Гетопадение - Мамкина Конина
– И чем обязан такой чести?
– Дело в том, что я вам верю, – низенький полноватый мужчина закурил, расплылся в улыбке и удовлетворённо выпустил пар, – Насчёт всей этой благородной мисси, понимаете. Теперь неплохо бы было показать народу, что вы не завоеватели. А кто как не купец сможет убедить их в ваших благих намерениях? Вот, возьмите, – он дал ему зажжённую сигарету, – Отличная вещь.
– Отличная, только вот человеческая.
– Господин очень проницателен. Дело в том, что наши законы запрещают торговать с людьми.
– Ах вот оно что. И ты решил, что я дам тебе разрешение?
– Да, но не просто так. Я помогу вам наладить контакт с местными, – менее уверенно сказал Бо.
– Вот как, – улыбнулся Рэй, – Может, я и не знаток местных традиций, но думаю, ничто не будет столь же красноречивым жестом доброй воли, как убийство кровопийцы, который на них наживается, – он сощурился, почувствовав, что склонил чашу шантажа в свою сторону. Бо молча сидел и таращился на него.
– Так вот слушай, условия здесь ставлю я. Торгуй с людьми, сколько вздумается, я не против, но чтобы завтра же цены были приемлемы для самого бедного, – его улыбка превратилась в оскал, он в одно движение приблизился к нему и взял за грудки, – Мне понадобится – будешь бесплатно раздавать, понял?
– Но?
– Слушай сюда. Цепь прочна ровно настолько, насколько её самое слабое звено. Хочешь продавать дороже – сделай так, чтобы деньги были у самого бедного.
– Но мне семью кормить нужно…
– Семья таких как ты не кормится. Она нажирает. Я не хочу отбирать у тебя твоё дело, ты строил его своим умом, и это похвально. Честно или нет, сейчас уже десятый вопрос. Единственное, что меня интересует – крепкая цепь. Какой смысл в одном сильном звене, если остальные рассыпаются от лёгкого нажатия? Мы захватили их, не потеряв ни единого солдата. Одна суровая зима, и они все передохнут. И кто будет тебя кормить? Листья должны уважать труд корней, согласен? Если у тебя есть возраженья, я буду рад их выслушать.
– Возражений нет, мой господин. Я вижу в вас сильного лидера, которого здесь давно не было. Я лишь хотел предложить Вам дружескую руку, но вы сами схватили меня за, – он понял, что заговаривается, – За неё. Я хотел дать вам парочку советов.
– Что ж, совет, это роскошь в вашем забытом богами крае. Ими пренебрегать нельзя. Вещай, челядь!
– Первым делом нужно сходить к Оракул, – Бо облегчённо выдохнул, когда понял, что разговор наконец зашёл в правильное русло, – Местные верят, что она способна узнать намерения. Разумеется, это лишь легенда, но ваше уважение к традициям и её одобрение – уже монетка в Вашу кошелёк.
– Дельно, – хмыкнул Райден, – Продолжай!
Охранники купца переглянулись. Они никогда до этого не видели, чтобы их начальника кто-то отчитывал, как школьника. Даже предыдущий правитель общался с ним на равных.
– На выселках есть свободные дома для вас. Там никто не живёт теперь.
– Это не то ли место, где сложены трупы? – глядя прямо емц в глаза спросил Райден.
– Понимаете, они язычники, что с них взять. Не всех убили, некоторые покончили с собой.
– Язычники, не язычники, но чтобы всех похоронили. В течение дня. Согласно вашим традициям, иначе, – он дотронулся до пояса.
– Конечно, а как же иначе? Эм, есть ещё кое-что, – он протянул тяжеловесные красные ткани, обшитые золотом.
Переодеваться в местное Райден категорически отказался. Тем более в такое яркое и дорогое. Те уступки, на которые они с армией шли сознательно, были жестом ИХ доброй воли. Но хозяин здесь теперь он, а потому попытки заставить подчиняться пресекались на корню.
– Очень жаль. Но Вы должны, по крайней мере, взять в жёны осиротевшую дочь местного лорда. С Вашей стороны было бы крайне неразумно отказываться и от этой древней традиции. Так Вы могли бы породниться с…
Райден швырнул ему десяток монет и молча вышел из палатки.
Солдаты сидели у костра, и некоторые из них уже клевали носом. При виде командира они повскакивали, отдавая честь, но он сразу же махнул рукой: «Вольно!». Они нетерпеливо обступили его, ожидая рассказа. Он устало осмотрел всех с головы до ног, повёл плечами и улыбнулся. Ему снова протянули флягу, но на этот раз он отказался, сняв с ремешка на бедре свою и пустив её по кругу. Пока воины старались не отпить лишнего, чтобы досталось каждому, сёгун рассказал о необходимости взять в жёны дочь местного лорда. Фляга вернулась к нему и оказалось, что эти суровые тяжеловесные воины из чувства солидарности опустошили её меньше чем на половину.
– И ты это сделаешь, Рэй? – удивлённо спросил тот, который предложил ему поиграть в карты, и снял шлем, отбрасывая назад длинные каштановые волосы, – Это как-то мерзко, не думаешь?
Райден пожал плечам и вздохнул, – У нас есть кодекс. Мне приказали подчинить этих людей, и я выполню приказ. Мы воины и посвящаем свои жизни работе. Чего стоит в сравнении с жизнью свобода? – он отхлебнул из фляги, поморщился, за затем встряхнул её, – Однако, её мне жаль. Но сделать это придётся. Либо так, либо кровью и мечом.
Они как один направили на него уважительные и восхищённые взгляды. Длинноволосый воин недовольно хмыкнул и, скрестив руки на груди, отошёл в сторону. Кто-то открыл флягу и начал новый круг.
– Норико, Бии, Гин и вы, парни, не буду врать: впереди нас вряд ли ждёт что-то хорошее. Но это впереди. А сейчас, – он выдохнул и поднял взгляд к небу, – Сейчас отдохните, наберитесь сил. Завтра будет тяжёлый день. Вольно!
Вместо того чтобы разойтись, они выстроились в линию и склонились перед своим командиром. Райден кивнул и встал перед ними на колено. Поднявшись, они снова кивнули друг другу и отошли. Райден приказал разбить лагерь, поужинать и идти спать, оставив двух дежурных, которые должны были сменяться каждый час. Некоторые из солдат были настолько истощены дорогой и недавним парадом, что валились с ног сразу, не дожидаясь обеда. Воинам племени волка не нужно было ничего объяснять: он понимали иерархию и точно знали, чья сейчас очередь стоять на вахте. Никому не нужно было их кормить и облизывать, никому не нужно разжёвывать им приказ. Йо и второй всадник, снова надевший шлем разожгли костёр. Райден уселся рядом с огнём и быстро накарябал в дневнике:
«У местных терпеливость и рутина рабского мышления. Однако наше командование игнорирует нужды захваченных провинций, проявляя к народам нескрываемое отвращение. А между ними мои ребята. Мы должны справиться, не запятнать свою совесть и не ослушаться приказа. Я веду их по скользкой тропинке над пропастью. Местные уже винят нас во всех преступлениях, командование давит на нас и ждёт быстрых результатов. Если что-то пойдёт
