Татьяна Алферова - Алмазы - навсегда
- Напротив, тонизирующим. Посмотрите, на меня он действует возбуждающе. Но я бы хотела еще услышать о кольцах отравителей. Я знаю, есть такие кольца с ядом; пока яд внутри, алмаз имеет голубую окраску, когда яд использован, алмаз краснеет.
Девочка больше не выглядела больной, обычная живая и любознательная девушка-подросток. Глаза ее обрели ясность, черты лица - энергию, лишь подбородок неизменно тяжело выделялся на ставшем почти красивым лице ее.
- Ты удивительно много знаешь, возможно, как раз благодаря отсутствию систематического образования. Ничего страшного, что ты перепутала очередность изменения цвета камня. Брильянт, ограненный алмаз, издавна считается могущественным талисманом, и ядом считается сам алмазный порошок. Алмаз нейтрализует действие магнита, не поддается ударам молота, но легко размягчается в козлиной крови, дарует своему владельцу неуязвимость и привлекает сердца. Перстни с ядом изготавливались во все времена и во всех странах, но только в Персии научились помещать яд под алмазом таким образом, что камень приобретал розовый оттенок; оттенок воды, в которую падали капли крови, оттенок страшной тайны. Если отравитель использовал кольцо, то есть высыпал яд в чей-нибудь бокал, камень мгновенно голубел, обретая цвет чистого неба, цвет невинности. Мое кольцо давно использовано, если только сей алмаз не имеет голубой окраски от природы, что гораздо более похоже на правду, хотя и не так романтично.
Старик говорил все медленней, с явным трудом поддерживая себя в вертикальном положении на диване.
- Как странно, что я перепутала, - задумчиво пробормотала Шари, обычно, если я что-нибудь запоминаю, то уж насмерть. Вероятно, мне неправильно рассказали. Господин Генрих, пройдемте в мою внутреннюю комнату, я должна вам показать еще одну шкатулку, вы не забыли, что сегодня особенный день? А может быть, и последний такой день. - Она встала и, поддерживая учителя, увлекла его в другую комнату.
- Да, милое дитя, мое любимое дитя, самое особенное из всех моих учеников, может быть это и последний день, - старик бормотал, как прежде Шари, но на середине дороги пришел в себя. - Куда ты ведешь меня, детка? Я отчего-то засыпаю на ходу. Только не сажай меня в мягкое кресло, тогда я точно усну, что же это со мной происходит? Да, мы говорили о кольцах. Подобное кольцо принадлежало одному русскому князю, который совсем недавно умер в Париже, бедняжки, они все отчаянно страдают от ностальгии. Но то кольцо было так же использовано, еще прадедом князя, который и не князем был, а мурзой. Русская царица дала ему титул, лишив за то вкуса к жизни, и бедный татарин отравил сам себя, хотя разумней было бы....
Старик привалился к спинке кресла, рот его приоткрылся, он тихо, заговорщицки, захрапел.
Девочка некоторое время смотрела на спящего с изрядной долей нежности и любопытства, потом заговорила негромко, слегка нараспев, не делая пауз между предложениями, иногда перескакивая с одной мысли на другую совершенно естественно, как будто это было заранее условленно меж ними: не говорить связно.
- Я люблю вас, господин Генрих, не за тот белый порошок, который вы украдкой подсыпаете мне в капли, хоть мне от него и делается весело и легко. Я хочу, чтобы вы оставались со мною всегда, чтобы вы приходили всегда. А отец сказал, что после сегодняшнего дня я вас больше не увижу, и сегодня-то - только в честь моего дня рождения... Они хотят арестовать вас, я поняла, сколько бы отец ни говорил о вашем скором отъезде. Если бы не господин Габор. Он жил в Париже. Ему лет сто, не меньше. Может быть, я и напутала с цветом алмаза. Отец принимает господина Габора чаще прочих визитеров, ему лестно, что тот из старинной семьи. Отец расстраивается из-за собственного происхождения, как будто это имеет значение. Да господина Габора давно бы убили, если бы не наше покровительство. Я знаю, они удивляются, что я получилась такая, понятно, если бы мы были настоящими аристократами, тогда не обидно, аристократы все вырожденцы. Но, кстати, о маме я почти ничего не знаю. А капли я украла у Жужи, это оказалось очень легко. Я накапала вам сорок капель, мне капают всего по пять, когда я нервничаю; сорока, я думаю, хватит, чтобы вы проспали все то время, которое мне нужно для исполнения задуманного. Этот господин Габор рассказал, как в Париже чуть не поймали одного барона, то есть, не известно, барон он был или нет, но он воровал алмазы у тех, у кого они были, и когда его подкараулили, не помню как, он просто исчез, чтобы потом объявиться в Ницце, но там уже знали все, и там ему не повезло, он почти ничего не украл. Ваше кольцо с голубым алмазом. По кольцу барона и узнавали. Говорят, он менял внешность, но кольцо оставалось, оно не снималось с пальца. Если бы не голубой алмаз, пусть был бы простой, белый, как вода, барон легко бы обманул их, но он не мог добровольно расстаться с камнем, такой камень дороже жизни, я могу это понять, вы тоже мне дороже жизни. Все, что вы рассказали о русской графине, я слышала, но совсем, совсем по-другому; господин Габор - вы уже догадались, в чем он вас подозревает? - рассказывал. На самом-то деле, абсолютно безразлично, правду вы говорили или нет, потому что я хочу, чтобы вы остались со мной, и если кольцо помехой тому, то кольца не будет. Они не посмеют, кольцо единственная привязка. Алмаз отца - вот он, уже не в шкатулке, а в вашем жилетном кармане, я сразу заметила, вам было не устоять, - я положу на место. Тоже доказательство, что вы знали и не взяли, что вы не тот, за кого они вас принимают, они ошиблись. А если, вы останетесь в моей комнате на неделю, если получится, тогда мы сможем разговаривать всю неделю. Но лучше по-старому: вы рассказываете, а я слушаю. А то уж очень голова гудит от собственного голоса. А если не на неделю, а навсегда? Отец не будет возражать. Он мне никогда не возражает. А если не отец, то больше и некому, они же все его боятся, ну, вы знаете. Сейчас, одно мгновение, немного придется потерпеть, конечно. Но вы спите, так что не страшно. Проснетесь, а все уладилось. Алмазом придется пожертвовать, я его спрячу. Знаете где? Там, где я все прячу, не найдет никто. А мне и не надо доставать, достаточно того, что я знаю, где. Брошу в Тису, слышите, она журчит под самым окном. Сейчас, мой дорогой, я быстро, не бойтесь.
Старик очнулся от невыносимой боли и собственного крика. Он забыл, что может быть так больно. Кровь заливала сюртук и кресло. Старик поднял руку к глазам, кольца с алмазом на пальце не было, не было и самого пальца. Шари стояла напротив, с улыбкой облегчения на устах, никогда он не видел у нее такого умиротворенного, счастливого выражения.
Брошь
Мальчик взглянул на темную лестницу, ведущую наверх в жилые комнаты, немного помедлил, прислушиваясь к голосам дома и воровато направился к своей цели. У расположенного высоко, почти под самым потолком, окна рыжеволосая горничная укладывала в плетеную корзину белье, предназначенное для стирки. Энергично насвистывая, точно какой-нибудь уличный мальчишка, она подхватывала очередную стопку со стола и опускала в стоящую на полу корзину, казалось, не подозревая о присутствии мальчика. При каждом наклоне ее хорошенького стана юбка, как поднимающийся в театре занавес, открывала чудесное зрелище стройных ножек, туго обтянутых чулками телесного цвета, чтобы тотчас опуститься обратно, дразня воображение и волнуя единственного зрителя.
Мальчик подошел вплотную и, дождавшись когда горничная в очередной раз выпрямится, поцеловал ее слегка влажную от напряжения шейку с прилипшими завитками, убежавшими из высокой прически.
- Ой, мсье Поль, вы меня напугали! - отсутствие испуга в ее голосе щедро искупалось радостным кокетством. - Что вы себе позволяете! Что сказала бы мадам, если б увидела, как вы думаете? А мсье Жан?
- Ты прекрасно знаешь, что отец приедет только завтра, - недовольно отвечал мальчик. - Почему ты мучаешь меня? Софи, ну только один поцелуй!
- Мсье приедет завтра? Нет, я этого не знала, - задумчиво произнесла Софи. - Из-за этой истории?
- Нет же, для отца это сущие пустяки. Я не понимаю, почему мать так переполошилась. Было бы из-за чего переживать, ведь пропавшая брошь наименьшая ценность из всех ее украшений, - мальчик с досадою топнул ногой.
- Мсье Поль, вы опять! Сколько раз мадам ругала вас за вульгарные жесты, а вы никак не можете отучиться! - горничная насмешливо прищурила глаза и прикусила губу ровными мелкими зубками, словно сдерживая смех.
- Софи! Почему ты разговариваешь со мной как с ребенком! Между прочим, мне уже шестнадцать лет.
- Да-да, я помню! В прошлом месяце я сама втыкала свечи в именинный пирог! И тем не менее, худшее из украшений стоит столько, сколько я зарабатываю за полгода, - девушка пристально взглянула на своего молодого хозяина и продолжала, - а мсье Герберт, ваш учитель, отказался от уроков по той же самой причине, я уверена! Никому неохота бывать в доме где произошла кража, ведь волей-неволей попадаешь под подозрение. Мне повезло, что взяла выходной на тот день, а то бы пришлось увольняться.
