Михаил Вишняков - Забайкальские болтомохи
- Слава Пете! - дружно грянули болельщики, поздравляя деда Истрата с победой.
Петя, конечно, тоже приветствовал своего хозяина. Сверкая латунью и никелем, иззолоченной грудью и червонной радугой хвоста, он вышел в центр ринга и гаркнул:
"Ре-ку-кака! Ре-ку-кака! Ре-ку-кака!"
Самое интересное в этой истории то, что она не завершилась. Каким образом, об этом никто не говорит, но слава о Пете дошла до Международной лиги бойцовских петухов, штаб-квартира которой находится в голландском городе Утрехте, что неподалеку от Амстердама. Господин Ван дер Гульден, исполнительный директор лиги, прислал в Борзю приглашение участвовать в XXV юбилейных боях:
"Господин Истрат Бронников, обязательно приезжайте на юбилейные бои с Вашим Пьетей. На юбилее соберутся серьезные специалисты куроводства со всего мира:
Куру Стибрилл из Швеции,
Куро Щуп из Украины,
Яйцек Ладка из Словакии,
японский режиссер Акира Куро Сава,
принц Курдистана Путушах Второй,
Цып-Цып Инку Батор из Монголии
и вице-президент лиги Сам Врай Харакири.
Вам необходимо сообщить название фирмы, которую Вы представляете".
- Да-а, - сказал дед Истрат, - с фирмой-то и сложно.
- А чего сложного? Так и напиши: фирма "Истратпет", г. Борзя, Россия, - подсказала бабка Ангелина.
Сейчас фирма "Истратпет" собирается принять участие в престижном международном состязании. Одно заботит деда Истрата: все же надо показать Петю во всем блеске перед иностранцами. Может, расплавить золотое обручальное колечко да вызолотить протезы Пете? А то на латунных как-то несолидно, не по-борзински...
Везучий Балдан
1. Балдан и "чих-пук" деда Бато
Живет на Ононе табунщик Балдан Очиров. Порывистый, гибкий, как степной ковыль на ветру, за всё про всё волнуется, везде успевает сверкнуть своей макушкой.
Живой характер - это хорошо, красивая жена - совсем хорошо, а особенно знаменит Балдан своей фантастической везучестью. Видимо, бурятский бог в день рождения мальчика выиграл у черта в преферанс все печали, неудачи и ошибки, и стал Балдан расти, как священный белый верблюжонок, - всем гроза да ненастье, а ему ласка да счастье.
Все началось с давнего, теперь уже забытого случая. Школьный учитель Дугар Матханов, угрюмый и грубый диктатор, постоянно бил непоседливых мальчишек узловатой указкой, выточенной из сучкастого стволика караганы. До сих пор пожилые буряты, рассердившись, ругаются: "О, е-караганэ!" - что переводится на русский примерно так: "Карагана ты карагана, чертово дерево, почему ты лупишь по моей голове, а не по толстому заду Матханова?"
Так вот, решили школьные огольцы насолить Дугару. Идею, как всегда, предложил счастливый верблюжонок Балдан, выдумщик, каких давно не рождалось в роду Очировых. Он подслушал лирические воспоминания своего деда Бато и соседского деда Тумура.
- Однако помнишь, Тумур, как мы с тобой подсыпали в курительный табак богача Жапхандая горсть солонгой-травы? - мечтательно сказал дед Бато.
- Однако помню, - весело откликнулся дед Тумур. - Перед свадьбой дело было. Затянулся Жапхандай из своей серебряной трубки, и пробрал его чих и пук. О, е-е-караганэ, что было! Надо за свадебный пир садиться, а Жапхандай бегает вокруг белой юрты: чих-пук, чих-пук!..
Конечно, остроухий Балдан мгновенно уловил суть. Он знал, где растет солонгой-трава. В расщелинах скал над Ононом. Собрались ребятки, поймали коней и махнули в воскресенье за чудным зельем. Нарвали травы, насушили на крыше сарая, нарезали ножичками - два коробка из-под спичек набралось. Улучили момент и подсыпали в кисет Матханова.
А тут нагрянула в школу высокая комиссия. Начальники из Агинского, Читы и даже Улан-Удэ. Ну, волновался перед уроком Дугар Матханов и закурил трубочку. Наглотался дедовского "чих-пука", выгнул грудь колесом и шагнул в класс. Обвел ребятню грозным взором, сделал поклон комиссии и приготовился раскрыть уста... Да засвербило в носу, защекотало в горле, запотрескивало внутри, и грянула артподготовка на всю школу: чих-чих-пук, чих-чих-пук! Узкие глаза учителя округлились от страха, лопнули пуговицы на рубашке, а у одного из членов комиссии, женщины - партийной и чуть ли не докторши наук, - даже головокружение сделалось...
Ласковые нравы, конечно, в Париже или там в семье папы римского, а у нас в забайкальской степи за такие проделки обязательно отдерут. Не ремнем, так волосяными вожжами. Однако так и было: еще не дошел Балдан после сорванного урока до дома, а уже услышал рев - дерут его друга Баира ремнем, Жаргала - ремнем, а второгодника Ниму - уздой, попавшейся под руку, только удила звякают. Хотел было Балдан улепетывать, да дед Бато налетел, как рэкетир, зацапал внука, спустил с него штаны, замахнулся волосяным арканом - о-о! - была бы взмылка на репице верблюжонка, да выскочила из избы бабушка Янжима с испуганным лицом:
- Беда, Бато! По радио говорят, Сталин умер.
Онемел старый, про внука забыл, стоит посреди двора - белый ус серебрится, тени по лицу перебегают. Что и говорить, вовремя подоспел исторический момент, уберег от порки маленького Балдана. Так что начало борьбы с местной диктатурой кончилось для Балдана падением большой. Факт, можно сказать, политический!
2. Балдан и Дарима
Безбедно дожил Балдан до двадцати двух лет. Армию отслужил, принял табун в пастьбу, настоящим батыром стал.
А на другом конце села за это время подросла и расцвела, как саранка дивной красоты, Дарима Бальжирова. Ё-моё, Дарима-Даримая, ласточка степная, ковылинка в росе, ранний туман над Ононом! Волосы яркие и до пояса, щеки румяные, талия - поясок серебряный, да в характер камушек вставлен, как в кресало. Чиркнет тот камушек по серебру - искры сыпятся из глаз у друга Баира, и у друга Жаргала, и у уже женатого завскладом Нимы. Не тронь серебряный поясок!
Один жених сватался - от ворот поворот, другой сватался - только пыль за "Жигулями" колечком завилась, третий - от досады в запой вошел, как бык в болото.
Молчал-молчал отец Даримы, наконец и он не вытерпел каприза дочери, спросил:
- Какого кооператора ждешь, доченька? Останешься одна.
- Не хочу ни-ко-го! - отрезала красавица.
- Так не бывает. Надо слово твердое дать и держать его.
- Ах так! - брызнула ресницами красавица саранка. - дам слово! Вот вам: выйду замуж за того, кто проедет мимо дома на сивой кобыле задом наперед.
- О, е-караганэ! - только и вымолвил бедный отец. Ибо какой же настоящий мужчина поедет по селу на сивой кобыле, да еще задом наперед!
А везучий Балдан в этот день играл в карты с друзьями. Сначала проиграл десять рублей, потом сто, потом и вовсе продулся вчистую. Заело самолюбие, закусила удила гордость: как же, величают везучим Балданом, а тут заклинило. И решился он на отчаянный шаг. Привстал над компанией и рубанул с маху:
- Ва-банк!
- А если проиграешь? - припугнули товарищи.
- Проиграю - на сивой кобыле поеду задом наперед!
- Метай банк, - приказал Нима.
Не успел Балдан и глазом моргнуть, как выпал ему туз, а потом дама-тройка, а наверх опять туз. Классический перебор! При таком случае не один русский офицер застрелился, а бурятский скототорговец Рыгзенов от позора даже в Канаду эмигрировал и все страшится назад вернуться...
Потрясенного Балдана друзья взгромоздили на сивую кобылу, которую Нима где только и нашел: эта скакунья, наверное, помнила еще проезд по Забайкалью цесаревича Николая, будущего монарха России. Запылила та животина по улице, ноги волочатся, клочья шерсти летят по сторонам, а еще идут рядом друзья-картежники да горланят величальную, сивокобыльную:
Бабушка конского табуна,
сивая грива, седая спина.
Едет Балдан, повелитель судьбы.
Бабушка, ты уж не встань на дыбы!
О-хо-хо, позорище великое, не дай Бог ни мне, ни горбатой старухе, ни президенту страны ездить на сивой кобыле. Вот ты, читатель, так, наверное, думаешь. И все так думают? А, правильно сообразил, не все, вспомни-ка отца Даримы!
- Старуха! - закричал он. - Молись далай-ламе, божье знамение на улице. Спаситель приехал!
Глянула в окно старая, цап-царап белое полотенце из переднего угла, хадак по-бурятски называется, положила на него хлеб да соль и вприпрыжку на улицу. Поклонилась честной компании, во двор зазвала. В общем, охомутали Балдана, заарканили Дариму, впрягли в супружескую повозку.
- Наездник ты мой, - говорит теперь в лирическую минуту красавица Дарима, ведя за подолом пятерых ребятишек...
3. Балдан-пчеловод
Уж на что ушлый да пройдошистый Нима, но и его обманул русский кооператор из Одессы - всучил улей с пчелами, вымирающими от какой-то болезни. Понял это Нима только при проезде через курорт Дарасун. Тихо-тихо в улье стало, а раньше гудело. Попросил знакомого пчеловода деда Матвея осмотреть улей. Тот и раскрыл обман, а поскольку дуги гнуть умел, то и присоветовал столкнуть улей какому-нибудь простачку.
Как раз в это время в Дарасун приехал Балдан на своей степной бричке, привез бабушку Янжиму лечиться минеральной водой, аршан по-бурятски называется. Ни за что не хотела старушка садиться в "Жигули". Все болезни, сказала, от железа да бензина, поеду только на лошади.
