Прикосновение к Николь - Максим Эдуардович Шарапов
– Нет.
– Почему?
– Миша, – она выключила ноут и закрыла экран, – если бы я со всеми соглашалась!
Михаил сделал безразличное лицо и отвернулся к окну. Последние годы его общение с женщинами сводилось к мимолетной близости, замешанной на физиологии и мужском охотничьем азарте. Несколько встреч, поездка на выходные, а потом становилось скучно. Он давно не испытывал желания удержать женщину и теперь страшно ревновал Николь даже к прошлому.
– … Он родился в Англии, окончил Оксфорд, – говорила Николь, – жил и преподавал в Америке. Но ему очень нравится континентальная Европа. Несколько лет назад он купил дом, говорит, пустил корни в итальянских Альпах. Он состоятельный. У него какой-то издательский бизнес, который сводит его со многими современными писателями, философами и вообще думающими людьми. Поэтому его лекции очень необычные. Они наполнены не только умершими классиками и затертыми цитатами, но и современными мыслями, которые прокладывают человечеству дорогу в будущее. Говорят, в его доме бывают влиятельные люди, которые не стесняются высказывать вслух оригинальные идеи. Интересно послушать.
Михаилу не нравилось, что Николь защищает своего Феликса:
– А что ты сказала про меня?
– Сказала, что приеду с другом.
– И он не передумал?
– Наоборот, обрадовался! Феликс прекрасно знает, что одна я к нему не поеду.
– То есть он в тебя влюблен?
– Не знаю, – хитро улыбнулась Николь, – может быть, совсем чуть-чуть. Но ты же меня не отдашь?
Конечно, она не все рассказала о своих прошлых отношениях с Феликсом. Только глупая или неопытная женщина будет делиться со своим мужчиной лишними подробностями прежних влюбленностей. Пусть эти милые детали живут в ее личном архиве. И никого она не обманывает, просто немного не договаривает…
Феликс не дарил ей цветов, не приглашал в театры или рестораны, но постоянно выделял Николь то каверзным вопросом на лекции, то легкой иронией в общей компании. На первый взгляд такое отношение могло показаться даже обидным, но и Николь, и ее подруги хорошо понимали, что кроется за этой придирчивостью популярного преподавателя.
Ей нравились его мысли, его необидные колкости, походка, взгляд. Николь много раз представляла, как они занимаются любовью на кафедре, на яхте, в машине. И была уверена, что ей будет с ним хорошо. Но она не представляла долгих отношений с этим мужчиной. Просто не представляла, и все. И поэтому повзрослевшая женственность сдерживала рвущуюся наружу чувственность. А еще Николь хотелось как можно дольше сохранить интерес Феликса к себе. Ей доставляло наслаждение, что он мучается, что его чувства начинают замечать вокруг, что она выделяется из всех, с кем он уже переспал. И это смешение удовольствий было гораздо сильнее воспоминаний о нескольких ночах, которые могли между ними случиться.
Но с другими мужчинами Николь свою сексуальность не сдерживала. Могла переспать с каким-нибудь симпатичным студентом, дождаться, чтобы слух об этом дошел и до Феликса, а потом бросить случайного любовника, не объясняя причин. Николь знала, неудовлетворенное желание заставит Феликса искать поводы для общения. И хотя они не виделись почти три года, он действительно часто звонил ей, писал шутливые сообщения. И теперь, перед отъездом в Россию, ей захотелось посмотреть, как изменился мужчина, который когда-то сильно повлиял на ее развитие.
– Подъезжаем к Парме, – сказал Михаил. – Надо собираться.
Он первым вышел на перрон. Взял чемодан Николь и помог ей выйти из вагона.
– Неужели мы в Италии! – он сделал глубокий вдох. – Спасибо, что придумала это путешествие!
Михаил быстро поцеловал ее в макушку. Николь сделала строгое лицо:
– А вторую?
Он улыбнулся и поцеловал другую.
Они оставили вещи в камере хранения и взяли такси. Через несколько минут водитель остановил машину рядом с пешеходной зоной:
– Старый город начинается здесь.
Было тепло, но еще по дороге к Парме небо заволокло низкими облаками. А теперь заморосил дождь.
– Мы сейчас промокнем, – Михаил обнял Николь. – Нужно купить зонт.
– Мне не привыкать!
– Но мне опять нечем тебя сушить.
В магазинчике всяких мелочей нашлись и дешевые китайские зонты. Михаил выбрал самый большой. Прижавшись друг к другу, они неторопливо брели по пустой дождливой Парме, первого в его жизни итальянского города. Италия представлялась Михаилу какой-то загадочной страной из прошлого, состоящей из перемешанных во времени римских императоров, ватиканских пап, вольных городов, великих полотен и гениальных мелодий. Все это было пропитано вкусом оливок, моцареллы и запахом пиццы, замешанных на солнечной вспыльчивости самих итальянцев. Теперь он мог проверить свои впечатления.
Николь заметила маленькую кофейню и потянула его к двери. За столиком у окна они заказали по большой вкусной чашке кофе и по пирожному. Узкой ложечкой Николь забралась в его тарелку и слопала кусочек тирамису:
– У тебя всегда вкуснее! – она состроила обиженную рожицу. – Давай меняться!
– Не хочу я твой чизкейк!
– Тогда я и чизкейк съем, и твой тирамису!
– На твою попу перестанут смотреть мужчины, – Михаил ложкой защищал свой десерт.
– Ничего, на мою попу еще долго будут заглядываться.
Они опять вышли под дождь. Каждая улица, каждый дом казались необыкновенными. Из окон будто выглядывали тысячи жизней, когда-то случившихся в этом городе. Николь остановились у дверей храма:
– Зайдем?
Михаил открыл тяжелую деревянную дверь. Простой и строгий снаружи храм поразил их ожившим внутри Возрождением. Ярким и многомерным. Полукруглые своды, похожие на женские груди, были расписаны фресками. Бог-отец, Христос, ангелы парили над пасмурной реальностью и вытягивали душу куда-то наверх, под самые своды. И дальше, за пределы Земли.
Восторженное удивление продолжилось в других храмах. Они уже не замечали красок на стенах, изящной деревянной резьбы, люстр. Все сливалось в общем потрясающем впечатлении, становилось порталом, который открывал переход в другой мир. Обалдевшие и счастливые они сидели на скамье перед алтарем. Хотелось молчать. Храм казался совершенно пустым, только серый уличный голубь порхал под самым куполом. И вдруг заиграл орган. Протяжные печальные звуки пропускали сознание через свой фильтр, очищали и заманивали в другую реальность. С высоты куполов Михаил увидел цветной пол, скамейки, молодого мужчину и девушку, сидевших в первом ряду.
– С тобой все хорошо? – спросила Николь.
– Да, – Михаил вернулся обратно, – все нормально. Давай только пойдем отсюда.
Дождь над Пармой прекратился. Каменные мостовые на глазах высыхали, испаряя свой влажный блеск. Открывались выспавшиеся в обеденную сиесту рестораны и магазины. На улицах появлялось все больше прохожих. В облаках растекалось голубое небо.
Шагов через сто улица закончилась широкой площадью, на которой стремились ввысь шпили грандиозного собора. Рядом с ним толпились празднично одетые люди. Все они зааплодировали, когда с противоположной стороны площади
