Великая война - Александар Гаталица
Месяц спустя он хочет выяснить некоторые вещи. На этот раз он отправляется в муниципалитет. Утверждает, что он любит Францию. Но у бюрократии на это свой взгляд. Он родился в Риме. А мать у него по происхождению полька. Что означают все его имена? Владимир еще сойдет. Но кого так зовут в Польше? Он не знает. Возможно, он выдумал это имя. С Альбертом, говорят, все в порядке. Ведь так зовут и отважного бельгийского короля. Аполлинарий им кажется более подходящей кличкой для пса. Самое большое подозрение вызывает первое имя — Вильгельм. Не так ли зовут немецкого императора? Обстоятельства заставляют обо всем хорошенько подумать.
Поэтому Аполлинер едет в Ниццу. Там сияет солнце Средиземноморья, не ведающее о войне на севере. Предательское солнце будет согревать предателя, избегающего войны. В эти дни поэт старается забыть о своей предвоенной музе Мари Лорансен. Она уехала в Испанию. Без единого слова. Даже кольцо не вернула. Предательница! Убежала с Отто фон Веткеном, художником. Шесть недель спустя вышла замуж за этого самого Отто. По сути, ее второй муж никакой не художник, он скорее гравер. Так говорит их общий друг Андре Сальмон. Такого она и заслужила. Поэтому сейчас поэт ищет новую возлюбленную. Отчаянно! Едет в поезде из Марселя и видит красавицу с длинными ресницами. Они бросают тень на ее глаза цвета радуги. Он сразу же начинает за ней ухаживать. Видимо, неудачно. На вокзале их пути расходятся. Она садится в одно, он — в другое такси. Они расстаются. Похоже, навсегда.
Потом его выбор падает на Луизу де Колиньи-Шатийон. Она требует, чтобы он называл ее Лу. Хочет называть его Ги. Лу говорит, что она медсестра. Он выдает себя за добровольца Великой войны. На самом деле она обычная вертихвостка. В каждом ее взгляде сквозит похоть, как на каждой винтовке блестит штык. Но он уже ее «пожизненный слуга». Вскоре они начинают вместе выходить в свет. Он хочет полноты отношений. Ему нужна дикая девятидневная оргия. Она предпочитает большую дистанцию. Скорее платоническую любовь. Они вместе девять дней посещают опиумные курильни. Их содержат какие-то китайцы. На самом деле они не китайцы. Просто китайские курильни пользуются популярностью. Поэтому некоторые эмигранты выдают себя за китайцев. Кожа у многих явно белая. Просто они подтягивают глаза к вискам, чтобы стать похожими на китайцев. Однако курильщикам это безразлично. Им разжигают трубку с опиумом. Укладывают на лежанки. Они выпускают дым. Искусственный рай, как кладбище разбитых надежд, поселяется прежде всего в глазах. Потом в конечностях. Проникает повсюду до костей.
Лу и Ги курят опиум. Занимаются любовью. Дико. Девять дней. Девять ночей.
Через пару недель в Иностранном легионе вспоминают о Вильгельме Альберте Владимире Аполлинарии Костровицком. Его вызывают в вербовочную контору. С наркотиками покончено. Поэт уходит на войну. Его посылают в учебный центр в город Ним. Выходит, происхождение его имен прояснилось? Нет! 1914 год обглодал целое поколение. В 1915-м Иностранному легиону нужны и те, кого зовут Вильгельмами. Аполлинер об этом не знает. Он думает, будто все произошло потому, что им не хватало именно его. Он откликается на вызов. Говорит себе: «Некоторым приходится отправляться на войну дважды». Снова едет на поезде. Быстро привыкает к казарменной жизни. Учится ездить верхом. От седла у него болит задница. У него понос. Нет денег — это действует ему на нервы. Но на положение курсанта школы подготовки унтер-офицеров он не жалуется. Ему не хватает, и с каждым днем все больше, только минувших девяти дней. И девяти ночей. Он хочет Лу. Пишет ей. Без всякого стыда. Напоминает ей, как они занимались любовью в позе 69 из книги Камасутра. Требует, чтобы и она была более непристойной в своих письмах. Требует, чтобы она вырвала несколько стыдных прядок и послала ему. Вначале она отказывается. Он снова настаивает. Когда наконец приходит письмо с прядками, Ги останавливается. Прядки завернуты в бумагу. Они должны были собраться в кучку на сгибе листа. Вместо этого они прилипли на середине к кляксе синих чернил. Как раз возле слов «я хочу только тебя» они образовали крест. Это, без сомнения, были стыдные прядки. Они принадлежали Лу. Золотистые. Без сомнения, ее. У них даже был аромат тех девяти дней. И девяти ночей. Но они прилипли к бумаге в форме креста. Поэтому поэт порывает с Лу. Не хочет, чтобы она стала его могильщиком. Гийом Аполлинер ищет новую возлюбленную.
По другую сторону фронта немецкие солдаты тоже мечтали о своих возлюбленных. Подразделение Штефана Хольма было переброшено в вагонах для скота на Восточный фронт на пополнение поредевшей Десятой германской армии. На позициях в Восточной Пруссии их встретила северноевропейская зима. Ртуть опускалась ниже тридцати с лишним градусов, и многие солдаты спасались от вшей и клопов, по два часа лязгая зубами на морозе, а потом, смеясь, вычесывали перхоть и вытряхивали из брюк замерзших насекомых. В городе Браунсберге, где подразделение Штефана расположилось на отдых в здании местной гимназии, он нашел в кармане пуговицу Станислава Виткевича, несчастного поляка, которого он должен был привязать впереди себя и подставить под «дружественный» огонь французов во время одной из неудачных атак 1914 года. Увидев пуговицу, он заплакал. Он вспомнил, когда она оторвалась. Вспомнил и то, что обещал поляку пришить ее, как только найдет иголку и нитку. Но найти ни той ни другой ему не удалось. Приказ пришел. Свисток просвистел. Любое неподчинение каралось расстрелом.
Позднее Хольм был награжден солдатским Железным крестом второй степени. О, какая ирония заключалась в том, что он носил его — якобы с гордостью — на левой стороне своего мундира. А что делать с пуговицей? Несколько дней он продолжал ее хранить. Их перебросили на позиции восточнее Мазурских озер. Им ничего не говорили, но солдаты догадывались о подготовке к большому сражению, поскольку несколько дней стояла полная тишина и регулярно увеличивались запасы продовольствия. Штефану было нечем заняться. Он думал о том, что ему делать с пуговицей. Потом его осенило: он пришьет ее на том же месте, где прикреплен Железный крест, но с внутренней стороны. Пуговица, таким образом, станет метафизической основой креста, основой для ордена, который они получили вдвоем, связанные как две платоновские половины одного существа. Поэтому он стал искать по всему окопу иголку и нитки, а простодушные товарищи смеялись ему в лицо, кашляя между двумя затяжками сигаретного дыма.
