Первая в списке - Магдалена Виткевич
Я рассмеялась. Невидимый барьер, даже если он и был между нами, исчез.
– Сегодня не побегу. Обещаю! Да и за кофе никуда ходить не надо – я тебе его принесла! – И протянула ему свою кружку, а себе оставила мамину.
Я пристально глядела на него. Его глаза смеялись.
– Кажется, я на самом деле соскучилась по тебе, – пожала я плечами.
– Я звонил тебе. Ты не отвечала.
– Когда?
– Уже не помню. Три раза звонил.
– Ты хотел меня видеть?
– Что ты, – сказал он, делая ужасно серьезный вид. – Просто хотел вернуть свою толстовку.
Ну нахал! Я замахнулась на него, но он успел перехватить мою руку.
– Тебя разве не учили, что рука, поднятая на старшего, отсыхает? Я всегда говорил это своей сестре…
Кстати, а может и некстати – она снова влюбилась. Вот только парень какой-то старый.
– Старый? Сколько ему?
– Двадцать пять.
– Так он моложе тебя!
– Ну, видишь. Какой я по сравнению с ним старый! Она уехала с ним на выходные. Как считаешь, надо за ней проследить, надо туда поехать?
– Куда?
– Они в каком-то СПА-салоне в Илаве. Представляешь? Взрослый мужчина приглашает восемнадцатилетнюю девушку в СПА?
– А чё, нормально, – размечталась я.
– Неужели и ты бы так хотела? – удивился он.
– Само собой. А ты думал, что таким, как я, путь только в Диснейленд? – рассмеялась я. – Хотя и в Диснейленд я тоже не против.
– Мир встал с ног на голову. В мое время девочек приглашали в поход, с ночевками в палатке, а не в СПА.
– И в палатку тоже неплохо, но не сегодня… Здесь у тебя жарко, – сказала я, садясь в машину.
Я развязала рукава толстовки и сняла ее с бедер. Потом сняла свитер. При этом блузка, которая была под ним, задралась чуть ли не до груди.
Выбравшись из свитера, я заметила взгляд Филиппа. Это был не просто дружеский взгляд. Но мне это нравилось.
– Ты лучше за дорогой следи, – сказала я, поправляя блузку.
Какое-то время мы ехали молча. Думаю, этот эпизод стал для нас полной неожиданностью. Вроде ничего особенного, но иногда глаза говорят больше, чем слова. Наверное, тогда я впервые подумала, что Филипп может быть для меня чем-то большим, чем просто другом. Конечно, я отодвинула от себя эту мысль. В конце концов, это нереально, слишком большая разница в возрасте. И вообще мезальянс какой-то. Я хоть и выпускница, но все же школьница, а он с высшим образованием и с неплохим профессиональным положением. Это невозможно. Я посмотрела на него краем глаза. Я бы многое дала, чтобы понять, о чем он думает. А он сосредоточенно следил за дорогой.
Мы молчали. Я размышляла о своей жизни. У меня уже было несколько парней, в общем ровесников. Но какие-то они все оказывались инфантильные, неспособные выдержать мои проблемы, да и я не считала нужным информировать их обо всем. Мы ходили в кино и целовались у подъезда, когда они меня провожали. И ничего больше. Иногда я даже не была в состоянии сказать о том, кто со мной рядом, «мой парень». У меня складывалось впечатление, что это я веду их за руку через этот мир, обеспечивая им поддержку. Все это были мальчики, а не мужчины. И только сейчас, сидя в этой машине, я поняла, что если люди близки, то для них не важны признания в любви и статус в «отношениях» в «Фейсбуке». Для них не главное демонстративно гулять под ручку через полгорода, целоваться в трамвае и наблюдать боковым зрением за негативной реакцией пожилой публики. Эти забавы были не по мне. Мне просто был нужен мужчина. Человек, который будет поддерживать, толкать вперед, а если я упаду, он поможет мне подняться. И такой мужчина сидел рядом со мной. Это было для меня поразительным открытием.
– Не хочешь сказать, какая на сей раз цель поездки? – спросил он.
– Скажу. – Я посмотрела на навигатор. – Часа через три будем?
– Примерно.
– Если я начну тебе надоедать, скажи.
– Не думаю, что ты способна меня утомить. – Он покачал головой.
Тогда я рассказала ему о том, что писала мама, о людях, оказавшихся в ее списке. О том, что я совершенно не знаю, почему именно они попали в него. И что именно это я собираюсь узнать.
– Ну ты чумная, – сказал он. – Это что же, к остальным тоже поедешь?
Нет, – покачала я головой. – Бабушка Зося на месте – к ней ездить не надо, у папы я уже была… мы были… Еще какая-то Ина и какой-то Кшиштоф Шульц. Юрист. У меня уже есть его телефон, только надо записаться на прием. Раньше у меня не было времени, так что, когда вернусь, позвоню ему.
– Юрист? А были у вас раньше суды?
– Не знаю. Может быть, речь идет о каких-то старых контрактах отца.
– Да, но при чем тут твоя мама?
– Не знаю, Филипп. К счастью, его юридическая фирма в Гдыне, так что я смогу добраться на общественном транспорте.
– Да ладно, подвезу. Я уже так вжился в твою историю, что лучше мне быть в курсе.
– Спасибо.
– Короче, осталась некая Ина… И что ты собираешься делать сегодня? Стоять под ее окном?
– Типа того. Буду стоять и делать вид, что раздаю рекламки или собираю пожертвования. Мне нужно взглянуть на нее. Может быть, таким образом я узнаю, почему она была так важна для моей мамы и почему мама решила, что в случае чего мы должны ее попросить о помощи.
– Может быть, это подруга давних лет?
– Знаешь, подружки любых лет, если они подружки, поддерживают связь.
– Да, женщин понять трудно, – улыбнулся Филипп.
– Это точно.
*
В Варшаве мы оказались около полудня. Филипп высадил меня перед домом Ины, а если быть совсем точной, то перед калиткой у входа на охраняемую территорию, а сам нехотя поехал по своим делам. Я сначала ходила туда-сюда мимо охранника, который подозрительно на меня поглядывал, а потом исчезла за деревьями. Через час охранник сменился, и я вздохнула с облегчением. Когда подъехала машина, я просто воспользовалась тем, что ворота распахнуты, и вбежала сразу за машиной. Охранник разговаривал по телефону и ничего не заметил. Теперь только нужно было добраться до этой удивительной Ины. Такая вся зашифрованная, за столькими запорами – я не могла допустить осечки и получить от ворот поворот на уровне домофона. Села на скамейку перед ее подъездом, взяла в руки книгу
