Голец Тонмэй - Андрей Васильевич Кривошапкин
Скоро наступит ночь.
Важенка знает, появись тут хвостатые, они станут для них легкой добычей. В темноте бежать некуда. Если даже побегут, то тут же увязнут в снегу. Тогда волки догонят их…
Одна надежда на ночную тьму. Обнадеживало еще и то, что все же поднялись довольно высоко по опасному снежному склону.
У важенки едва не остановилось сердце, когда вчера она набежала прямо на двуногих. С ужасом услышала над собой раскаты грома. И вот тишина. Ни волков, ни двуногих. Невероятная усталость объяла двух оленей, беззащитных детей дикой природы.
Это удивительно мирное существо по имени дикий сокжой, которого иногда называют диким оленем. Быть может, единственный недостаток сокжоев в том, что они панически боятся человека и легко становятся добычей волчьих стай, снующих по всей тундре.
…Подремав немного, оленуха проснулась и чутко прислушалась к тишине…
* * *
После утреннего чаепития отец распорядился так:
– Илкэни, сходи за оленями. Они должны быть где-то тут близко. Ягель тут обильный. А я займусь заготовкой дров на растопку.
Мужчины вышли из илуму. Вместе пошли к сопке. Отец впереди, а сын сзади. Там, на склоне, сопки много сухостоя. Отец сейчас срубит несколько сухих деревьев. Юноша резво начал подъем на сопку. До него донесся спокойный голос отца:
– Не торопись, Илкэни. Поднимайся спокойно. День длинный, береги силы.
Илкэни остановился и оглянулся на отца. Удивительный человек его отец. Еще ни разу не слышал, чтобы он с кем-то ругался. А с ним и сестрой Нелтэк он всегда доброжелателен. Много не говорит, достаточно краткой его фразы, чтобы она дошла до сердца детей. «Мне бы стать таким же уверенным в себе, как отец», – подумал он и почувствовал, как волна нежности к отцу разлилась в груди. Вновь повернулся к сопке и по следам оленей не торопясь стал подниматься наверх. Вскоре по следам стало видно, что олени брели по склону. Тут и там образовались лунки на снегу, обнажая белый ягель. Это мордами копались олени. Судя по следам, они тут задержались. Видно, здесь они паслись вчера вечером. Постепенно оленьи следы потянулись вверх. На вершине сопки образовалась довольно обширная площадка с редкими деревьями. Здесь оленьих следов уйма. Много лежанок на снегу. Стало быть, олени тут паслись, затем улеглись на ночную жвачку.
Вот следы пошли вправо к редкому лесу. Илкэни пошел по следам. Рано утром олени паслись между ерниками. Вокруг много крупного помета. Это говорит о том, что оленям тут вольготно. Юноша остановился и осмотрелся вокруг. Отец часто рассказывал о ягельных сопках, где олени быстро нагуливали жир. Стало быть, он рассказывал об этих сопках. Красивая местность. Илкэни поймал себя на мысли, что ему здесь дышится легко и свободно. Как было бы хорошо прямо вот здесь поставить илуму и пожить некоторое время. Вон на склоне много сухостоя. Обзор хороший, далеко и отчетливо видно. Пройдя дальше, наткнулся на истлевшие до белизны отстои и старые-престарые шесты. Они стояли, как древние старики. Как долго они так стоят, никто не знает. Коснешься их чуть-чуть, они рухнут на землю. Илкэни почему-то показалось, что эти истлевшие шесты вот-вот рухнут на снег от одного его дыхания, потому осторожно обошел их стороной. За леском увидел оленей, занятых утренней кормежкой. Вот он стоит священный олень-самец белой масти. Он почти слился с белым снегом. Только выдают его мощные рога. Во время гона его рога не обрубали. Отец велел оставить самца с ветвистыми рогами. Когда среди оленей несколько самцов, то острые концы отпиливали, чтобы в период брачных боев быки не наносили друг другу ран.
А с неотпиленными рогами бык чувствует свою силу и может защитить косяк домашних оленей от одинокого волка или рыси.
«Хэ-эй!» – крикнул Илкэни. Олени, как по команде, подняли головы. Потом друг за другом двинулись к спуску. Они знают дорогу. Каждое утро раздается знакомый для оленей возглас, они не заставляют себя подгонять. Так было всегда и до рождения Илкэни, и сегодняшних оленей. Это называется неразрывной связью времен. Кочевых ламутов по всему обширному таежному миру с его могучими горными кряжами и бурными реками крайне мало. Сколько веков незаметно пролетело над этой таежной глухоманью, сколько живности исчезло и превратилось в пыль, но седая тайга по-прежнему живет своей жизнью. Ламуты из века в век обживали эти бескрайние широты, очеловечивая тайгу и горные вершины.
…Возле илуму олени остановились. Тонмэй поймал трех верховых оленей. Эку с дочерью Нелтэк поймали дойных важенок и подоили их почти на ходу. Осенью у важенок мало молока. На чай едва хватает. Но и это ощутимая подмога для сил и здоровья. Лучше, чем простой кипяток или чаек со слабой заваркой. Оленье молоко целебно. Один Всевышний знает, как благодаря оленьему молоку многие ламуты доживают до глубокой старости.
– Илкэни, оседлай Гиркуна, – велел отец, подтаскивая к сыну серой масти молодого верхового оленя. На нем часто ездит Илкэни, это смирный и надежный олень.
Отец оседлал Корбэкэна, на котором обычно ездит в горы. А второй олень считается запасным. Его тоже оседлали. В горах всякое случается. Вдруг подстрелишь какую-то живность, тут и пригодится запасной олень с седлом.
Наскоро попив чаю, мужчины выехали.
– В очаге поддерживайте огонь. Пусть горит, – распоряжается Тонмэй. И это верно. Для женщин огонь в очаге единственное средство защиты от холода и злых духов в облике диких зверей.
Каким бы ни был злым и кровожадным любой хищник, медведь или волк, он не попрет на илуму-чум, излучающий тепло и едкий дымок. Медведь может, конечно, подойти близко, но инстинкт самосохранения в нем развит сильно, он хитер и умен, поэтому отступит. А волк не терпит запаха дыма, зная звериным инстинктом, что за этим слабым дымком таится тот, кто сильнее и ловчее его самого.
Таежных ламутов, слов нет, можно по пальцам пересчитать, но сильны они духом. То-то они давным-давно оседлали века и на их горбах дожили до наших дней.
* * *
Когда выехали, Илкэни подумал, что сейчас они поднимутся по свежим оленьим тропам на сопку, откуда недавно пригнал оленей.
Ан нет, отец поехал вверх по речке, где по берегу, где по камням, которые сейчас едва заметны под снегом.
По обоим берегам лесистые сопки, а
