Гетопадение - Мамкина Конина
– Вы вступаете на дикие земли: здесь есть традиции, но нет культуры; здесь есть толпа, но нет народа; есть направления, но нет пути. И нам с вами выпала честь дать провинции всё это. Вполне возможно, мы положим на это жизни. Вполне возможно, никогда не вернёмся домой. Если вы не готовы, вас никто не осудит – поверните обратно сейчас. Прямо сейчас! – он закрыл глаза и, досчитав до семи, увидел, что ничего не изменилось. Отряд терпеливо смотрел на него и ждал.
– Очень хорошо. Вы сделали свой выбор. Я не в праве вас удерживать, ибо знаю, что это бесполезно, – он ухмыльнулся, – А ещё я знаю, чего стоит каждый из вас, и, чёрт возьми, ваши сердца впору продавать на вес золота. Я могу сказать это обо всей армии, но вы все здесь потому что доказали свою бесстрашность и самоотверженность. У вас нет жён, мужей и детей. Вы зрелы и сильны. Вы обеспечили себе и своему роду место в истории империи. А теперь я спрошу вас ещё раз: хотите ли вы остаться?
Залитый предзакатными лучами холм огласил голос сотни, слитый в один. В воздух с громким карканьем взмыла стая ворон. Райден сглотнул, затем улыбнулся. Его глаза загорелись:
– Так впишем же ваши имена ещё и в историю этой долины! Вы отдали мне ваши жизни, рассчитывайте, что и моя полностью принадлежит вам.
Командир и его войско словно питались энергией друг друга, но чем больше отдавали, тем больше получали. Райден почувствовал, что ему стало намного легче дышать.
Лошади спотыкались и отказывались идти вперёд, однако они всё же спустились с холма и вышли к деревне. Сначала на улицах было до ужаса тихо и пустынно, но, когда они прошли мимо нескольких домов, начали замечать тут и там облака каркающих и дерущихся ворон. Райден насторожился ещё сильнее и приказал группе из нескольких солдат и офицера пойти и проверить, что происходит. Желторотики храбрились, но держались близко старшему по званию. Бесстрашный воин видел, как они поджимают хвосты. Его и самого тревожила какое-то неприятное предчувствие, о котором он не решился доложить вожаку. Офицер в нерешительности закусил губу, стегнул коня и помчался за воронами.
Через пять минут, когда они вернулись, он, пошатываясь, словно пьяный, вынул ноги из стремени, спрыгнул с лошади, и расшибся бы о землю, если бы его не подхватили друзья. Он попытался встать, но его сразу же вырвало. На лицах сопровождавшего его молодняка застыли гримасы ужаса, а на глазах – выступили слёзы. Они только сейчас начинали осознавать, что произошло.
Те, кому удалось взять себя в руки быстрее остальных, рассказали, как недалеко от оврага возвышается гора трупов, большинство из которых детские и женские, а рядом на песке кровью написано: «Жрите, захватчики». Кто-то добавил, что они слышали тихие всхлипывания и крики, но решили, что им почудилось.
Начинало смеркаться и холодать. Райдена передёрнуло, кровь в венах застыла, то ли от пробирающего до костей ветра, то ли от ужаса. Он поёжился, повёл озябшими плечами и приказал дать тем, кто вернулся выпить.
Останавливаться на привал было нельзя. Они приблизились к прогнившим и покосившимся домикам, у каждого из которых стояла семья с детьми и молча провожала всадников полным ненависти взглядом. Это заставляло шедших посреди колонны молодых воинов опускать головы и сутулиться. Райден и старшие офицеры начинали беспокоиться при виде того, какое впечатление этот молчаливый пикет производит на молодняк. Воины, особенно такие неопытные, должны быть спокойны и уравновешены. Если они начнут нервничать, то от их действий и слов под удар подпадёт вся акмия.
Повесив головы, они плелись к центру поселения. Пока лошади плелись мимо, народ с ненавистью и презрением пялился на кавалерию: они не кричали, не кидали камни, только изредка перешёптывались, но от этого было только хуже. Солдаты чувствовали их взгляды и стыдливо опускали глаза. Чума неуверенности поразила всех, закалённых в бою ветеранов и недавно проявивших себя новобранцев. Райден, уловив уранические настроения, нахмурил брови и громко приказал на древнем воинском языке: «Поднять головы. Это ваш триумф, а не позорная тропа. Вы здесь хозяева, не дайте им сломить вас». Солдаты не осмелились перечить, приняли горделивые позы, но шли всё так же скорбно. Толпа начала понемногу подтягиваться и следовать за ними. Андо вздрогнул: они были такими худыми, мрачными и безжизненными, что казались призраками: «Этой дорогой мне уже не уйти», – пронеслось у него в голове.
Они вышли к рыночной площади, посреди которой был установлен гигантский идол, напоминавший человека с оленьей головой. Райден дёрнул поводья и повернул коня. Ноздри обоих раздулись от гнева и чувства несправедливости. Воин усмехнулся и крикнул на языке чужаков: «Слушай, северный народ! Мы не желаем вам зла!».
В толпе послышался нарастающий рокот, но он добился своего: все глаза были направлены на него. Райден перешёл на общелесной:
– Да, я знаю, что мы для вас завоеватели. Но если бы не мы, то вас завоевал бы кто-то другой. Разве вы не понимаете? – прокричал он, но в его голосе был слышен надрыв.
А рокот всё продолжал нарастать. Райден сделал хлопок одной ладонью: но он был громче тысяч голосов.
– Внемлите! Вы перебили больше своих, чем мы. Ваш город сдался практически без боя, и так вы решили выместить зло? На женщинах и детях? Мы дадим вам мир. Не мешайте мне делать работу, и я обещаю, что буду править мудро и справедливо.
Толпа вновь замолчала и начала понемногу редеть. Послышались женские рыдания. Когда площадь опустела, Райден почувствовал, как к горлу подступает рвота. Двое всадников подошли к нему с разных сторон. Один из них похлопал командира по плечу, другой элегантно протянул открытую флягу.
– Они нас просто ненавидят, – шёпотом подытожил первый.
– Да уж, Йо, это ожидаемо, – Райден отпил из бурдюка п протянул его обратно.
Они повернулись, готовясь отправиться искать ночлег. Внезапно несколько местных жителей подбежали к ним и замахали руками, пугая коней. Один из них обратился к Райдену и пригласил его к себе в шатёр. Воин махнул рукой, давая понять, что пойдёт один. Тонкая фигурка запротестовала, но Йо удалось успокоить её своим любимым способом: положив ладонь на плечо.
Вожак пригнулся и вошёл вслед за ними. Он закашлялся от ударивших в нос запахов дыма и специй. Пригласивший его указал на место рядом с собой и хитро улыбнулся:
– Зовите меня Бо. Я местный купец.
– И чем торгуешь, – Райден поморщил нос и провёл пальцем по тарелке с бежевым порошком, – Бо?
Купец смутился, поймав на себе взгляд имперского захватчика, но быстро взял себя в
