Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг.
Да чем же он хлестает?
Митрич.А веник возьмет.
Анютка.Да он там не увидит, в мешке-то.
Митрич.Небось увидит.
Анютка.А я его укушу.
Митрич.Нет, брат, его не укусишь.
Анютка.Дедушка, идет кто-то! Кто это? Ай, матушки родимые! Кто это?
Митрич.Идет, так идет. Чего ж ты? Мать, я чай, идет.
ЯВЛЕНИЕ II.Те же и Анисья (входит).Анисья.Анютка! (Анютка притворяется, что спит.) Митрич!
Митрич.Чего?
Анисья.Что свет-то жжете? Мы в холодной ляжем.
Митрич.Да вот только убрался. Я потушу.
Анисья (ищет в сундуке и ворчит).Как надо, его никак и не найдешь.
Митрич.Да ты чего ищешь-то?
Анисья.Крест ищу. Окрестить надо. Помилуй Бог, помрет! Некрещеный-то! Грех, ведь!
Митрич.А то как же, известно, порядок надо… Что, нашла?
Анисья.Нашла. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ III.Митрич и Анютка.Митрич.То-то, а то бы я свой дал. О, Господи!
Анютка (вскакивает и дрожит).О-о, дедушка! Не засыпай ты, Христа ради. Страшно как!
Митрич.Да чего страшно-то?
Анютка.Помрет, должно, робеночек-то? У тетки Арины так же бабка окрестила, – он и помер.
Митрич.Помрет – похоронят.
Анютка.Да, может, он бы и не помер, да бабка Матрена тут. Ведь я слышала, что бабка-то говорила, однова дыхнуть, слышала.
Митрич.Чего слышала? Спи, говорю. Закройся с головой, да и всё.
Анютка.А кабы жив был, я б его няньчила.
Митрич (рычит).О, Господи!
Анютка.Куды ж они его денут?
Митрич.Туда и денут, куда надо. Не твоя печаль. Спи, говорю. Вот мать придет – она тебя! (Молчание.)
Анютка.Дедушка! А ту девчонку, ты сказывал, ведь не убили же?
Митрич.Про ту-то? О, та девчонка в дело вышла.
Анютка.Как ты, дедушка, сказывал, нашли-то ее?
Митрич.Да так и нашли.
Анютка.Да где ж нашли? Ты скажи.
Митрич.В ихнем доме и нашли. Пришли в деревню, стали солдаты шарить по домам, глядь – эта самая девчонка на пузе лежит. Хотели ее пришибить. Да так мне скучно стало, взял я ее на руки. Так ведь не дается. Отяжелела, как пять пудов в ней сделалось; а руками цапается за что попало, не отдерешь никак. Ну, взял я ее, да по головке, по головке. А шаршавая, как еж. Гладить, гладить – затихла. Помочил сухарика, дал ей. Поняла-таки. Погрызла. Что с ней делать? Взяли ее. Взяли, стали кормить да кормить, да так привыкла, с собой в поход взяли, так с нами и шла. Хороша девчонка была.
Анютка.Что ж, а некрещеная?
Митрич.А кто е знает. Сказывали, что не вполне. Потому народ ненашенский.
Анютка.Из немцов?
Митрич.Эка ты: из немцов. Не из немцов, а азиаты. Они всё равно как жиды, а не жиды тоже. Из поляков, а азиаты. Крудлы, круглы прозвище им. Да уж забыл я. Девчонку-то мы Сашкой прозвали. Сашка, а хороша была. Ведь вот всё забыл, а на девчонку, в рот ей ситного пирога с горохом, как сейчас гляжу. Только и помню из службы из всей. Как пороли, помню, да вот девчонка в памяти. Повиснет, бывало, на шее, и несешь ее. Такая девчонка была, что надо лучше, да некуда. Отдали потом. Ротного жена в дочери взяла. И в дело вышла. Жалели как солдаты!
Анютка.А вот, дедушка, тоже батя, я помню, как помирал. Ты еще не жил у нас. Так он позвал Микиту, да и говорит: прости меня, говорит, Микита… а сам заплакал. (Вздыхает.) Тоже как жалостно.
Митрич.А вот то-то и оно-то…
Анютка.Дедушка, а дедушка. Вот опять шумят чтой-то в погребе. Ай, матушки, сестрицы-голубушки! Ох, дедушка, сделают они что над ним. Загубят они его. Махонький ведь он… О-о! (Закрывается с головой и плачет.)
Митрич (прислушивается).И впрямь что-то пакостят, дуй их горой. А пакостницы же бабы эти! Мужиков похвалить нельзя, а уж бабы… Эти как звери лесные. Ничего не боятся.
Анютка (поднимается).Дедушка, а дедушка!
Митрич.Ну, чего еще?
Анютка.Намедни прохожий ночевал, сказывал, что младенец помрет, – его душка прямо на небу пойдет. Правда это?
Митрич.Кто е знает, должно так. А что?
Анютка.Да хоть бы и я померла. (Хнычет.)
Митрич.Помрешь, из счета вон.
Анютка.До 10 годов всё младенец, душа к Богу, може, еще пойдет, а то ведь изгадишься.
Митрич.Еще как изгадишься-то! Вашей сестре как не изгадиться? Кто вас учит? Чего ты увидишь? Чего услышишь? Только гнусность одну. Я хоть немного учен, а кое-что да знаю. Не твердо, а всё не как деревенска баба. Деревенска баба что? Слякоть одна. Вашей сестры в России большие миллионы, а все как кроты слепые, – ничего не знаете. Как коровью смерть опахивать, привороты всякие, да как под насест ребят носить к курам – это знают.
Анютка.Мамушка и то носила.
Митрич.А то-то и оно-то. Миллионов сколько баб вас да девок, а все как звери лесные. Как выросла, так и помрет. Ничего не видала, ничего не слыхала. Мужик – тот хоть в кабаке, а то и в зáмке, случаем, али в солдатстве, как я, узнает кое-что. А баба что? Она не то что про Бога, она и про пятницу-то не знает толком какая такая. Пятница, пятница, а спроси какая, она и не знает. Так, как щенята слепые ползают, головами в навоз тычатся. Только и знают песни свои дурацкие: го-го, го-го. А что го-го, сами не знают…
Анютка.А я, дедушка, Вотчу до половины знаю.
Митрич.Знаешь ты много! Да и спросить с вас тоже нельзя. Кто вас учит? Только пьяный мужик когда вожжами поучит. Только ученья. Уж и не знаю, кто за вас отвечать будет. За рекрутов так с дядьки или с старшого спросят. А за вашу сестру и спросить не с кого. Так, беспастушная скотина, озорная самая, бабы эти. Самое глупое ваше сословие. Пустое самое ваше сословие.
Анютка.А как же быть-то?
Митрич.А так и быть. Завернись с головой да и спи. О, Господи!
(Молчание. Сверчок.)Анютка (вскакивает).Дедушка! Кричит кто-то, не путем кто-то! Ей-Богу, право, кричит. Дедушка, милый, сюда идет.
Митрич.Говорю, с головой укройся.
ЯВЛЕНИЕ IV.Те же, Никита и Матрена.Никита (входит).Что они со мной сделали? Что они со мною сделали?!
Матрена.Выпей, выпей, ягодка, винца-то. (Достает вино и ставит.) Что ты?
Никита.Давай. Не запью ли?
Матрена.Тише! Не спят ведь. На, выпей.
Никита.Что ж это? Зачем вы это вздумали? Снесли бы куда.
Матрена (шопотом).Посиди, посиди тут, выпей еще, а то покури. Оно разобьет мысль-то.
Никита.Матушка родимая, дошло видно до меня. Как запищит, да как захрустят эти косточки – кр… кр…, не человек я стал.
Матрена.И-и! Что говоришь несуразно совсем. Оно точно – ночным делом жутость берет, а дай ободняет, денек-другой пройдет, и думать забудешь. (Подходит к Никите, кладет ему руку на плечо.)
Никита.Уйди от меня. Что вы со мной сделали?
Матрена.Да что ты, сынок, в самом деле. (Берет его за руку.)
Никита.Уйди ты от меня! Убью! Мне теперь всё нипочем. Убью!
Матрена.Ах, ах, напугался как! Да иди, что ль, спать-то.
Никита.Некуда мне итти. Пропал я!
Матрена (качает головой)Ох, ох, пойти убрать, а он обсидится, сойдет это с него. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ V.Никита, Митрич, Анютка.Никита (сидит, закрыв лицо руками. Митрич и Анютка замерли).Пищит, право пищит, во, во… внятно. Зароет она его, право зароет! (Бежит в дверь.) Матушка, не зарывай, живой он…
ЯВЛЕНИЕ VI.Те же и Матрена.Матрена (возвращаясь, шопотом).Да что ты, Христос с тобой! И что не примстится. Где же живому быть! Ведь и косточки-то все раздребезжены.
Никита.Давай еще вина. (Пьет.)
Матрена.Иди, сынок. Заснешь теперь, ничего.
Никита (стоит, слушает).Жив всё… во… пищит. Разве не слышишь? Во!
Матрена (шопотом).Да нет же!
Никита.Матушка родимая! Решился я своей жизни. Что вы со мной сделали! Куда уйду я? (Выбегает из избы и Матрена за ним.)
ЯВЛЕНИЕ VII.Митрич и Анютка.Анютка.Дедушка, милый, голубчик, задушили они его!
Митрич (сердито).Спи, говорю. Ах ты, лягай тебя лягушки! Вот я тебя веником! Спи, говорю.
