Гордость - Иби Зобои
Сердце так и бухает, я слышу, как все аплодируют. Чувствую, что своими словами сумела завоевать уважение. Как вот когда папуля садится с дружками на крыльцо, чтобы предсказать следующее действие того или иного политика, потеоретизировать насчет стратегии какой-нибудь иностранной державы, поведать, кто тут у нас с кем переругается, причем за много недель до того, как это произойдет. Сведения папуля роняет, будто хлопая картами или костяшками домино об стол, а дружкам его только и остается, что склоняться перед его величием и сидеть молча.
Я точно знаю – именно это и происходит, когда аплодируют. Именно в этот миг я и понимаю, что здесь я могу обрести продолжение моего квартала, еще один дом.
Я дожидаюсь, пока схлынет волна криков и аплодисментов, и только потом открываю глаза. Открываю – и они тут же утыкаются в знакомое лицо. Сердце уходит в пятки. Дыхание учащается, я замираю прямо на сцене – зрители уже перестали аплодировать, и распорядитель вызывает следующего поэта.
На меня в упор смотрит Дарий Дарси.
Глава шестнадцатая
В голове все крутится одна фраза: «Он-то какого фига сюда приперся?» А он просто стоит в дальнем конце зала, заложив руки в карманы облегающих джинсов. Лицо сбоку освещено лучами предзакатного солнца – и едва не сияет. На нас обоих направлен свет, как будто кроме нас в зале никого.
Кто-то подходит, дотрагивается до моей руки; я наконец отвожу глаза и спускаюсь со сцены. Плохо понимаю, куда идти, потом вспоминаю, что оставила сумку на стуле, придется подойти ближе к Дарси. Узнаю одну из девушек в его компании. Кэрри. Не так я собиралась провести этот день. Совсем. Дарий правда слышал, как я читаю стихи? Этого не хватало.
– Мир тесен, да? – Таковы его первые слова.
– Да уж, – отвечаю я и хватаю сумку, стараясь на него не глядеть. – Слишком тесен.
– Настолько тесен, что у меня разыгралась клаустрофобия, – говорит Кэрри, ерзая на стуле. За их столиком есть свободный стул, на спинке его висит сумка Дария, но я туда не сажусь.
– Ого, вы все друг друга знаете? – спрашивает еще одна девушка из их компании. На вид знакомая, но я не припомню, где ее видела. А потом понимаю – у нее такой же квадратный подбородок, как у Дария. – Привет, я Джорджия. А стихотворение отличное! Девушки из нашего района. Мне очень понравилось!
– Зури, – произношу я, делая вид, что она меня совершенно не интересует, потому что она действительно очень похожа на Дария и я вспомнила ее имя из того разговора, когда мы обсуждали музыкантов в парке Марии Эрнандес. Видимо, его младшая сестра. Третий ребенок Дарси.
Тут вступает сам Дарий:
– И ты вообрази себе – Зури живет в Бушвике, от нас через улицу!
Джорджия ахает.
– Ого! Ничего себе! Какое совпадение! А что ты делаешь в Вашингтоне? Ты в Говарде учишься?
Речь у нее как у братьев – не голос, а слова. Она не тянет слова по-нью-йоркски, не употребляет тамошних выражений. Все звуки произносит безупречно. И очень отчетливо.
– Нет, я не учусь в Говарде. Пока. Я в выпускном классе бушвикской школы. Приезжала на экскурсию по кампусу.
– Класс, – одобряет она.
Кэрри мне не сказала ни слова. Улыбается фальшивой улыбкой, помешивает латте со льдом или что там она пьет. К микрофону выходит следующий молодой поэт и орет так громко, что хочется заткнуть уши.
– Вот уж кого не ждал здесь встретить. – Дарий наклоняется вперед, чтобы мне было слышно. Я понимаю, что впервые вижу его в джинсах, но стараюсь долго не таращиться. Тела наши почти соприкасаются, потому что стулья стоят тесно.
Я киваю и думаю про то, что Уоррен совсем недавно поведал мне про этих Дарси. Что Дарий – человек подловатый, полагаю, и сестричка его тоже. Но почему Дарий из Вашингтона мне милее прежнего, из Бушвика? Он больше улыбается. Смотрит мягче. Да и движения у него более плавные, расслабленные.
– Мы как раз собирались уходить и поесть по-настоящему. Пойдешь с нами? – спрашивает он.
– С вами? Нет, спасибо. Хочу посмотреть на других поэтов, – отвечаю я.
– Да сдались они тебе. Ничего интересного. Ты их в десять раз лучше, – бросает он с ухмылкой.
– Правда-правда. А мне много этого чтения вслух не вынести, – добавляет Джорджия. – Но ты… прямо
