Лучшие люди города - Катерина Кожевина
Потом начались пьяные танцы. Лена осталась за столом. К ней подходили по одному, здоровались, спрашивали, как там Москва, стоит еще? Предлагали выпить за столицу. Тогда Лена заводила шарманку про «муравейник», пробки, даже в метро, и островитяне довольно кивали – у них-то пробки разве что у банкомата в день выдачи пенсии.
Подошла старушка, из старожилок, Калерия Петровна.
– Ну, как вам у нас нравится?
– Очень нравится, красота.
– Вот и мамочке моей в пятьдесят первом году говорили, что красота. Вы приезжайте, говорят. Здесь коммунизм – и палтусá, и копченый окунь. И холодное копчение, и горячее – жир течет. Вот мамочка моя приехала, доктором, со мной маленькой на руках. А тут камни одни, ничего не растет, солнца нет. Так она денег скопила и корову купила, чтобы мне хоть какие-то витамины были. Вырастила с божьей помощью. А потом и я своих деток вырастила, тоже на молочке. А они своих уже в достатке ро́стят, все по городам разъехались, я одна осталась.
– А вы к ним не хотите переехать, в город?
– Нет, что вы. Стариков нельзя увозить, они заболевают. Это страшная болезнь – ностальгия.
– Здоровья вам, Калерия Петровна.
– И тебе здоровья, девочка. – Она взяла Лену за руку. – И семья твоя пусть здоровой будет.
Сзади подкрался Павел Сергеевич, уже с трудом державший равновесие:
– А что это вы, Елена Фёдоровна, не танцуете? Ну-ка, пойдемте, пойдемте.
И он вытащил Лену в круг, неровный, но яростный. И она, уже не понимая до конца траекторию своего тела, пыталась вместе со всеми притоптывать в такт. А потом захотелось обнять всех этих людей, как они сейчас ей нравились.
Стало жарко. Лена накинула куртку и вышла на воздух. Обошла кругом школу, за которой начиналось маленькое футбольное поле. Она посмотрела на уютный свет из окон школы, на всполохи рук и голов в танце, а потом улеглась на траву. Холод и влага мгновенно добрались до кожи, но Лена не вставала. Ей хотелось сейчас чувствовать так остро, как только возможно.
– Ты чего тут разлеглась, принцесса на горошине. Вставай, жопу застудишь. – Над ней, уперев руки в боки, стоял Ванёк.
– Не хочу.
– Да кто тебя тут спрашивает-то.
Он подхватил ее под мышки и поставил на ноги.
– Пойдем уложим тебя. Нам ключи от дома выдали. Там хозяин сейчас на вахте.
– А что, Коля нас не отвезет?
– Во-первых, Коля еще больше бухой, чем ты. Можно опьянеть только от взгляда его. Во-вторых, у Коли, как я понял, другие планы. Его баба из «Сбербанка» увела.
– Нашего Колю?
– Нашего Колю.
– Так пойдем заберем.
Лена вырвалась и понеслась вперед. На удивление, довольно быстро. Выбежала на улицу и очутилась в полной темноте. Ни одно окно не горело.
– Эй, стой, ну ты совсем отшибленная. – Ванёк бежал за ней следом, выловил почти на ощупь. – Ты что, песню не знаешь? Если гулять после программы «Время», можно кастетом в темя запросто схлопотать! Не отходи от меня, поняла?
– Как скажешь, Вань.
Лена не понимала, куда именно они идут. Зато точно понимала, чего сейчас хочет – курить и целоваться. Но только чтобы рядом был кто-нибудь другой. Пусть даже Антон. Ей показалось, что Ванёк как-то уж очень крепко прижал ее к себе.
– Полегче на поворотах, парень.
– А что я тебе, не нравлюсь?
– Слушай, ну, я, во-первых, старше тебя намного, а во-вторых… – Что было «во-вторых» Лена забыла.
– Ну и что, что старше. У Макрона вообще жена на двадцать пять лет старше. Может, поэтому он и до президента дорос в тридцать девять, что ему плевать на все эти условности.
– Ого, да ты, оказывается, про политику знаешь. Сегодня что-то там еще про Гумилева толкал.
– Было обидно сейчас.
– Ну извини. Но я правда думаю, что ты далеко не дурак. Не хочешь в университет поступить?
Он не ответил, заглянул в телефон, что-то сверил.
– Мы пришли, вот этот дом.
Внутри скрипнули половицы, запахло сырым деревом. Лена прошла не разуваясь.
– О, вот это моя комната будет, смотри, какая тут кровать, Вань. Железная, с балдахином. И три подушки.
– Знаешь, мне тоже эта кровать нравится. И ты нравишься.
– Ты очень хороший, Вань.
– Ладно, я понял, не продолжай. Пойдем, покажу, где туалет. Тебе пригодится.
– Слушай, а сигареты и зажигалку дашь?
Он посмотрел исподлобья, но все-таки протянул.
– Только спички. В форточку дыми, хорошо?
– Хорошо.
Лена кое-как умылась. Все нужные вещи остались в машине. Вернулась в свою маленькую комнату, с хрустящими накидками на подушки, тканым половиком, вязаными салфетками и шторами из батиста. Она уселась на пол и закурила. И эта была очень сладкая сигарета, а потом еще одна и еще. Лена давно бросила, еще до встречи с Лёшей, но сегодня что-то произошло, она и сама не могла объяснить, что именно, кто дал ей зеленый свет, чтобы вот так сидеть в чужом доме на краю света и чувствовать счастье, поджигая спичку за спичкой.
Она проснулась оттого, что кто-то потащил ее из комнаты. Ну неужели Ванёк? Она ведь ясно дала понять. Пару секунд пыталась разобраться, что происходит, а потом почувствовала жар и боль. Горячий дым обжег лицо. Сквозь черную пелену Лена увидела, как огонь мечется по занавескам, по брошенным на полу накидкам, по самому полу. Она пыталась глубоко вздохнуть, но тщетно. Едкие комья отравленного воздуха впивались в горло. На несколько секунд Лена полностью потеряла ориентацию в пространстве, и только чья-то уверенная рука тащила ее из горящего дома. Ванёк с силой вытолкал Лену на крыльцо в одной футболке, а следом выбросил куртку и ботинки. Она задыхалась, никак не могла откашляться. К ним уже бежали люди. У кого-то в руках был огнетушитель, у кого-то мешок с песком. Худощавый парень снял с себя спортивные штаны и отдал Лене. Громко кричала соседка, вцепившись в забор костлявыми пальцами, что ироды сейчас и ее погубят. От дома напротив десять человек выстроились в цепочку и передавали ведра
