Нерадивый ученик - Томас Пинчон
– Было несколько таких же телефонных звонков, – отметил Карл, завершив краткий отчет о прошедшей неделе. – Вроде как розыгрыш. – Он пересказал кое-что из того, что говорилось.
– Тоже мне розыгрыш, – возмутился Этьен. – Что здесь смешного? Позвонить людям, обозвать их по-всякому – это не розыгрыш. В этом нет никакого смысла.
– Что скажешь, Карл? – поинтересовался Гровер. – Думаешь, они что-то заподозрили? Пронюхали, что мы замышляем?
Карл улыбнулся, и все поняли, что он собирается сказать.
– Нет, мы в безопасности. Пока еще в безопасности.
– Тогда зачем эти звонки? – спросил Гровер. – Если они никак не связаны с операцией «А», тогда что они значат?
Карл пожал плечами и сел на место, глядя на друзей так, будто знал, что значат эти звонки, знал все с самого начала, знал тайны, о которых никто из них даже не догадывался. Как будто в Нортумберлендских Усадьбах действительно была некая загадка, некий таинственный смысл, который до сих пор ускользал от них и который Карл однажды откроет в награду за их изобретательные плутни, за их отважное противодействие взрослым, их остроумие в школе или, возможно, за то, что они проявят себя в чем-то таком, о чем еще не думали, но Карл даст им понять, когда будет нужно, – намеками, смешными историями или случайно, на первый взгляд, меняя тему разговора.
– Совещание закончено, – объявил Гровер. – Пойдем в логово.
Дождь перестал и сменился дрейфующей моросью. Четверо приятелей спустились по дереву на землю, пробежали через двор гроверовского дома, через жилой квартал и устремились через поле, огибая прибитые дождем стожки сена. По дороге за ними увязался жирный бассет по кличке Пьер. В солнечные дни пес обычно спал посреди шоссе, которое на участке, проходящем через Мандаборо, именовалось Чикади-стрит, но, видно, дождь как-то повлиял на Пьера, оживил его. Он скакал вокруг них, как щенок, гавкая и разевая пасть, словно пытался поймать языком дождевые капли.
Вечером солнце, вероятно, так и зайдет, скрытое от людских глаз, судя по тому, каким мрачным выдался этот день. Горы прятались за низко нависшими тучами. Тим, Гровер, Этьен, Карл и Пьер мерцающими тенями пересекли поле и выбежали на проселочную дорогу, колеи которой были заполнены дождевой водой. Дорога, спускаясь по небольшому кряжу, вела в лес короля Ёрью, названный так в честь претендента на престол, который в середине тридцатых бежал сюда от безумия, охватившего в те годы Европу вместе с его собственным игрушечным государством, и, как гласила легенда, за ведерко брильянтов приобрел всю эту недвижимость. Почему брильянты были именно в ведре (носить их в котором, надо думать, не очень практично) – об этом история умалчивала. Говорили также, что у короля было три (некоторые утверждали, четыре) жены, одна официальная, а остальные состоящие с ним в морганатическом браке{156}, а также фанатически преданный ему адъютант, кавалерийский офицер ростом в семь футов, с огромной бородой, в сапогах со шпорами, с золотыми эполетами на плечах и с дробовиком, который он всегда носил с собой, готовый в любой момент подстрелить кого угодно, особенно мальчишку, проникшего в чужие владения. Именно он призраком бродил по этим местам. По-прежнему жил здесь, хотя его король давно умер – по крайней мере, все так считали, – пусть даже никто этого адъютанта ни разу не видел, лишь некоторые слышали топот его тяжелых сапог в палой листве, когда он гнался по лесу за убегающими в панике мальчишками. Им всегда удавалось убежать. Они чувствовали, что их родители знали куда больше об изгнании короля, но всеми способами старались скрыть это от детей. Да, где-то в прошлом были мрачные годы, массовое бегство, большая война – но всё это без имен и дат; дети знали лишь то, что им удавалось по крупицам уловить из подслушанных разговоров взрослых, из документальных телефильмов, из уроков истории, когда они хоть что-то слушали, из комиксов про морских пехотинцев, но ничего ясного и конкретного; все события были будто зашифрованы неким кодом, и их очертания терялись в сумраке, оставаясь необъясненными. Только усадьба короля Ёрью по-настоящему связывала детей с тем расплывчатым катаклизмом, и помогало еще то, что сторож усадьбы и их преследователь был когда-то солдатом.
Однако он не доставлял никаких хлопот членам Внутренней Хунты. Они уже давно поняли, что он их не тронет. С тех пор они облазили всю усадьбу и нигде не видели явных следов, только множество двусмысленных свидетельств его присутствия, что отнюдь не опровергало его существования и в то же время делало усадьбу идеальным местом для их логова. Реально существующий или вымышленный, верзила-кавалерист оберегал их.
Дорога шла через сочащийся водой сосновый бор; в ветвях шумно кебекали куропатки, башмаки хлюпали по грязи. За соснами располагалась полянка, когда-то бывшая ровной лужайкой, ровной, как пологая волна в море, но сейчас заросшая сорной травой и ржаными колосками, испещренная кроличьими норками. Отец рассказывал Тиму, что много лет назад, когда по дороге проезжал экипаж, на луг с холма сбегали павлины, распуская свои яркие хвосты. «Здорово, – сказал Тим. – Прямо как перед началом цветной передачи. Когда мы купим цветной телевизор, пап?»
