Лонг-Айленд - Колм Тойбин
– Что за Кирби? – спросила она, когда Нэнси сказала, что набор посуды «Пирекс» подарила Кирби.
– Медсестра, – ответила Нэнси.
– А это не Сара Кирби, которая уехала в Англию? – снова спросила миссис Уэддинг. – Из тех Кирби? Мне говорили, сейчас она живет дома. В Бри был парень, двоюродный брат моей невестки, который сходил по ней с ума.
– Нет, это другая Кирби, – ответила Нэнси.
Сейчас миссис Уэддинг стояла перед собором с двумя женщинами, которые явно приходились ей сестрами. На них были платья из какого-то блестящего материала, сшитые деревенской портнихой. Миссис Уэддинг была в бледно-голубом, ее сестры – в желтом и розовом.
Обернувшись, Нэнси заметила Эйлиш Лейси, которая стояла в группе женщин, умудряясь, однако, держаться в стороне. Трудно поверить, что на ней тоже было желтое платье, как и на сестре миссис Уэддинг, насколько ярче, чище и моднее оно смотрелось. Жакет Эйлиш был черным, как ее сумочка, туфли и шляпка-таблетка.
– Нэнси, как приятно здесь быть, – сказала она.
– Какая удача, что ты оказалась дома, – ответила Нэнси, воздержавшись, как и Эйлиш, от улыбки, смеха или ненужных слов.
Она почувствовала, что вела себя слишком сдержанно, но, возможно, такой тактики и следует придерживаться, когда люди начнут к ней подходить. Оглянувшись, Нэнси увидела, что Эйлиш присоединилась к группе женщин, внимательно слушает одну из них, кивает, но сама ничего не говорит. В молодости, когда Нэнси тесно общалась с Эйлиш и видела ее каждый день, она не замечала в подруге ничего особенного. Теперь Эйлиш выделялась. Это была совсем другая женщина. Что-то случилось с ней в Америке, заключила Нэнси. Знать бы, что именно.
Увидев Джима, Нэнси обратила внимание, что он подстригся и облачился в строгий серый костюм. Она понимала, что должна перестать беспокоиться о том, как пройдет этот день, как она выглядит и что подумает Джим. У нее было все, чего можно хотеть. Мэтт, жених Мириам, юноша трудолюбивый и порядочный. У них есть все шансы стать счастливой парой. А у Нэнси есть Джим, и скоро они счастливо заживут вместе. Еще год назад казалось невообразимым, что впереди у нее новая жизнь.
Нэнси с Лаурой заняли места на первой скамье. Они пришли достаточно рано, чтобы наблюдать прибытие семьи Мэтта, его отца, матери с сестрами, а затем его собственных братьев и сестер, включая двух молоденьких девушек, которые обликом и осанкой разительно напоминали мать Мэтта и своих тетушек.
Мириам часто навещала семью жениха, но никогда не упоминала о том, какие они старомодные. Застенчивость Мэтта, его отличные манеры выделялись на фоне его семейства. Может быть, со временем из него выйдет толк. Сейчас Нэнси изо всех сил старалась не обращать внимания на локоток Лауры, которая подталкивала ее всякий раз, когда члены семьи Мэтта подходили преклонить колени перед алтарем, прежде чем усесться на скамью по другую сторону прохода.
Оглянувшись, Нэнси заметила, что к ней направляется ее сестра Мойя с мужем и дочками. Она знала, они не займут своих мест, пока не обсудят наряды и свои догадки, какое платье будет на Мириам.
– Я слышала, что Джерард просидел в пабе Джима Фаррелла до рассвета, – сказала Мойя. – Надеюсь, он сумеет довести сестру до алтаря.
– Он в идеальной форме, – сухо заметила Лаура.
– Ты заказала это в Дублине? – спросила сестра, показав на костюм Нэнси.
Нэнси кивнула.
– По-моему, мы прекрасно выглядим, – сказала Мойя.
Идея обойтись без подружек невесты и шафера принадлежала Лауре. Она считала, что чем проще, тем лучше. И теперь Нэнси гадала, не было ли это хитрым способом удержать семейство Мэтта от появления у алтаря. Джорджу бы понравилось, подумала Нэнси. Ее покойный муж всю жизнь проработал в магазине и умел найти подход к любому. Джордж поладил бы с Уэддингами, воспринимая их без предвзятости, что не удавалось ни Нэнси, ни Лауре с Джерардом. Да и Джим, которому приходилось обслуживать деревенских, знал, как найти с ними общий язык. Вероятно, он даже не обратил внимания на то, как они одеты. Зато обязательно заметит Мириам, когда та пойдет по проходу, а прихожане станут оглядываться, чтобы хорошенько рассмотреть невесту.
Служба была простой, проповедь короткой. Когда Мириам и Мэтт произносили свои обеты, Нэнси сосредоточилась на том, чтобы не расплакаться, зная, что Лаура этого не одобрит. При мысли, что она, как и все остальные, боится Лауры, Нэнси улыбнулась. Лаура не пощадит ее, если люди увидят, что она плачет на свадьбе дочери.
О чем бы Нэнси ни думала, к ней возвращались воспоминания о собственной свадьбе, и ее преследовало чувство, что муж вовсе не наблюдает сейчас за ними, что он ушел от них навсегда и никакой частицы Джорджа здесь нет и в помине. Лаура сильно толкнула ее локтем, когда Нэнси начала плакать, и протянула матери белый носовой платочек.
– Подумай о чем-нибудь приятном.
Нэнси подумала об улыбке Джорджа, о том, как Джим выходит из кухни с бокалами, миксерами и льдом и разливает напитки и никто на свете не подозревает, что они пара. Гордость, которую должен был испытывать Джордж, и образ Джима, наблюдающего за его дочерью, слились в ее сознании, когда Нэнси вместе с Лаурой и Джерардом вышла из собора вслед за женихом и невестой. Проходя мимо Джима, Нэнси открыто взглянула на него и задержала взгляд, радуясь, что и он на нее смотрит.
Они были правы, что решили подождать, думала Нэнси. Если бы они обручились, гости в ущерб жениху и невесте уделяли бы им слишком много внимания.
Вероятно, к этому времени Джим уже заметил Эйлиш Лейси. Нэнси несколько раз порывалась сказать ему, что Эйлиш будет на свадьбе. Ей хотелось упомянуть об этом мимоходом, как о ничего не значащем обстоятельстве, однако подходящего случая так и не представилось. Теперь ей казалось, что Джим имел право узнать об этом заранее. Наверняка после стольких лет ему странно видеть Эйлиш. Нэнси позаботилась, чтобы на свадебном ужине они сидели друг к другу спиной. Джим будет сидеть за столом Нэнси лицом к ней. Может быть, они с Джимом выберут момент и потанцуют. Они никогда еще не танцевали вместе.
* * *Когда гости, сверяясь с карточками, начали рассаживаться, Нэнси заметила Джерарда.
– Тебе очень идет этот костюм, – сказала она.
– А ты не можешь отвлечь Лауру? Она не дает мне проходу.
– Во сколько ты сегодня вернулся?
– Я вошел в дверь в двадцать минут третьего.
– Так ведут себя перед свадьбой все мужчины. Можешь передать ей это от
