Роман с Луной - Марина Львовна Москвина
– А есть «Гарамонд» или «Футура»? – бодро спросил Кеша. – Что ж, ладно, давайте вручную напишем, с завитушками? Или в стиле газеты «Известия» двадцатых годов? Можете от руки нарисовать? Нет? А что, если каждую букву сплести из колбас – о! из неоновых ламп соорудим колбасные гирлянды? И чтобы жиринки в колбасе и заглавная буква «О» – вспыхивали в ритме самбы?
Иван Никитич – толстоватый, с бледным лицом – разинул рот.
– Да мы не художники, – он стал оправдываться, – мы верстальщики, обычные труженики верстки.
– И сколько это может стоить? – вмешался в разговор мальчик. – Если дорого, Кеш, не надо, нам надо попроще, подешевле, что ты как золотушный интеллигент? У меня на такой заказ полбюджета уйдет. Делайте гельветикой, просто и ясно: «ОБЖОРА» на фоне цветной фотографии колбасы. Мы это взгромоздим на фасаде. Ух, как пенсионеры ломанутся в наш магазин, никто мимо не пройдет. Да что пенсионеры, все население микрорайона – шаговой доступности магазин!.. Иди, Кеш, погуляй, я сейчас приду.
На улице толпились передвижные фургоны – «Шаурма» было написано на одном из них, под тентом сидели в спецодежде рабочие, курили. Большая буква «Ж», снова черная, ощетинилась, словно противотанковый еж. Двое рабочих собирали какой-то короб и вставляли туда неоновые лампы. Пустынный ветер гнал мусор по двору.
«Не живет здесь поэзия, творчеством и не пахнет», – подумал Кеша.
И тут его обдало запахом сирени.
Он поднял голову, увидел сиреневый куст. Сама сирень была почти не видна, но аромат выдавал ее присутствие. И Кеша вздохнул с облегчением, будто встретил друга.
Мгновенно повеселев, он уселся на дощатый ящик под кустом, достал бутерброд с колбасой, который я незаметно сунула в карман пиджака Модильяни перед уходом. Сразу подбежал здоровый пес, Кеша угостил его бутербродом.
Так он сидел и ждал мальчика, глядя на фабричный цех. В каждом окне рабочие клепали вывески: «Аптека», «Чебуреки», «Пивная», короба, короба… Внезапно с той стороны барака над крышей появился острый светящийся уголок – видимо, работяги включили какой-то лайт-бокс, а из окна пытаются его вытолкать.
«Наверное, в дверь не прошел, они решили попробовать – в окно… – подумал Кеша. – Совсем спятили! Дорогой ведь! Сейчас упадет на асфальт, разобьется!»
Он побежал к ним сказать:
– Что вы делаете, идиоты?
…И оцепенел.
Лайт-бокс поднимался выше, выше, заскользил по коньку, неожиданно оторвался от крыши и поплыл, уплотняясь, обретая вселенскую материю, – это всходил над рекламно-производственной мастерской «Макс и Мориц» новорожденный месяц.
Кеша даже зажмурился от восторга, радость охватила его всего, внешне он походил сейчас на Кюхельбекера, внутренне – на Ломоносова. В голове пышет пламя, внутри клокочут разные комбинации. Обуреваемый грандиозными идеями, он увидел себя в ночи на крыше кирпичного цеха – в шляпе и двубортном габардиновом пальто дяди Эфраима. А около него лежит лайт-бокс в виде месяца. Гениальная инсталляция. Чистый белый неоновый свет, льющийся из двурогого объекта…
Он вытащил из кармана блокнот и торопливо стал записывать свою идею, зарисовывать картинку, а пес опять возник из темноты, подумал, что они с Кешей снова будут есть бутерброд.
Тут вышел мальчик:
– Что, Кеша, мысль интересная? Я сделал заказ, пошли.
– Подожди минуточку – Кеша кинулся в мастерскую, толкнул дверь, а там уже закрывают. – Иван Никитич! – заорал Кеша, ворвался внутрь и направился к дизайнеру. – Скажите, пожалуйста, вы можете сделать месяц?
– Мы все можем, – ответил Иван Никитич. – Если у вас есть на это деньги.
– А сколько надо?
– Смотря какой размер.
– Метра два.
– Ну, долларов триста пятьдесят…
– Понимаете, я подумал: а что если соорудить Луну – как натуральную, светящуюся скульптуру…
– Световой короб ходите сделать? Мы вам его быстро сварим, деньги наличностью будете платить – это хорошо. Значит, Луна? И все? А что на ней напишем? Какой слоган или название вашего ларька?
– Это я для театра, – соврал Кеша. – В детский театр для украшения сцены.
– Значит, короб из жести, здесь скобки, с лица – оргстекло, внутри пять ламп дневного света…
Они стали рассчитывать, чертить.
– Всего десять тысяч рублей, – сказал Иван Никитич.
– Ой-ой-ой, а можно дешевле?
– Можно – без ламп.
– Как это без ламп? Мне надо с лампами!
– Договорились, – сказал Иван Никитич. И выписал квитанцию.
На очередном праздничном ужине Иннокентий робко предъявил корпорации квитанцию от «Макса и Морица».
Главное, мои сидят, едят холодец. Мальчик был очень не в духе, как чувствовал, что сейчас Кеша опять деньги будет просить, ворчал:
– Хрена нет, хлеба нет!..
– А у нас со всем на «х» как-то не очень! – весело сказал Кеша.
Фима надел очки и стал читать:
Смета на производство объекта «Луна»
1. Лист оргстекла 2000×155 – 2.200 руб.
2. Лист оргалита парафинированного или фанеры 275×170–300 руб.
3. Лист пластика – 1.800 руб.
4. 5 ламп дневного света – по 300 руб. – 1.500 руб.
5. Кабель электр. 30 метр. – 120 руб.
6. Полиэтиленовая пленка от дождя – 80 руб.
7. Фурнитура алюминиевая (кронштейны, перемычки, шурупы) – 500 руб.
8. Транспорт – 500 руб.
Всего на материалы – 7.000 руб.
9. Работа 3.000 руб.
Общая стоимость объекта – 10.000 рублей.
– Понимаете, – объяснял Кеша, – я как надел шляпу дяди Эфы, мне сразу в голову пришла гениальная идея – сделать световой короб в виде месяца. Давайте вывернем карманы, засучим рукава, потрясем полами пиджаков, я что-нибудь такое придумаю с этим месяцем, чего еще не видали в подлунном мире! Увидите, он нам принесет удачу!
– Кешу просто из дома опасно выводить, – сказал наш сынок. – Это какое-то неуправляемое празднество мысли!
– А мне понравилось! – говорю. – Подумаешь, триста с лишним баксов…
– Особенно для таких архимиллиардеров, как наша Маруся, – оживился мальчик, – которые не понаслышке знают, сколько им за сто долларов приходится помотаться по свету и какую поотплясывать качучу!.. Продайте в Исторический музей факс и пылесос, и на вырученные деньги Кеша купит себе Луну.
– Сейчас музеи переживают тяжелые времена, – посетовала Рита. – Нет больше музея Ленина, музея Революции, музея Русской боевой славы, а Исторический музей – даже если ты принесешь щит и меч Вещего Олега! – все принимает исключительно в дар.
– Ладно, – сказал Серафим. – Я дам три тысячи рублей. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Я верю: моего зятя ожидает великое будущее. А что велико, что мало и темно под дрейфом галактик, которые выглядят пылью великого Солнца, – не нам судить!
– Я – за! – Тася вскочила, принесла из чулана сумочку с Мэрилин Монро и вынула из кошелька две тысячи.
– Ты почему всегда за них? – возмутился мальчик. – Ты, моя невеста, будущая мать моих детей, должна быть только за меня!
