Невероятная и печальная судьба Ивана и Иваны - Мариз Конде
– Их было четверо, – утверждал он с уверенностью. – У двух были автоматы Калашникова, и мы уже знаем их серийные номера, а у их напарников – «люгеры», по всей видимости, добытые у контрабандистов. Вскоре мы узнаем имена этих подонков, арестуем их, и они понесут заслуженную кару.
Ивану удалось добраться до дому, где благодаря уловкам Дженабы, юной служанки, телевизор не выключался день напролет. Так он узнал, что уже объявлен режим комендантского часа. Вот так поворот! Это означало, что никто не мог покидать свое жилище позже восьми часов вечера, а начиная с этого времени проводилась обязательная проверка документов. Аминаты не было дома, так что он не мог обсудить с ней ситуацию. Видать, пошла к одной из своих подружек потрепаться о своем ненаглядном чреве.
Тот, кто никогда не испытывал животного страха, не способен понять, что переживает человек в подобном состоянии. Кровь становится словно горячее, бежит быстрее и охотнее. В мозгу теснятся хаотичные решения, которые он принимает и тут же яростно отвергает. Одним словом, разум парализован. Иван прекрасно понимал, что ему угрожает страшная опасность и что он должен бежать как можно быстрее. Из города. И из страны. Он начал писать письмо единственному существу, которое имело ценность в его глазах, – Иване, чтобы вкратце обрисовать свой план. Нельзя бежать ни через северную границу, ни через западную или восточную, там повсюду толпы солдат. Следует выбрать дорогу, ведущую на юг, и направляться в сторону Гао, откуда можно легко и просто добраться до Ниамея, столицы Нигера. Оказавшись там, он со своим действующим французским паспортом безо всяких помех сядет на самолет во Францию. А как только устроится в Париже, сразу вызовет сестру к себе. Но стоило Ивану дописать письмо, как его мозг пронзила внезапная мысль. Ведь ему нужны деньги! Он знал, что Амината не доверяет банкам – почему, бог весть, – и хранит все наличные в шкафу в своей комнате. Он действовал быстро. Опустошив несколько ящиков, он наконец нашел заначку и забрал все без зазрения совести. Из осторожности он решил больше не задерживаться в доме, но укрыться на постоялом дворе шейха Антá Диóпа, где собирались бездомные со всей округи. Девчонка, замотанная в плотный платок, как принято у джихадистов, вела запись постояльцев. Она окинула Ивана цепким взглядом и насмешливо спросила:
– Хочешь сказать, что ты – бездомный?
Иван с ходу придумал какую-то нелепую историю: мол, поссорился с женой и не желает проводить с ней ночь под одной крышей. Девушка пожала плечами, мол, так я тебе и поверила, однако указала ему на битком набитую комнату.
Он глаз не сомкнул той ночью – мешали болтовня и постоянные уходы-приходы товарищей по несчастью, вроде как пришедших сюда, чтобы «поспать». В открытое окно доносились вопли котов, делящих то ли добычу, то ли территорию, а также шуршание неугомонных крысиных полчищ.
В пять утра он был на автобусной станции. К сожалению, выяснилось, что все автобусы на Гао уже выехали, и ему пришлось сесть в тот, который обслуживал жителей соседних поселений. Свой выбор он остановил на Эль Маркáме – небольшой деревушке в пяти километрах от Гао, как объяснил ему водитель, огромный увалень, который в ожидании отправления приводил в порядок зубы. Иван забрался на заднее сиденье и обмотал лицо тонким шарфом, чтобы его не узнали. В Эль Маркам они приехали уже на закате.
Будь Иван в ином расположении духа, он бы непременно отметил великолепие окружающей природы. Вокруг Кидаля расстилается пустыня, и ее господин – песок. Песок всевозможных оттенков – розоватый, охряный, лиловый, в зависимости от прихотей солнца, торчащего в небе, точно огромный раскрытый глаз, не имеющий века. Потом постепенно возникают камни, превращающиеся в скалы, острые, словно обрубленные. Они остановились перекусить в трактире, который держала итальянская пара. Меню состояло из овощного супа, курицы и изумительно вкусной поленты. Хотел бы Иван по душам поболтать с хозяевами, чтобы выяснить, почему они решили попрощаться с Капитолием, Пизанской башней и прочими красотами и поселиться в этакой дыре…
Не считая сверкающих вод полноводной реки, которая текла неподалеку, деревня Эль Маркам была малопримечательна: две-три улицы, пересекающиеся под прямым углом, облепленные домишками из листового железа или глины. На улицах – толпы людей всех возрастов, на фоне которых выделялись контрабандисты: с надменным выражением лица они рассекали на ревущих мотоциклах.
Иван, одетый в одну тонкую рубашку, весь дрожал, ведь по ночам тут было холодно. Чтобы погреться, он зашел в забегаловку «Вкуснота» – грязную и неприветливую, как и весь район. В углу рябил малюсенький телевизор. Вскоре к нему за стол подсел какой-то парень и заговорил на непонятном наречии.
– Извини, я не понимаю твоего языка, – сказал ему Иван.
– Так это бамбара, старший брат! – с изумлением воскликнул тот по-французски. – Значит, ты иностранец? Откуда приехал?
Этот невинный вопрос всколыхнул в памяти Ивана годы, прожитые на Гваделупе. Он уже успел позабыть неурядицы юности, и все для него было окрашено ностальгией. Теперь ему казалось, что тогда он был счастлив и жил беззаботной жизнью. Как же он соскучился по матери!
– Не называй меня старшим братом, – резко отвечал он парню: после пребывания в доме у отца он возненавидел это обращение. – Довольно, если я скажу, что приехал издалека, с другого конца земли. А ты сам отсюда?
Вместо ответа парень стал разглядывать вещи Ивана, что стояли неподалеку.
– Это твой чемодан? Ты запер его на ключ? И спрятал ключ в надежное место, да? Скажем, на веревочке, что повесил на шею? – стал спрашивать он.
– С какой стати ты задаешь мне такие вопросы? – разозлился Иван.
– Знаешь, Эль Маркам – опасное место. Здесь живут одни воры, мошенники да бандиты. Уж я знаю, о чем говорю. Меня зовут Рахири. У нас с братом есть джип, и мы перевозим людей, куда надо, вот уже пять лет. Знаем все пограничные и таможенные посты как свои пять пальцев.
– Джип, говоришь? –
