Смерть пахнет конфетками - Александр Михайлович Кротов
– А я чувствовал, что мне все поверили…
– Нет, – настоял на своём Гжельский. – А уверен.
– А в эффективности своего нового изобретения ты уверен?
Олег Рубинович не стал отвечать, отвёл взгляд. Ему, наверное, не хотелось говорить об отсутствии стопроцентной уверенности. Тогда Руслан решил сменить тему, брякнув первую грубость, что пришла на ум, когда он отгонял надоедливого комара от своего лица:
– А мухи на тебя тоже не садятся?
– Моё изобретение должно сработать, – сказал Гжельский, не обратив внимания на дурацкий вопрос. – Завтра можем встретиться, обговорить всё со свежим взглядом.
– Я хочу отдохнуть. Было бы здорово съездить в город…
– Я организую машину с водителем под твои нужды, – сказал Гжельский, перед тем, как удалиться. – Доброй ночи.
Руслану не понравилось сегодняшнее представление. Стоило подумать над тем, чтобы удалить воспоминание о нём из своей памяти. Ещё ему не понравилась незначимость его роли в том, что должно было произойти и без него. Просто их удалось немного разговорить. Развлечь. Интересная роль клоуна для аномального субъекта. Но Анну было жалко. Да, собственно говоря, чего он хотел? Техника должна сама справиться со всем и без его телодвижений.
Возвращаться в номер не хотелось. Хотелось ещё подышать свежим воздухом, побыть в этой тёплой темноте. И он уже хотел спрятаться в ней от света фонарей крыльца пансионата, как к его одиночеству присоединилась Катя.
– Я всё видела, – сказала она. – Ты молодец. Смог вызвать эмоции, как у Ани, так и у её тени.
Руслан вздохнул:
– Профессор так не считает. Хочу попросить его, чтобы он стёр мне память об этом эпизоде. Да, Анна поверила мне, но я не оправдал её и своих ожиданий.
Теперь уже вздохнула девушка:
– Не буду тебе говорить о безрассудности того, что ты пытался сделать. Гжельский поделился со мной мыслью, что Анна могла бы попросить тень оставить её…
– Но я уверен в обратном!
– Они сегодня разговаривали. Прямо перед твоим приходом. Сможешь потом посмотреть эту запись. Разговор был недолгим, но тень сделала странную вещь. Она убрала свои щупальца с шеи женщины. Убрала своё воздействие, понимаешь? И Анна, на вопрос, хочет ли она жить без тени, ответила отрицательно.
– Ерунда какая-то, – сказал Руслан. – Стокгольмский синдром, не иначе.
– Может быть. Но дни Анны сочтены. Там, в её камере… туалет устроен так… в общем Гжельский может брать её анализы на исследования. Там всё совсем плохо. И точка невозврата уже была пройдена, он не успел сделать своё изобретение по расслоению раньше. И тоже переживает об этом.
– Ты уверена насчёт переживаний?
– Нет. Но он говорил об этом.
– Ты веришь? Кстати, как у него с новыми «подкатами» дела обстоят?
Катя спустилась с крыльца, задумчиво сказав:
– Знаешь, я не понимаю…
– Так, а поподробнее? – обеспокоенно сказал Руслан, повернув к пандусу, чтобы тоже спуститься к дороге.
– Прогуляемся? – предложила Екатерина. – Тебе помочь?
– Я не беспомощный, – сказал Руслан, приложив усилий больше, чем это сделала Катя, просто преодолев четыре ступеньки.
Спустившись с пандуса, он предложил направиться в сторону аллеи, расположенной с противоположной стороны пансионата, где не было фонарей. Девушка поддержала затею, и когда они удалились от центрального входа, она вернулась к разговору:
– У нас сегодня была беседа по работе, которая перешла на нерабочие темы. Мы с ним немало работали над… моей ситуацией. Над тем, что я пережила по поводу коллекционера голов, по поводу гибели… близких мне людей. Больная тема, но я отношусь к ней спокойно, за что ему очень благодарна. Но он начал расспрашивать про мою жизнь вне работы. Быт, отношения и прочее. И я охотно рассказала, хотя не люблю такие беседы. И мне показалось, что он применил Силу, чтобы выведать у меня эту информацию. Поняла это не сразу, потом. И так мерзко стало. Но, может быть, я ошибаюсь, а свои способности он применил лишь в той же мере, что и отдаёт приказы, чтобы было всё понятно быстро и без лишних слов. Может быть, эту Силу он применил совсем в незначительной… дозе…
Руслан поспешил поделиться своими знаниями:
– Мне он сказал, что не может изменять воздействие силы. Всё зависит от того, насколько человек сам принимает её.
– Да, а я очень восприимчива к этому воздействию.
– Может быть, это прозвучит как-то неуместно, но я переживаю за тебя. Ты не думала… дистанцироваться от него?
– Это хорошая работа, – сказала Катя. – После моей истории с психушкой меня не возьмут в серьёзную фирму, если у них бдительно работает служба безопасности. А с такой зарплатой я могу быть независимой, многое себе позволить. Но сегодня, после всего этого, у меня появилась мысль, как ты правильно сказал, дистанцироваться. Я вернусь опять на телефон службы поддержки. Буду принимать, как и раньше, заявки не от ВИП-клиентов, а от обычных людей. Буду работать удалённо. Уеду. Пока не стало поздно.
– Нужно это сделать как можно раньше, – сказал Руслан, хотя ему совсем не хотелось, чтобы Катя перестала его радовать своим присутствием в этом пансионате.
– Завтра решусь на этот разговор.
– Я могу как-то поддержать тебя? Я не поддаюсь на сложное воздействие, если что. Можно будет говорить в моём присутствии…
– И что это даст? Гжельский рассказал, как сегодня он убрал у тебя воспоминания о твоей жене…
– Бывшей, – затревожился Руслан. – Я не знал, что он такое трепло! Я думал, что эти разговоры личные…
– Он так фиксирует в своей памяти всё, что делает с людьми. Озвучивает свои выводы. Но это дело он доверяет только близким помощницам: мне и Лере. Так он анализирует ситуации, составляя классификацию людей…
– Что? Он разделяет людей по какому-то классовому признаку?
Катя улыбнулась:
– Классифицирует их только по степени воздействия. Есть четыре типа людей. Пока он тебя относит к третьему. С четвёртым видом он пока почти не сталкивался или скрывает это…
– Четвёртый вид те, кто не поддаётся его гипнозу?
Катя утвердительно кивнула.
Руслан пытался не сбиваться с неспешного темпа их прогулки и, одновременно, любоваться силуэтом своей собеседницей. Но в этой части территории пансионата было слишком темно, да и наехать из-за своей неуклюжести на девушку совсем не хотелось, но он заметил её кивок, как всколыхнулись её собранные в хвост прямые волосы, что были чернее этого майского вечера, мутирующего в ночь.
Стахов вернулся к своим расспросам:
– А Лера? Как он общается с ней?
Катя улыбнулась:
– По её желанию он сделал из Леры настоящего киборга и они продолжают работать над этим. В начале нашего с ней знакомства она ещё
