Прощание с котом - Хиро Арикава
– У него просто нет сердца.
Тора в подгузнике всю ночь спал у мамы на руках и к рассвету мирно ушел из жизни.
Когда бессердечный папа узнал об этом, он просто ответил: «Ясно», и кивнул.
«Ну, у него была хорошая жизнь», – наверное, пытался сказать он. Или нет.
– Любителю гиен нет дела до кошек или собак, – заключила младшая дочь.
Смерть Торы на него никак не повлияла, но сильно ударила по маме. Дети просили завести котенка, но именно она растила его и заботилась о нем, когда он умирал.
Хотя папе и было наплевать на Тору, он заметил, что маму его смерть сильно подкосила. Он вышел на пенсию и устроился на новую работу, где от него требовалось только три раза в неделю колесить по поручениям начальства, и часто брал с собой маму покататься. Ему всегда нравилось ездить на машине, поэтому он искал места, куда ее можно свозить.
В тот день они отправились на пляж доставать медуз. Тогда появилась новая мода: на почте и в магазинах продавали наборы для наблюдения за медузами, в которые, кроме самих морских жителей, входил еще пластиковый аквариум. В рекламе говорилось, что его надо каждый день заполнять морской водой, и медузы жили в нем какое-то время, пока не начинали слабеть, после чего их следовало вернуть в море. Довольно жестокое занятие, если подумать.
Но папа нырнул в него с головой – может, отчасти из-за того, что пляж находился недалеко от дома. Каждый день он ходил туда набирать новую воду. Ему было любопытно, как долго продержатся медузы. С таким же любопытством дети отрывают лапы кузнечикам. Когда медузы слабели, они переставали плавать и окрашивались в иссиня-черный цвет. В этот момент по задумке продавца приходила пора возвращать их в море, вот только взрослый ребенок, наивный и беспощадный, хотел видеть их конец. Мама много раз просила папу вернуть их в море, но он не слушал. Перед смертью медузы забивались в дальний угол аквариума, и потом их носило туда-сюда, как куски желе. Просто ужасно.
Повальное увлечение медузами прошло у всех, но только не у папы. Их больше не продавали, поэтому папа поднимался на волнорез и ловил сетью медуз самых разных расцветок.
Он жадничал и старался поймать побольше, но, когда сажал их в аквариум, им не хватало кислорода, поэтому они быстро погибали – хотя бы это папа усвоил.
– Придумают же такую мерзость, – вздыхала мама. – Совсем как с шелкопрядами.
Когда их дети еще учились в начальной школе, все скупали похожие наборы: суть была в том, чтобы шелкопряд, двигаясь по готовому остову веера, сшил для него опахало.
В набор клали листья тутового дерева, и гусеница питалась ими, пока не приходило время окукливаться. Тогда их сажали на крайние пластины веера – гарды, – и шелкопряды плели для него экран. Человек, который это придумал, умом похвастаться явно не мог.
Сидя на плоской гарде, гусеницы никак не могли соорудить себе кокон, но продолжали испускать нить и двигались все выше, пока, запутавшись в ней, не распинали себя наверху остова.
– Жуткая вещица, – не переставал сетовать папа, но ничего с этим делать не собирался.
Маме самой приходилось резать нити и освобождать шелкопрядов. Затем она соорудила для них коробку и поставила внутрь сетку, на которой гусеницы наконец могли окуклиться.
Неясно, почему шелкопряды вызывали у него сочувствие, а медузы – нет. В любом случае мама сопровождала папу в его вылазке за морскими обитателями и в тот день.
На дороге, проходившей через рисовые поля, образовалась пробка. Машинам приходилось объезжать нечто мешавшее проехать аж через встречную полосу.
– Да что там такое… – Папа усердно вглядывался вперед, но мама его опередила.
– Кошка!
Котенок размером едва ли со сжатый кулак полз по дороге.
Мама думала, папа, как и остальные водители, объедет препятствие, но он притормозил и остановился на обочине рядом с котенком. Папа вышел из машины, и мама последовала за ним.
Когда они приблизились к черепаховому котенку с кремовыми пятнами, тот пронзительно запищал, словно сирена.
Чтобы его не переехали, родители подняли малыша и отнесли в траву у дороги, но он снова побежал обратно. Так повторилось несколько раз.
– Может, забрать его? Если останется, под колеса попадет.
– А?
Мама не поверила своим ушам, ведь несколько минут назад они буквально ехали убивать медуз. То есть шелкопрядам и котам папа сочувствовал, а медузам – нет, – и чем они так отличались?
После смерти Торы мама не хотела заводить другого кота. У нее не осталось сил, чтобы в будущем перенести еще одно расставание. Но пока родители думали, стоит ли его взять, котенок изо всех сил вцепился в ее руку, не желая отпускать. От этой руки зависела его жизнь.
– К тому же у нас остался лоток Торы.
Вещи Торы они выкидывать не стали, ведь это бы значило стереть то, что от него осталось.
В тот день, когда котенка привезли домой, убийство медуз прекратилось.
На котенке буйствовал настоящий блошиный рай: было видно, как блохи прыгают по мордочке, особенно в месте, откуда растут усы. Врач прописал хорошее лекарство от них. Еще он сказал, что котенок на самом деле девочка и она только-только открыла глаза. Но несмотря на размеры, во время осмотра она вела себя как дикий зверь.
Узнав, что родители завели котенка, к ним сразу приехала младшая дочь с внучкой, которая едва научилась ходить, – они жили неподалеку.
– Имя еще не дали? Может, Тэн? Миленько же звучит?
Она почти назвала так свою дочь – помешало то, что имя плохо сочеталось с ее новой фамилией. Но само по себе оно, видимо, очень ей нравилось.
Других идей не было, поэтому кошку так и назвали – Тэн.
Сначала ее кормили молоком, но потом она откусила бутылочную соску. Тогда ей дали консервы для котят, и она жадно накинулась на лакомство, будто говоря: «Могли бы и раньше нормальную еду достать!»
Старшая дочь, жившая в другой префектуре, услышав о котенке, оставила мужа дома и поехала к родителям, хотя из-за работы навещала их всего раз в год.
– Обычно ты так редко приезжаешь!
– Сейчас особенный случай. Ведь котята остаются котятами совсем недолго, и этот момент нельзя упускать.
Теперь все в семье перешептывались: что вдруг нашло на папу, почему он сам предложил забрать котенка? У каждого была своя теория.
– Может, он все-таки любил Тору?
– Вряд ли. Когда Тора умер, папа сказал: «Ясно». И ни слова больше.
– Медуз он тоже убивал без жалости…
