь ребенок не собака, особой заботы требует? Заводить пока не собираешься? Так вот собак, как раз и заводят, а дети родятся, а не заводятся! Черви еще могут в одном месте завестись!.. А дети, слава Богу, от сотворения мира – родятся, а не заводятся. Скотину еще можно завести, а вы детей уже с ней сравнили! Как поголовье скота численность регулируете! – Дед крутнул головой, словно хотел с себя сбросить какой-то огромный, невидимый груз и кивнул мне головой вопрошающе: – Вот ты сидишь здесь здоровый, молодой и в ус не дуешь. Хочешь на рыбалку поехал, хошь к зазнобе заскочил или по бабам на гулянку отправился. Красота, а не жизнь!!! А вот взяли бы твои родители и последовали твоему совету, не помыслили тебя этакого хорошего и умного на свет пускать. Душа бы твоя спросила у них: "Мам, пап, а
