Голец Тонмэй - Андрей Васильевич Кривошапкин
Рослая оленуха оторвалась от стада и, ведя за собой детеныша, углубилась в лес. Она, видно, решила переждать опасность в одиночку. Долго пробиралась вперед. Детеныш не отставал. Ближе к вечеру остановились в глубине лесистого ягельника. Так прошло несколько тревожных ночей. Оленуха с олененком постепенно успокоились. Тем не менее держались бдительно. Она опасалась не столько за себя, а сколько за жизнь детеныша. Ожидание неминуемой гибели истощило обоих. Два слабых, беззащитных существа, они были одни среди белого безмолвия в окружении немых скал.
Нет никакой защиты от волчьих клыков. Силы слишком неравны. Оленухе и до этой беды не раз приходилось спасаться от волчьих набегов. Она знала, что на равнине волки берут измором, догоняют любого, даже сильного сокжоя-самца. А вот в горах им не всегда удается схватить жертву. Оленуха осторожно держится теперь у гор. Это ее последняя надежда на спасение. Но не тут-то было. Она учуяла волчий дух. Вздрогнув, бросилась вверх, в глубину леса. Далеко позади скрипнул плотный наст снега. Это волки спешат по их следам. Два сокжоя помчались сквозь лесную чащобу, мимо тальников, по склонам невысоких сопок, по нежданно открывшейся широкой мари. А пятеро волков цепочкой, след в след, уверенной легкой рысью шли по следам обреченных животных. Опытные хищники берегли силы для решающего броска. Самка с детенышем далеко не уйдут. Волки знали это. Других сокжоев тут не чуется. Следы заметны, не спутаются. Хищники спокойно догонят свои жертвы и набьют желудки свежатиной.
После той ночной трапезы, насытившиеся волки отдыхали пару дней. Затем, обглодав остатки мерзлых костей, стая кинулась в погоню за косяком диких оленей. Опытный вожак сразу определил что к чему. Он пропустил вперед стаю во главе с волчицей, а сам уклонился от рысканья по плотным следам оторвавшегося стада. Пусть играют в свое удовольствие, пускай догоняют сокжоев. А вожак, матерый старый волк, устремился по следам оленухи. За ним побежали четыре молодых волка. Вожак настроился на легкую добычу. Полакомившись свежатиной, догонят остальную стаю и как раз подоспеют на волчий пир. Наберутся сил, отлежатся и отдохнут. Жизнь стаи продолжится.
…Олененок, лежа на снегу, дрожал. Теплое дыхание матери-оленухи успокоило его, он задремал. Казалось, он не чуял никакой опасности. Видно, настолько сильна была его вера в мать. Оленуха, чувствуя ледяное дыхание смерти, все чаще оглядывалась. Тревога не покидала ее, а теперь нарастала с каждым мигом. Вдали за марью показались темные силуэты волков. Важенка громко фыркнула и с места прыгнула далеко вперед. Сделав несколько больших прыжков, вновь остановилась и с хорканьем оглянулась на детеныша. Страх поднял его на ноги, и он кинулся к матери. Оленуха помчалась вверх по склону сопки. Скорее преодолеть эту сопку, и дальше, в манящие гребни высоких гор. Спасение только там…
* * *
День выдался ясный, солнечный. Окрестные снежные горы сияли белизной. Тонмэй с сыном верхом на оленях едут вверх по горной речке. У Тонмэя на связке запасной олень с седлом на холке. Мойто на коротком сумкане привязан справа к седлу Тонмэя. Охотники остановились.
– Ама, как тут красиво! Вон видишь, какие чудесные горы? – сухощавый Илкэни вслед за отцом ловко спрыгнул на снег. Он восторженно глядел на белые вершины.
– Что с тобой, Илкэни? Как будто видишь снег в первый раз, – усмехнулся отец.
– Когда снег еще не выпал, горы были как горы. – Глаза юноши сверкали радостью.
– А какие они были? – Отец решил поддержать сына.
– Серые и темные какие-то были. Как-то не выделялись особо. А вот сейчас, когда выпал снег, вчерашних гор не узнать. Люблю снег, ама! – воскликнул юноша.
– Это Дух Гольца учит тебя, сын мой, своим секретам, смотри вокруг внимательно и учись все распознавать. Мы подъехали к самому Гольцу Тонмэю, – тихо проговорил отец.
Юноша кивнул.
– Ну поедем дальше. Надо успеть доехать до Гольца и, долго не задерживаясь, вернуться домой. – Отец пешим ходом двинулся вперед, ведя за собой верхового оленя.
В это время года он обязательно приезжал к Гольцу Тонмэю. Снег выпал недавно, уже отлежался на земле, сух и тверд. Самое время для охоты на уямкана. Он нагулял жиру, мясо мягкое, во рту тает, ни с чем другим несравнимое лакомство. Выпадет удача, можно добыть не одного уямкана, а несколько. На зиму впрок пойдет. Мясо теперь не портится.
В окрестностях Гольца Тонмэя полно излюбленных лежбищ уямканов. Никто не знает, когда они появились. Сколько поколений кочевых ламутов находили здесь спасение от голода. Этого тоже никто не считал. Осенью уямканы охотно пасутся тут. Охотники, обычно не отвлекаясь на другие лежбища, первым долгом обшаривают эту местность. Они знают, если здесь нет живности, то вокруг и подавно пусто. Время даром не теряют, отсюда прямая дорога обратно домой. Кочевнику время дорого, а дел по хозяйству всегда хватает.
Тонмэй неслучайно по первому снегу выехал на охоту именно сюда. Сейчас они поднимутся на перевал. Оттуда до заветной скалы рукой подать.
Илкэни, продолжая восхищаться видами горной глади, не отставал от отца. Время от времени посматривает на собаку. Мойто,
