С любовью, Энтони - Лайза Дженова
Бет барабанит ручкой по зубам и думает о совете: «Пишите про то, что знаете». Что она знает? Она утыкается взглядом в девственно-чистую страницу своей тетради.
Потом снова смотрит на часы и вздыхает. Десять двадцать пять. Может, лучше пойти в «Бин», взять себе кофе и что-нибудь перекусить. Может, это именно то, что ей нужно: кофеин, еда и смена обстановки. Может, здесь просто неподходящая атмосфера. Она оглядывается вокруг: сливочно-белые полки, плотно заставленные книгами в твердых переплетах, персидские ковры, на стенах живописные портреты знаменитых писателей: Ральфа Уолдо Эмерсона, Генри Дэвида Торо и Германа Мелвилла — и эти проклятые часы. Все это слишком серьезное, слишком академичное, слишком угрожающее. Слишком давящее.
У нее довольно причин уйти, предлогов от нелепых до веских, и тем не менее она остается. Она хочет писать. Она обводит взглядом вокруг себя, глядя на все эти книги на полках. Их тут сотни, и каждую кто-то написал. Она решает воспринимать их не как угрозу, а как вдохновляющий пример. Чем она хуже?
Ее взгляд останавливается на книге, выставленной лицом к ней в стеллаже у окна, на второй полке сверху. «Осада». Обложка в серо-белых тонах, на ней черно-белая фотография маленькой девочки. Девочка чем-то напоминает Софи, когда та была малышкой, но внимание Бет привлекает не это неуловимое сходство. Ничто из этого — ни название, ни обложка, ни даже фотография девочки — не кажется ей ни примечательным, ни особенно интригующим, и тем не менее что-то притягивает ее, можно даже сказать, завораживает.
Она заставляет себя отвести взгляд и продолжить разглядывать другие стеллажи. Но там нет книг, которые стояли бы обложкой к ней. Ни одной. Она возвращается к «Осаде», снова поймав себя на том, что не в силах отвести взгляд, не потому, что это повод отвлечься, как ее сумка или злополучные часы на стене, и не ради того, чтобы не смотреть на чистую страницу, но потому, что книга странным образом притягивает ее.
Примерно то же чувство у нее было, когда она встретила Джимми. Это было поздним вечером в «Чикенбоксе», легендарном нантакетском баре. Она не могла оторвать от него глаз. И это было не потому, что он был привлекательным, хотя он был. В то лето на Нантакете отдыхала уйма привлекательных одиноких парней, куда ни брось взгляд. И не потому, что она перебрала с пивным желе, хотя она перебрала. В тот вечер для нее не существовало никого, кроме Джимми. Все происходившее в баре было шуршанием помех, а Джимми был чисто звучащим каналом. Он словно приворожил ее, как будто был магнитом, который тянул ее к себе.
Вот так и сейчас с этой книгой на полке. Бет смотрит на нее, завороженная ее обыкновенной, простой обложкой, и думает, о чем она может быть. Потом немалым усилием воли стряхивает с себя чары и возвращается к своей пустой странице.
Пустая. Пустая. Пустая-препустая.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
Она вскидывает глаза на книгу. Теперь у нее такое чувство, что девочка с обложки смотрит на нее.
Только этого еще и не хватало.
Она подходит к стеллажу и возвращается на свое место с книгой. «Осада», автор Клара Клейборн Парк. Документальная история, написанная матерью о ее аутичной дочери. Бет понравилось «Загадочное ночное убийство собаки», но аутизм — это не та тема, о которой она готова читать добровольно. Впрочем, написать первую страницу величайшего американского романа ей сегодня явно не суждено. И надраивать дом она тоже не станет. Бет надевает на ручку колпачок, раскрывает книгу и погружается в чтение.
Несколько часов спустя кто-то похлопывает ее по плечу. Испуганно вздрогнув, Бет вскидывает глаза. Это Мэри Кроуфорд, библиотекарша.
— Простите, Бет, я не хотела вас напугать, но мы через пять минут закрываемся.
Бет смотрит на часы на стене. Они показывают без пяти пять. Она смотрит в окно. Свет стал более мягким, более рассеянным, наводя на мысли о длинных тенях и надвигающемся вечере. Она смотрит на свои часики. Без пяти пять. Как это получилось?
Бет смотрит на свою тетрадь.
Она девственно-чиста.
— Простите, я совсем зачиталась.
— Хотите взять книгу домой?
— Да, пожалуйста.
Она не написала ни строчки и не сделала уборку, но зато, по крайней мере, нашла себе хорошую книгу для чтения.
Когда Бет возвращается домой, у нее все еще остается масса свободного времени до того, как вернутся девочки. Можно прибраться или перекусить. Бет выбирает второе. Она умирает с голоду. С утра позавтракав, она весь день больше ничего не ела.
Она сооружает себе сэндвич с ветчиной и сыром и, чтобы отпраздновать выходной, решает сделать себе настоящий коктейль. Она наливает водку, сок лайма, клюквенный сок и капельку имбирного пива в термос, в котором Грейси носит в школу свой ланч, потому что шейкера у нее нет. Потом добавляет туда лед, хорошенько трясет и наливает себе немножко в бокал на пробу. Бет делает глоток и улыбается. Получилось отлично. Ну вот. Ей не нужен Джимми. Она прекрасно может сделать себе «Обжигающую страсть» самостоятельно.
В доме жарко и душно. В ее отсутствие некому было включить кондиционер или открыть окна. Бет берет свою еду и коктейль и, прихватив библиотечную книгу, выходит на террасу и устраивается в кресле, которое так никто и не обработал хлоркой от плесени.
Самое заплесневелое кресло из всех, курительное кресло Джимми, задвинуто в дальний угол террасы, лицом к стене, как будто его поставили туда в наказание за плохое поведение. Бет просила Джимми забрать его отсюда, раз и навсегда, еще несколько недель назад. Оно и прежде раздражало ее, но теперь, когда он живет с другой женщиной, она совершенно определенно не намерена терпеть у себя на террасе это страшилище. Она переставляет свое собственное кресло таким образом, чтобы его не видеть, и, раскрыв книгу, принимается за еду.
Поглощенная чтением, она допивает уже свой третий коктейль «Страсть а-ля Бет», который наконец вышел идеальным (меньше лайма, больше водки), когда хлопает входная дверь.
— Кто там? — кричит она.
На террасе появляются Софи
