Марианская впадина - Ясмин Шрайбер

– В общем, – начал он, ставя воду для кофе на плитку, – я тут подумал.

– И что?

– Как вы знаете, здесь недалеко дом моих родителей, который будет конечным пунктом нашего путешествия.

– Да.

– Ну, и я подумал: может, мы могли бы сделать небольшой крюк, если вы не против и у вас есть время, разумеется.

Он кашлянул и стал лить горячую воду в фильтр с кофе. Я наблюдала, как вода медленно, капельками стекает в стеклянный кофейник.

– Что за крюк? – спросила я и взяла кусок хлеба.

– Я подумал о том месте, где жила бабушка Хельги. Бабушка была важным человеком для моей жены, и я подумал, было бы неплохо… – он стискивал руки, и сначала мне показалось, это от неловкости ситуации, но по тому, как у него подергивались плечи и покраснело лицо, я поняла, что он пытается справиться с подступающим приступом кашля, – …ну, в общем, я подумал…

Приступ беспощадно прокладывал себе путь и как ураган обрушился на старый, ослабленный организм. Гельмут оперся на стенку трейлера и сполз на колени. У него откашливались какие-то выделения, и он искал в кармане брюк платок, и потом я увидела, что в его подставленную ладонь летят красные брызги.

– Это кровь? – воскликнула я в ужасе.

Гельмут отмахнулся и жестом велел мне сесть. Я не подчинилась и ворвалась в фургон, в его святая святых. Первое, что я увидела: около маленькой раковины стоял кислородный дыхательный аппарат. Я открыла краник и обрадовалась, что из него потекла вода. Я взяла стакан с хорошо укрепленной полки над раковиной, налила воды и, захватив рулон полотенец, снова выбежала на улицу. У Гельмута посинели губы, и он был очень бледен. Я протянула ему стакан с водой и бумажное полотенце, а лающий кашель стал переходить в скребущие хрипы. Он не мог дышать, и я почувствовала, как внутри меня нарастает паника, которая сейчас парализует меня, и тогда я буду не способна что-либо сделать. Надо было действовать немедленно, сейчас.

Я снова вскочила в фургон и обследовала кислородный аппарат. Нашла, где он включается, и нажала кнопку, но ничего не произошло: похоже, батарейка села. Паника охватывала меня, я старалась справиться со своими дрожащими руками, обернулась и увидела Гельмута обмякшим на ступеньке трейлера. Краем глаза я заметила и Джуди, которая не могла определиться: бежать к хозяину или схватить курицу, оставшуюся без присмотра. Слава богу, она остановилась на первом, и теперь лизала лицо Гельмуту, у которого уже не было сил сопротивляться. Кашель почти прекратился, но его дыхание превратилось в череду глухих хрипов. Было ясно, что задавать вопросы бессмысленно: ему не хватит дыхания, чтобы ответить.

Я лихорадочно крутила аппарат туда-сюда и наконец нашла штекер для подключения. В задней части фургона, у кровати с голубым бельем в цветочек увидела трансформатор. Включила его, и он монотонно загудел, я тут же воткнула штекер кислородного аппарата в гнездо. Волна облегчения окатила меня: прибор заработал. Чтобы хватило длины провода, я пододвинула трансформатор ближе к Гельмуту. Он склонился еще ниже к полу, и голова находилась на уровне верхней ступеньки. Я присела сзади него, и он приклонил голову к моему колену. Я приподняла его подбородок и вставила кислородную трубку ему в нос.

– Дышим медленно и спокойно, хорошо? – сказала я.

Гельмут слабо поднял руку – в знак того, что он понял. Через некоторое время он действительно стал дышать ритмичнее и глубже. Несколько минут спустя – десять минут или сто, я совсем потеряла чувство времени – он немного выпрямился. Я спустилась из фургона и села перед ним на землю.

Синева с губ ушла, но брызги крови остались.

Не знаю, сколько мы так просидели. На площадке кемпинга мы по-прежнему были одни, и это заставляло меня нервничать.

– Давайте я неотложку вызову, – предложила я.

– С ума сошли, что ли? – Гельмут замотал головой.

То, что ему опять хватало воздуха, чтобы на меня рыкнуть, было хорошим знаком. Я встала, собрала Лутц, которая вновь оказалась в центре внимания Джуди. Обернувшись, я увидела, что Гельмут уже активничает. Он как раз усаживался на свой стул, а я заняла за столом место напротив него. На булочки попали капли крови, хлеб как будто остался чистым, но я не была уверена. Есть все равно уже не хотелось.

Мы просидели так около часа, пока Гельмут не вынул трубку из носа и выключил кислородный аппарат, а я просто держала Лутц на руках и гладила Джуди.

– Кофе уже холодный, – сказал он тихо.

Голос звучал хрипло и с напряжением. «Кофе холодный, а боль еще жжет», – подумала я.

– Теперь скажете уже наконец, что с вами?

– Это…

– Да-да, знаю: ничего… Поэтому вы и кашляете кровью и возите с собой кислородный аппарат. Естественно.

– … Я, вообще-то, хотел сказать: это рак легких.

Я гладила Лутц, сидящую у меня на коленях. Меня как обухом по голове ударили. Никто не говорил ни слова.

– Что говорят врачи? – спросила я наконец.

– А, да что они скажут?

Гельмут отмахнулся и налил себе холодного кофе, предварительно вытерев кружку полотенцем от следов крови.

– Извините: везде кровь. Неприятность такая, – он смотрел на забрызганный стол.

– Что врачи говорят, я спросила.

– А вот не надо тут с требованиями выступать,