Выходи гулять! Путешествие по дворам нашего детства - Алексей Юрьевич Фёдоров
– Пацаны, зырьте, какая чёткая морковь, – присвистнул Гудок.
Он сбежал с дороги на край поля и ловким движением вытянул из земли внушительный корнеплод.
– Ни фига себе! – воскликнули мы практически хором.
Времена были голодные, а проводя лето у бабушки, мы знали, что колхозные поля никогда не охранялись. «Общее – значит ничьё», – зубоскалили колхозники в городке моей бабушки.
– У меня есть с собой пакет, – пискнул Руслик. – Мать просила на обратном пути хлеба захватить.
Я порылся в карманах джинсовки.
– И у меня. – Я расправил пакет растопыренной пятернёй. – Застиранный, но не дырявый!
Пакеты в те времена не выбрасывали, стирали их многократно, пока полностью не слезет краска и, наконец, не появится дырка.
Остальные решили набивать морковью карманы или нести пучки в руках. Через пять минут пакеты были заполнены отборным продуктом. Мы уже собирались выходить на дорогу, как вдруг из стоявшей посредине поля водонапорной башни выбежали и понеслись в нашу сторону три тёмные фигуры.
– Кажется, у нас проблемы, – забеспокоился Тима.
– Это охрана, – закричал я, рассмотрев у одного из бегущих болтающуюся на поясе резиновую дубинку. – Сваливаем!
Даже не пытаясь поднять наполненный морковью пакет, я развернулся и побежал в сторону дороги. Выскочив на тротуар, бросился к пешеходному переходу, на котором, к счастью, горел зелёный. Пересёк четырёхполосную магистраль и оказался на другой стороне деревни, где вниз к реке уходила вымощенная кирпичной крошкой улица. Я бежал под горку мимо палисадников, распугивая кур и пасущихся на привязи коз. Улица сделала крутой поворот, потом пошла прямо и вновь резко повернула. Сердце выпрыгивало из груди, дыхания не хватало, несколько минут я нёсся совершенно один. В какой-то момент показалось, что оторвался. Увидев деревенскую колонку, совершенно без сил я повис на ней. Немного придя в себя, начал судорожно заглатывать воду. Напившись, поднял взгляд и застыл: из-за поворота, озираясь по сторонам, выбежали двое охранников в чёрной униформе.
– Вот он, падла, – заметил меня один из них.
Бежать было поздно. Охранники подскочили ко мне, и первый тут же атаковал, нанеся хлёсткий удар дубинкой по бедру. Острая боль пронзила тело. Я упал, успев только крикнуть:
– На водопое не бьют!
Свернулся калачиком, закрывая голову руками. На спину сыпался град ударов. Внезапно на мою защиту бросились бабушки, сидящие на лавочках около своих палисадников:
– Вы что делаете, черти, ребёнка убьёте!
– А ну отойди от него, громила.
Избиение прекратилось.
– Это, бабули, вор, а вора надо наказывать, – сказал один из охранников.
Не желая вступать в конфликт с местными, они подняли меня с земли, отряхнули и, взяв под локти, потащили вверх по улице. Через несколько минут нога отошла, и я смог идти сам. Мы пересекли проезжую часть, вышли на полевую грунтовку и вскоре оказались у порога водонапорной башни.
– Последний, – сказали охранники, заталкивая меня внутрь.
Внутри, в импровизированной комнате с земляным полом, сидели мои друзья. Мощным тычком в спину меня поставили на колени. На стуле, положив дубинку на деревянный стол и закинув на него ноги, возвышался главный охранник.
– Комплект, – удовлетворённо отметил он. – Итак, господа хорошие, с-ссуки недобитые, теперь давайте думать, что будем с вами делать.
– Может, отпустите нас, мы же ничего не украли, – жалобно заныл Тима.
– Не украли только потому, что мы вам не дали, – сказал главный.
– Мы вообще думали, что это общее поле, – сказал Макс. – Ну, типа колхозного, как раньше. Подходи и бери.
– Как раньше, уже не будет, понял? С колхозов всё тащили, а страна с голодухи пухла. Это частная собственность. Есть хозяин, и он воровать не даст, – доходчиво объяснил охранник.
– Мы поняли, поняли, – закивал головой я. – Мы больше не будем.
– Понимание нужно закрепить, – немного подумав, ответил главный. – Посидите тут под замком, пока мы обойдём территорию, подумайте о жизни.
В два оборота скрипнул замок железной двери. Опустилась тишина, которую изредка нарушал истеричный писк ласточек, чьи гнёзда расположились под крышей водонапорки. В лучах солнца медленно оседали перья.
– Приплыли, – нарушил молчание Макс.
– Да уж, – согласился с ним Тима. – Может, дверь вынесем?
– Не выйдет, крепкая. – Макс попробовал плечом железную дверь.
Я посмотрел наверх: винтовая лестница круто поднималась к ржавому железному баку и там упиралась в решётку. Дотянуться до окон было нереально.
– Кажется, мы так и будем ждать своих хозяев, – подытожил я.
Через час личинка замка снова пришла в движение. Троица в чёрной униформе и пыльных берцах на этот раз вернулась без улова.
– Вот так, кроме вас, дурачков, желающих полакомиться морковкой нет. Все уже в курсе, чем это чревато, – усмехнулся главарь.
– Отпустите нас, пожалуйста, – жалобно сказал я. – Нам домой пора, родители нас будут искать.
– Витя, у нас сигареты кончились и пивка охота, – кивнул главарю мордоворот. – Отправим одного в магазин, а двоих оставим для гарантии. Если убежит с деньгами, отрежем им головы. – Охранник усмехнулся, показав неровные гнилые зубы.
– Хорошая идея, – ответил главарь, чуть поразмыслив.
– Ты пойдёшь, – показал он пальцем на Макса. – И только попробуй не вернуться, твоим дружкам точно конец.
Максу написали на бумажке марки сигарет и количество пачек, пива надо было взять девять бутылок.
– Как же я их донесу? – изумился Макс.
– Морковь тащил – и пиво дотащишь, – сплюнул на земляной пол главарь. – На вот тебе мешок от картошки.
Началось томительное ожидание. Охранники сказали, что до «стекляшки» Макс будет идти полчаса, а обратно, нагруженный, ещё дольше.
– А если он не вернётся? – шепнул я на ухо Тиме, и по спине пробежал неприятный холодок.
– Вернётся, – так же шёпотом ответил мне Тима. – Друзья своих не бросают.
Минуты тянулись, один из охранников поднялся по лестнице под крышу и попеременно вглядывался в окна, высматривая нарушителей. Двое других достали карты и, смачно матерясь, резались в дурака.
Наконец за дверью послышался звон бутылок.
– Ваш-то вернулся, – откладывая колоду, сказал главарь. – Такого можно в разведку брать.
Потный Макс с трудом затаскивал внутрь мешок с пивными бутылками. В раздутых карманах угадывались очертания сигаретных пачек.
– Сдача. – Макс положил на деревянный ящик купюры и мелочь.
– Ну что же, считаем грех преступления искупленным, – подражая священнику, нараспев затянул главарь. – Бегите, упыри, вы свободны. Но больше не попадайтесь!
Под лучами вечернего солнца мы неслись вдоль стройных рядов морковной ботвы в сторону метро. У кромки поля Тима оглянулся и быстрым движением вытащил из земли неожиданно крупную морковку.
– Вот вам, суки, поняли? – крикнул
