Сумма наших жизней - Софи Астраби
Маргарита берет счет, скатывает его в шарик и бросает в остатки чая. Неважно, какие причины заставляют Камиллу скрывать правду, Маргарита должна сказать ей, что дальше так продолжаться не может. Она скажет ей об этом, потому что она, Маргарита Дюма, знает, о чем говорит. Она лжет всем и, возможно, даже самой себе с того момента, как ей исполнилось девять лет.
55
Камилла
Камилла задумывается, чтó в ее жизни соответствует медовым леденцам. Исчезновение какой вещи заставило бы ее ужасно расстроиться?
Ей ничего не приходит в голову.
Похоже, в мире, в котором она живет, ничто не исчезает бесследно. Достаточно зайти в интернет, набрать в строке поиска, и всегда найдется то, что нужно.
Внезапно ее осеняет.
В тысяча девятьсот семьдесят девятом году Шарлю Виллару было сорок пять лет… Шансы на то, что он все еще жив, невелики, но Камилла настроена оптимистично. Она набирает имя и фамилию на сайте телефонной книги и получает четыре телефонных номера в Иль-де-Франс. С них она и начнет. Первый слишком молод, она это сразу понимает по голосу. Второй – автомеханик в департаменте Сена и Марна, третий – начальник участка на стройке и ему всего пятьдесят шесть лет. Когда она звонит последнему, то уже особо не надеется. После трех гудков отвечает женский голос. Когда Камилла говорит, что хочет связаться с Шарлем Вилларом, женщина сообщает, что он умер полгода назад.
– Но он действительно был директором завода, о котором вы говорите.
– У вас случайно не осталось конфет, которые там производили?
– О нет! Эти конфеты у меня уже из ушей лезли! Я не ела их много лет и, конечно же, не собиралась их хранить! И потом, если хотите знать мое мнение, я не думаю, что они могли храниться так долго.
– Да, конечно… А вы, случайно, не работали вместе с мужем?
– О нет! Это, знаете ли, было совсем другое время. Свобода женщин существовала только в головах мужчин.
– Понимаю. А ваши дети?..
– Тоже нет! Никто из моих сыновей не захотел продолжить дело. Надо сказать, с каждым годом прибыль только падала. Со всем этим желатином, хлынувшим на рынок, медовые леденцы быстро устарели.
Камилла разочарована. Она собирается распрощаться, но мадам Виллар продолжает.
– Не знаю, мадемуазель, что вы ищете, но, если вам нужен рецепт, я могу вам его дать. Для этого не надо быть правой рукой директора! Берете сто двадцать пять грамм мелкого сахара, пятьдесят грамм воды и двадцать пять грамм меда, кладете все это в сотейник и ждете, когда нагреется до ста шестидесяти градусов, чуть меньше, чем для карамели, понятное дело. Главное, не перемешивать! Минуту держите на огне, затем разливаете в маленькие силиконовые формочки, они теперь есть всякие, любого размера. Даете остыть, потом посыпаете сахарной пудрой. Все, готово! Разве в вашем интернете этого нет?
56
Камилла
Камилла не понимает, как она могла не догадаться раньше. Только в лифте, который поднимал ее на последний этаж дома в глубине двора, до нее дошло, что через несколько минут она окажется перед тремя знакомыми окнами. Вход в здание был далеко от ее улицы, а внутренний двор только все запутал. Ей кажется, что она – точка на трехмерном плане и что вдруг перспектива изменилась на обратную. Конечно, такая возможность приходила ей в голову, но, когда Тома назвал адрес, она убедилась, что это не тот дом. И тем не менее. Камилла будет ужинать с друзьями Тома, и теперь уже нет никаких сомнений, что это Жюльен и Каролина.
Камилла пытается найти выход из ситуации. Ей кажется, что лифт становится все меньше и меньше, съеживается, как кусок газеты, брошенный в огонь. Она уставилась в пол, но внутри у нее пылает такой жар, что трудно дышать. Через несколько бесконечных секунд двери наконец открываются, и она словно выпадает наружу.
– Ты в порядке, Камилла?
Тома смотрит на нее с беспокойством.
– Да, просто… наверное, мне лучше…
Она не успевает закончить, как дверь в середине коридора распахивается, и из нее выходит девушка с мусорным мешком в руках. Камилла сразу узнает Каролину.
– А, вы уже здесь! Входите, входите!
* * *
При виде Камиллы Жюльен, которого на самом деле зовут Артур, не выказал никакой особой реакции. Он тепло поприветствовал ее, и по его взгляду было видно, что он совсем не помнит их встречу в магазине. Чем больше проходит времени, тем больше Камилла успокаивается. Она говорит себе, что зря нервничала. В конце концов, она почти уверена, что не узнала бы булочника, встретив его в кинотеатре или на пляже. Некоторые лица связаны с определенной ролью, с окружающей обстановкой. Когда Камилла работает, она надевает серо-зеленый фартук с карманами, в которые можно засунуть кучу инструментов. Она убеждена, что фартук – это своего рода маска. Когда она его снимает, становится совершенно другим человеком. В данном случае она больше не флорист.
Вечер проходит очень тепло. Каролина, которую на самом деле зовут Клеманс, делает все, чтобы гостье было комфортно, а Артур следит за тем, чтобы ее бокал не пустовал. Камилле не верится, что она находится в квартире, за которой тайно наблюдает уже более трех лет. Держа в одной руке бокал, другой она тихонько поглаживает диван, который видела в окно и на который столько раз мысленно садилась. Потом она берет с журнального столика книгу, читает первые две строчки на задней стороне обложки и кладет обратно. Внимательно разглядывает единственную стену, которую не видно из ее окна, и замечает большую рамку светлого дерева с фотографией айсберга. Она подходит ближе, чтобы рассмотреть детали, но вскоре ее взгляд перебегает на окно, и она смотрит сквозь стекло. Она видит свою пустую квартиру, погруженную в темноту. Странно, но с того места, где она стоит, квартира кажется далекой и недоступной. Она не может разглядеть ни очертаний мебели, ни манекена, на который она вешает шарфы, ни тем более горчично-желтой свечи на подоконнике. Она говорит себе, что с этого места ее квартира выглядит как любая другая в мире. Это театр ее жизни, пьеса, которая разыгрывается в темноте.
– Необычное расположение, да?
Тома незаметно подошел к Камилле.
– Артур и Клеманс говорят, что там, напротив,
