Ход королевой - Бернард Вербер
Она открывает дверь и видит на пороге промокшего мужчину в кепке, в килте, в высоких чулках, с огромными, как велосипедный руль, усами.
Она приглашает его в дом, он сдергивает с головы кепку и церемонно представляется:
– Здравствуйте, мисс Макинтайр. Тимоти Макинтайр. Мы носим одну фамилию.
– Вы пожаловали ко мне в качестве… дальнего родственника?
– Нет-нет! – усач улыбается. – Макинтайров на свете не меньше, чем Макферсонов, Маккормаков, Маклеодов и Макгрегоров. Я пришел к вам как книготорговец. У меня крупнейший в Эдинбурге книжный магазин, и я хотел бы устроить в нашем небольшом муниципальном театре вашу читательскую конференцию с автографами.
Немного подумав, Моника спрашивает:
– Сколько будет народу?
– Театр рассчитан на пару сотен человек.
Она жестом приглашает его сесть и приносит чай с бергамотом.
– У меня есть небольшая проблема – антропофобия, то есть я не люблю, когда вокруг меня собирается много людей.
– Вот как? В таком случае мы поставим ваше кресло далеко от передних рядов, а для подписывания экземпляров установим очередность, чтобы люди не втолпились.
– В таком случае я согласна.
Так всего через неделю Моника попадает в маленький провинциальный театр. Там ее встречает Тимоти Макинтайр. Видимо, он успел разрекламировать ее по местному радио и телевидению, потому что зал забит до отказа. Для некоторых не хватило мест в зале, и они ждут снаружи, пока она начнет подписывать свою книгу.
Ведя Монику на сцену, Тимоти Макинтайр объясняет:
– Слух о вашем приезде разнесся в считаные дни. В марте у нас мало что происходит…
Когда писательница поднимается на сцену, зал вскакивает и радостно аплодирует.
Моника разглядывает пришедших. Ей лестно, что шотландцы, принадлежность к которым она теперь ощущает, собрались ее послушать, но одновременно слегка не по себе от внимания к ней стольких людей.
– Спасибо за интерес к моей работе, – начинает она неуверенным голосом. – Меня восхищают люди, которых иногда называют гениями и которые в конечном счете способны самостоятельно менять мир.
Сотни впившихся в нее глаз сбивают ее с толку.
Тимоти Макинтайр подбадривает ее жестами из-за кулис. На счастье, он сдержал свое обещание: сцену отделяет от первых рядов широкое пустое пространство.
– Все мы разные, все друг друга дополняем. Ни к чему учить белку плавать, рыбу – лазить по деревьям. У каждого своя специализация, характеризующая его и делающая уникальным, необходимым, чудесным. Культура своей неповторимости – вот та ценность, которую я провозглашаю в своей книге «Одна против всех». Я настаиваю, что те, кто двигает мир вперед, плывут в одиночку против течения, сильны своей оригинальностью и уникальным подходом. Можно привести в пример хоть Архимеда, хоть Христофора Колумба, хоть Джордано Бруно… Им приходилось в одиночку бороться с глупостью своих современников, отстаивая то, что теперь кажется нам очевидностью. Большинство плохо кончили. Архимеда убил римский воин. Христофор Колумб умер в тюрьме Изабеллы Католички, Джордано Бруно сгорел на костре после пыток инквизиции. Приходится констатировать страшное: люди не умеют благодарить бесстрашных первооткрывателей. Наоборот, множество тиранов, опиравшихся на народ и навязывавших ему свои догмы, вроде Сталина или Мао Цзэдуна, спокойно умирали стариками, в своих постелях, обожаемые толпами, по сей день твердящими их имя и льющими слезы у их мавзолеев.
Она делает паузу, чтобы все прониклись услышанным.
– До чего же приятно быть безмозглыми и как утомителен ум! Недаром в Библии сказано: Beati pauperes spiritu, quoniam ipsorum est regnum caelorum, «блаженны нищие духом, ибо их Царство Небесное». В этом заключена философская ирония, и этим многое объясняется. Не думать удобно: создается впечатление, что все просто. А быть умным трудно, у умного, наоборот, впечатление, что все сложно. Умные сомневаются, дураки полны уверенности. Закончу эту свою мысль так: люди делятся всего на две категории – творческие новаторы и пассивные ведомые.
Моника делает глубокий вдох и продолжает:
– Общество, состоящее из одних ведомых, не работает. Оно только и делает, что воспроизводит старые сценарии и не способно на новизну. Творцы, напротив, идут на риск и тревожат свое окружение. Казалось бы, одни они всегда правы, но и здесь не все так просто. Не все эти творцы обязательно исполнены вдохновения, некоторые создают концепции, оказывающиеся в конечном счете неинтересными. А главное, нельзя забывать, что общество из одних творцов тоже неработоспособно. Они вечно ставят под сомнение установленный порядок, что рано или поздно дестабилизирует общество. Правильная дозировка – это, по-моему, десять процентов творцов и девяносто процентов ведомых. Но только надо иметь эти десять процентов, что бывает редко. Я рассказала вам о том, как я представляю идеальное общество. Спасибо.
Зал испытывает смешанные чувства и хлопает без воодушевления.
На сцену поднимается Тимоти Макинтайр, чтобы спросить, есть ли вопросы, но Моника безапелляционна:
– Прошу меня извинить, у меня нет желания отвечать на вопросы публики.
Сначала книготорговец удивлен, но потом решает, что этот отказ вытекает из снобизма писательницы.
– Предлагаю еще раз похлопать и тепло поблагодарить нашу гостью, ведь до сих пор она еще ни разу не давала интервью и не подписывала своих книг. Я не ошибаюсь?
– Нисколько. Это исключительный случай, только вам, Тимоти, удалось уговорить меня пренебречь принципами и встретиться с моими читателями. Я сказала себе, что сделаю это один-единственный раз и именно здесь, в Шотландии, на земле моих предков.
При помощи двух ассистентов Тимоти устанавливает на сцене стол и кресло, приносит стопку книг и говорит в микрофон:
– Прошу встать в очередь, Моника Макинтайр подпишет ваши экземпляры своей книги «Одна против всех». Только не пытайтесь к ней приблизиться, тем более прикоснуться. И никаких фотографий! Благодарю за понимание.
Моника принимается за непростое дело – подписывание книг – и занимается этим до последнего желающего.
Последней оказывается женщина в тонких очках, со светло-каштановыми волосами, собранными на затылке в пучок. На ней костюм цвета морской волны, делающий ее похожей на стюардессу, но то, как горделиво она держит голову и вообще держится, выдает властную особу.
– Чем вы занимаетесь? – спрашивает ее Моника, чтобы подписать книгу с учетом ее ответа.
– Мне подчинена секретная служба.
Моника застывает с ручкой в руке и смотрит на женщину.
– Это шутка?
– Конкретно, я руковожу отделом борьбы с терроризмом секретной службы МИ-5.
Она в очереди последняя, их разговор никто не слышит. Писательница кашляет в кулак, чтобы прийти в себя и придумать ответ.
– Я думала… Разве при такой работе не полагается держать язык за зубами?
– Я догадалась, что вы одобрите мое нежелание ходить вокруг да около, и решила с ходу все выложить.
– Ну-ну… Может, так и
