Смерть пахнет конфетками - Александр Михайлович Кротов
– Твоя жизнь была предназначена для этого.
– Но я не выбирала… – сказала Анна.
– Нет. Ты сама выбрала себе эту жизнь. Разве тебе плохо от этого?
– Нет, – после недолгих раздумий сказала Анна.
– Ты хочешь жить без меня?
На этот раз Анна размышляла дольше. Но повторила ответ:
– Нет.
После этого тень с какой-то особой силой совсем ненадолго будто приобняла своими волосами-щупальцами несчастную худую женщину: её талию, спину, плечи. И шею.
Анна была полностью уверена, что это её ответ. И тень была уверена в том же. На этом разговор закончился. А через некоторое время выключился телевизор, но не выключился свет. Анна застыла в замешательстве, значат ли эти события то, что нужно ложиться спать или придёт тот мужчина, чтобы поговорить? Предположение оказалось почти верным. Но на этот раз их посетил не Гжельский.
В дальней стороне камеры, ограждённой прозрачным толстым материалом, отворилась дверь. Это был Руслан. Он долго собирался с мыслями, а потом нарочито смущённо начал разговор:
– Здравствуйте. Позвольте вас немного потревожить. Я пришёл помочь. Но и помогите мне тоже…
Анна никак не отреагировала, а вот тень продолжила мерцать волнами возбуждения. Она всегда была готова оторваться от стен и потолка, чтобы вцепиться в того, кто посмел быть ей неугодным. И Руслан должен был стать угодным.
– Я такой же узник, как и вы, – играл свою роль Стахов. – Только у вас есть шанс избавиться от своих проблем, а у меня почти нет этих шансов. Но я тоже хочу жить, помогите мне. И я помогу вам. Пожалуйста, кто из вас сможет поговорить со мной?
Тень осталась вибрировать на своём месте, а вот Анна подняла голову. Руслан каким-то образом на одно мгновение почувствовал, что она хочет встать с кровати и подойти ближе к прозрачной стене, где установлены динамики и переговорное устройство.
Но её что-то держало. И это что-то вскоре попалось в поле зрения Руслана – он заметил на шее Ани тонкую прядь волос. Тугую, сдавливающую. Прядь тянулась к тени.
Руслану пришлось самому подобраться поближе к стене. Хоть стекло и было толстым, но оно совсем не внушало чувства безопасности. Стахов знал, что заточить в эту камеру Анну с тенью удалось только после того, как Гжельский придумал то, что и так до него было изобретено – усыпляющий газ. Он ослабил силу и так слабой женщины, а без её сознания тень хоть и оставалась малоуязвимой, но большого вреда причинить не могла, тем более газ в меньшей мере, но тоже всё-таки на неё действовал. Она была зависима от своего донора. Но был ли зависим донор от неё – оставалось вопросом.
– Чтобы помощь была реальной, – продолжил Руслан своё давление, – вы должны рассказать мне о том, что вы хотите. Если этого не случится, то последствия будут ужасны. К вам применят то средство, что помогло заточить вас сюда. Потом вас уничтожат. А что будет со мной… лучше не знать… поэтому расскажите. Времени не так много. Прошу вас.
Анна встала с кровати. Чёрные тонкие щупальца с её шеи никуда не делись, но тень смогла отпустить её к стене. Там Анна и убрала волосы со своего лица. Свои волосы. Волосы тени она больше трогать не смела.
Руслан ожидал увидеть что-то страшное, но перед ним оказалась обычная женщина. Её глаза были покрасневшими то ли от слёз, то ли от усталости. Но взгляд не выражал злобы. Он был нейтральным. Круги и морщины под глазами говорили о том, что женщина истощена.
Подобная реакция на контакт была знаком для продолжения речи Стахова:
– Вы устали. Вам тяжело. Поверьте, мне тоже. Это не жизнь…
– Что ты хочешь? – спросила женщина.
Её голос был странным. Или это было дефектом акустической системы или это было реальностью. Голос взрослой женщины шёл одновременно с тонкой интонацией ребёнка. Интонация была одинаковой, но говорили два разных человека, существа. Но у них был один вопрос, на который надо было ответить дипломатично.
– Всё зависит от того, что хотите вы. Каждая из вас. Это важно…
– Свободы, – раздались синхронные голоса из динамиков.
Мужчина видел, как шевелятся губы женщины. Но расслышать её настоящий голос мешал голос её тени.
– Если вы выберетесь, что вы будете делать? – спросил Руслан.
Эта беседа уже была большим достижением за всё время наблюдения за данным аномальным субъектом.
– Мстить, – ответили голоса.
– Кому?
– Невозможности…
– Как это понять? – спросил Руслан, стараясь придерживаться алгоритма общения.
– Мир хочет умереть, – будто после раздумья ответили голоса. – Мир слишком привык к своей выживаемости. Ему нужно осознать невозможность процветания.
– Это мысли Анны или… её тени?
– Это наши мысли! Я не её тень, это она… моя…
Несмотря на эмоции голосов, Анна не выглядела взволнованной или разозлённой. А вот тень спустилась пониже, к не заправленной кровати.
Тогда Руслан решил приступить к другому сценарию:
– Анна, ответь мне. Я хочу услышать только твой ответ.
Женщина, всё это время смотрящая куда-то за спину Руслана, перевела взгляд на него. Мужчина заметил беспокойство в её ненадолго переставшим быть безразличным взгляде. Одними лишь губами она сказала «помоги». Или «уходи». А может быть, это было другое слово, но разум мужчины распознал именно это. И эти слова были слишком противоречивы. После этой недолгой слабости, женщина вновь перевела взгляд куда-то в сторону.
– Ты её услышал? – раздался детский голос из динамиков, губы женщины не шевелились.
– Отпусти её, – попросил Руслан.
– Не могу, – ответил голос.
– Почему?
– Мир нуждается в нас. Она нуждается во мне. Ты поймёшь, если будешь также нуждаться в чём-то. Что живёт неотрывно с тобой?
В скриптах Руслана ответа на подобный вопрос не было. И он начал импровизировать:
– Если думать образно, то… есть много вещей, без которых я не могу существовать. Воздух, вода, еда…
– А они без тебя существовать могут, – сказала тень.
– Вас убьют, – устало сказал Руслан. По его мнению, разговор не клеился, и все озвученные фразы казались бессмысленными.
Тень ничего не ответила. Анна тоже молчала. У Руслана было время рассмотреть женщину. Худые ступни, выступающие кости и зеленоватые вены. Тёмные круги под глазами, несмотря на полноценное питание и относительно здоровый образ жизни. Гжельский говорил, что тень сильно отравляет здоровье Анны и она уже смертельно больна.
– Убьют, – сказал Руслан. – Вы больше не нужны. Вас уничтожат. И меня.
Разговором про их гибель он должен был вызвать эмоции у тени, а добавлением обстоятельства про возможность своей смерти, он хотел «разбудить» Аню, у которой, если верить наблюдениям за ней, ещё оставалось чувство жалости к инвалидам, которых она ассоциировала со своим мужем, перед которым, вероятно, чувствовала вину.
– Ты врёшь, – сказали голоса.
– Для чего? – сделал невозмутимый вид Руслан. – Мне нужно было узнать, что вы хотите, чтобы было понятно, стоит ли оставлять вам жизнь. Цель ваших жизней должна решить её цену.
– Жить, – ответили голоса.
– Зачем вам жить? Я вот
