Френдзона - Ася Лавринович
Мучительная неделя в ссоре с Мариной тянулась ужасно долго. Ситуацию усугубляло то, что рядом со мной никого больше в этот момент не было. Сашка уехал на две недели на какие-то сборы от своего университета. В общих чертах, краснея, я ему рассказала о случившемся по телефону. Я думала, друг развопится, мол, я же говорил тебе, что так вопросы не решают, я был прав и бла-бла-бла. Но Сашка в ответ на мой рассказ только тяжело вздохнул в трубку и проговорил: «Господи, Инна, какой же ты все-таки еще ребенок».
И вот я сидела на алгебре и сверлила взглядом Маринкину спину. Подруга внимательно смотрела на доску и слушала учителя, который доказывал очередную не сдавшуюся мне теорему. Да, Марина Петрова незлопамятна. Но принять мой поступок, наверное, не сможет. Теорему Ферма не могли доказать более трехсот лет. И этого срока будет мало, чтобы простить меня, потому что нет мне прощения.
* * *
Свой восемнадцатый день рождения я встретила как обычно – по будильнику. Был хмурый вторник, мне не хотелось вылезать из-под теплого одеяла. Возможно, людей, родившихся, к примеру, весной, с утра будят теплый луч солнца в окне, шелест новоявленных зеленых листьев и теплого ветра… А меня в ноябре разбудила яркая вспышка света: в комнату зашла мама и громко щелкнула по выключателю. И вот я вижу черную холодную дыру за распахнутыми шторами и люстру, отражающуюся в окне.
– Доброе утро! Вставай, лежебока, сегодня твой день, – веселым голосом сообщила мне мама.
– По-моему, каждый день в этой жизни – не мой! – буркнула я, зарываясь с головой под одеяло. Что ж дома так холодно-то?
– Не выдумывай! – возмутилась мама.
– Слушай, мамочка, – глухо проговорила я из-под одеяла, – ты ведь мне еще не сделала подарок? А я выбрала! Можно не пойду сегодня в школу? Это было бы лучшее, что можно мне подарить, – внеплановый выходной.
– Не выдумывай! – повторила мама и сорвала с меня одеяло. О, нет! – Неужели тебе не хочется прийти нарядной в школу, услышать поздравления и приятные слова от школьных товарищей?
Я от внезапного холода поджала ноги.
– Ну, ага! Ты в какое время вообще живешь? Как ты себе это представляешь? Что я, как Николай Басков в блестящем пиджаке, пройдусь в классе по рядам и соберу букеты цветов с одноклассников?
– Опять ты ерничаешь, – вздохнула мама. – И в кого ты у нас такая ядовитая? Давай, умывайся и к столу. Я сварила кофе и приготовила праздничный завтрак.
Зайдя на кухню с полотенцем на голове, я обнаружила на столе свежеиспеченные блинчики, политые джемом. На самом верхнем из них – зажженная свечка.
– Оригинально, – хмыкнула я.
– Вечером поставлю торт с восемнадцатью свечами. Еще отец звонил, обещался зайти… У него там для тебя подарки.
Мое празднование дня рождения на даче, которое я планировала на субботу, накрылось медным тазом. Из всех приглашенных осталась одна Оля с музыкалки. Ничего не имею против нее, но сидеть на нашей даче вдвоем в картонных праздничных колпачках мне не хотелось. С Маринкой я поссорилась, Сашка уехал на свои сборы… С Колей я тоже не общалась. Сказать, что брат меня подставил, – это ничего не сказать. Позже Колька объяснился, что Кораблев оказался слишком заносчивым и брат не сдержался. Бил он Антона один, хотя на встречу пришел с другом, который стоял в стороне. Да уж, «поговорили по душам», нечего сказать. Мне теперь всю эту кашу расхлебывай. На Кольку я до сих пор была очень зла. Но родственников, как говорится, не выбирают. Зря мы только с Сашкой дачу драили. Мама еще потом пошутила, что я героиня старого анекдота: «Гости не придут, а я как дурак с мытой шеей».
Я отхлебнула горячий крепкий кофе.
– Отец спрашивал меня как-то, что тебе подарить, – продолжила мама. – Я вспомнила, что ты хотела блендер. В морозильной камере как раз столько ягод с лета, будем смузи готовить.
Я подняла вверх бровь и уставилась на мечтательную маму.
– Мне, конечно, глубоко фиолетово, но, по-моему, ты этот подарок для себя заказала. Ты ведь знаешь, о чем я мечтаю на самом деле…
Мама вопросительно кивнула.
– О щенке, мама! – закричала я.
– Нет, нет! – мама подняла руки. – Инна, об этом не может быть и речи! Потерпи немного, будешь самостоятельной, заведешь себе пса. Я такую громадину в своей квартире не выдержу.
В детстве я обожала все части фильма «Бетховен». Я все время заставляла маму смотреть со мной эти комедии. Видимо, мама до сих пор оставалась под впечатлением от проделок огромной собаки.
Я вздохнула и поплелась в комнату одеваться. Мама последовала за мной:
– Иннусь, только без обид. Тебе уже восемнадцать. До самостоятельной жизни совсем чуть-чуть осталось.
Я не глядя достала из шкафа первую попавшуюся рубашку.
– Ты в этом собралась? – скептически поинтересовалась мама.
– Ну да, а что?
– Может, что-нибудь понаряднее? У тебя есть блузка… с рюшами.
– Не вижу особого повода, – пропыхтела я, заталкивая ноги в узкие брюки-дудочки.
– Боже, Инна, ну она же мятая! Дай хоть поглажу.
Мама схватила рубашку и удалилась в свою комнату. Вскоре оттуда вновь донесся ее возмущенный голос:
– А может, лучше наденешь кремовую блузку, Инна? Все-таки день рождения. И одноклассники сразу заметят, какая ты пришла в школу нарядная.
Я тяжело вздохнула и крикнула маме в ответ:
– Может, мне им еще конфет принести и раздать? Как в детском саду.
Выходя из квартиры, я замешкалась с замками. Так всегда бывает, когда куда-то торопишься: все валится из рук. А торопилась я, понятное дело, в школу. Никогда не могу прийти вовремя к первому уроку.
На лестничной площадке не было света, сапогом я наступила на нечто шуршащее, что лежало у порога.
– Ой! – пискнула я.
Аккуратно взяла сверток. Подарочная бумага был холодной, только что с мороза. Я спустилась вниз на пролет и уселась на пыльный подоконник. Благодаря фонарному столбу, отбрасывающему желтую полоску света в окно, я разглядела
