Под розами - Оливье Адан

Я улыбнулся: меня удостоили прилагательного “милый”. Представил, какая была бы физиономия у Антуана, если бы он это слышал. И еще эти “врачебные дела”. Вечная ее манера преуменьшать, если речь заходит о ней самой. Я поцеловал ее в лоб. Она вздрогнула, замахала на меня руками, как будто соприкосновение моих губ с ее черепом – самая что ни на есть противная вещь.

– Ты справишься? – спросил я. – Хочешь, схожу за продуктами, пока я тут?

– Даже не думай. У меня есть на обед рубленый бифштекс и банка фасоли. А вечером сделаю себе гренки с маслом и кофе с цикорием.

Ну вот, подумал я, такая у нее теперь будет жизнь: рубленый бифштекс со стручковой фасолью да гренки с маслом, в одиночку, на первом этаже. Спать, наверное, будет теперь на диване. А мыться в душе, который отец два года назад предусмотрительно устроил в чулане, зная, что больные суставы в один прекрасный день не позволят им подниматься на второй этаж.

– Ты бы пошла прогулялась немножко, а? Выйди на улицу. Погрейся на солнышке. На людей посмотри. Ты же целыми днями дома сидишь… В любом случае на уикенд приедут Клер с Антуаном. А мы с тобой встретимся во вторник, поедем на обследование.

– Да-да. Хватит вокруг меня суетиться. У тебя и так есть о чем подумать, со всеми твоими фильмами, пьесами, планами всякими. А главное, с отцом… Кстати, знаешь, как раз про отца. Я тебе хотела сказать одну вещь…

Она на миг запнулась. Я сперва подумал, что больше она ничего не скажет. Ее взгляд опять затерялся где-то вдали, за экраном, на котором некий тип с полным ртом сияющих зубов сообщал девице с львиной гривой, что он ее брат. Кажется, сколько-то эпизодов назад я видел, как они целовались взасос…

– У вас с ним с самого начала не заладилось, – наконец заговорила мать. – Тебе не нравилось, когда он брал тебя на руки. Когда он к тебе подходил, ты начинал плакать. Отталкивал его. Не реагировал, когда он с тобой заговаривал. С Клер все было так просто. Такой легкий ребенок. Для меня, конечно, но и для него тоже. И с Антуаном то же самое, тебе уже исполнилось шесть. Он при виде отца улыбался, у него глаза загорались. А ты – нет. И когда ты немножко подрос, ничего не изменилось. Отец уже не знал, с какого боку к тебе подойти. Ты ни за что не хотел с ним оставаться. Не желал, чтобы он тебе почитал. Помог делать уроки. Поиграл с тобой в мяч или научил кататься на велосипеде. Едва он начинал с тобой заниматься, ты требовал меня и впадал в истерику, мы никак не могли понять почему. Вечные капризы. Из-за еды. Или одежды, если он тебя одевал. Потому что трава на улице сырая. Или ты что-то требовал в супермаркете. У него никак не получалось тебя успокоить. Ты же знаешь, каковы мужчины. Ноль терпения. А дальше все пошло еще хуже. Ты стал большим мальчиком, потом юношей, и у тебя была манера глядеть на него свысока. Ему казалось, что ты его судишь. Презираешь его. Но, знаешь, он уже тогда гордился тобой. Говорил себе, что ты мальчик умный, воспитанный, и хоть пока ничего путного из тебя не выходит, со временем все изменится, однажды тебе все это пригодится, приведет туда, куда он не мог бы привести тебя сам. Он просто надеялся, что ты не собьешься с пути.

Мама замолчала. А может, она и не говорила ничего и я все выдумал, вообразил в очередной раз, ведь должно же быть всему этому объяснение. Должен быть виноватый. Пускай это буду я.

Ведь нужно же навести какой-то порядок, прояснить это дело. Заурядное семейное дело. Зачаток сюжета. Вокруг которого я теперь все время вертелся. Как слетевший со стержня волчок.

– Ну беги. А то опоздаешь из-за меня.

Я кивнул и вышел из дома. Прошел через сад. В середину цветника угодил мяч, сломав по дороге пять-шесть стеблей. Наверняка у соседей футбольный матч не задался. Я подумал: вот бы папа разорался. И первый раз эта мысль вызвала у меня улыбку.

Кому: [email protected]

Копия:

Копия:

Тема: Как брат / Театр де л’Аваланш

От: [email protected]

Вложенный файл: commeunfrere.doc

Дорогой Артюр,

Господин директор,

Как мы и договорились с тобой не так давно, шлю во вложении первый вариант пьесы “Как брат”. Увидишь, основа есть. Во всяком случае, по моей части. Остается приспособить для сцены. Знаю, тут еще надо кучу всего дорабатывать, но не волнуйся, это у меня обычная история. Всегда так делаю, и с фильмами тоже, хотя это не облегчает жизнь никому. А главное, мне.

Относительно самих похорон, пока не знаю, как с ними быть. Мне кажется, не обязательно их показывать. Но и обходить препятствие тоже обидно, наверное. Подумаю еще. То же самое со сценами с отцом. Само собой, есть вариант пустить видео. Но ты же знаешь, я его побаиваюсь (и это говорит киношник, черт-те что…).

В остальном все должно пойти. Думаю, довольно многие вещи останутся как есть, посмотрим с актерами на пробах. Ты же знаешь, это для меня самое милое дело – выстраивать спектакль вместе с ними. Кстати, жду ответа от Изабель на роль Клер. Николя не против сыграть Антуана. Но ему надо поговорить с агентом, тот упирается руками и ногами. Не выйдет – попробую зазвать Феликса. Насчет Поля прощупаю почву с Бенжаменом, он, правда, никогда такого не играл, неизвестно, что получится. Если нет, я бы предложил роль Матье или Дени. И говорю последний раз: нет, я не хочу играть его сам. С матерью непонятно, роль небольшая, но тоже важная, конечно. Есть идеи?

Насчет декораций переговорю на той неделе с Юко. Но мы уже созванивались, вроде договорились.

Ну вот. Пока все.

Надеюсь, тебе понравится.

Во всяком случае, теперь уже слишком поздно.

Приятного чтения,

С дружеским приветом,

P. S. Еду с матерью на пару дней в Бретань. Беру с собой Клемана, раз такое дело. По-моему, пора их познакомить (какое кино получится!). Можем поговорить во вторник, если прочитаешь к тому времени.