Сулейман Рагимов - Сачлы (Книга 3)
Зюльмат будто не слышал Хейбара, думал о своем. Сказал наконец:
- Однако я не должен пугать своих людей! Понял, сынок?.. И ты не подавай виду!.. Держись так, словно у нас все хорошо... Эх, нет рядом со мной Кемюра-оглу!.. Отнял его у меня проклятый пес Гиясэддинов, отгрыз мою правую руку!.. А что делать?.. Что я должен делать?.. Сдаться Гиясэддинову?.. Нет!.. Оставаться в горах?.. Нет, это тоже невозможно... Теперь, сынок, я понял: мир и в самом деле переменился, по-другому стали жить люди... А колесо нашей судьбы катится вниз в бездонную пропасть, и уже никто не сможет остановить его. Именно поэтому, сынок, мы должны стоять до конца!.. Иного пути у нас нет!.. Мы должны биться до последнего вздоха! Одно только меня страшит - твоя судьба, сынок!.. Только бы ты остался жив!.. Только бы мне не видеть твоей гибели!.. О, это будет страшная пытка для меня!.. Ведь ты еще совсем ребенок!..
Зюльмата бил озноб. Хейбар со страхом смотрел в лицо отца, спросил:
- Может, ты заболел, ага?
Зюльмат поднес ладони к голове, стиснул виски:
- Мозг мой пылает, Хейбар!.. Голова раскалывается от мыслей, сынок!.. Пойми, ведь потух очаг в нашем доме! - Вдруг Зюльмат схватил винтовку, щелкнул затвором, крикнул, глядя туда, где находился Намазгулу: - Эй ты, старая гиена!
Старик откликнулся неохотно:
- Да чего тебе, Зюльмат?
- Иди сюда, предатель!
Намазгулу не спеша поднялся наверх, приблизился к камню, у которого стояли Зюльмат и Хейбар. Атаман сказал зло:
- Ну, старый хрыч, рассказывай, что тебе снилось?
- Что-то снилось, да я уже не помню,- ответил сумрачно Намазгулу.
Зюльмат спросил:
- Как думаешь, Намазгулу, если я убью тебя и явлюсь к властям с повинной, зачтут они мне это?..
- Могут и зачесть,- хладнокровно сказал старик.- Возможно, зачтут, Зюльмат! Убей!..
- Нет, не могу!..- прохрипел разбойник.- Рука не поднимается!.. Лучше уж я сам околею... Не хочу быть бесчестным перед своей кончиной!..
Хейбар тихо сказал старику:
- Отец стал очень подозрительный, дядя Намазгулу. Не сердитесь на него.
- Но почему он не верит мне? - Обида прозвучала в голосе старика.
Зюльмат забормотал:
- Никому я не верю, никому!.. Даже Хейбару!..- Он порывисто обнял сына, покрыл его лицо поцелуями, затем оттолкнул от себя. Обращаясь к Намазгулу, добавил: - Ребенок он еще совсем, ребенок!.. Ведь так, старик, а?!
Намазгулу вздохнул:
- У меня тоже такой... Оруджгулу...
- Это тот, что привозил нам хлеб?
- Он самый, мальчик, подросток...
- У тебя - иное дело, старик! Твой Оруджгулу еще разожжет очаг в твоем доме, потянется из трубы дымок...
- Какой там дымок!.. Кто даст?.. Никакого дымка не будет... Эх, все пошло прахом!.. Будь проклята такая жизнь!.. Рухнул мой дом!..
- Я же сказал тебе, старик,- напрасно ты пришел к нам! Жил бы себе спокойно в своем доме... За ту жизнь, которой ты жил и от которой отказался, я бы многое отдал сейчас!.. Эх, глупость ты сделал, Намазгулу!
Старик молча стоял перед ним.
Всеми троими владело уныние.
Было раннее утро - серое, холодное. С гор дул ледяной, пронизывающий ветер.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Коммунистический боевой отряд, возглавляемый Алешей Гиясэддиновым, прибыл в район Красных скал во второй половине дня.
Уже точно было известно, что бандиты укрылись именно здесь.
Накануне днем Гиясэддинов отправил Хосрова напрямик через горы к Красным скалам, дав ему задание - под покровом ночи разведать: там ли зюльматовцы? Утром Хосров вернулся в отряд и подтвердил: да, бандиты находятся на Красных скалах.
Тотчас по прибытии на место Гиясэддинов разбил весь отряд на четыре группы, которые были возглавлены: одна - Балаханом, вторая - Годжой-оглу, третья - Хосровом, четвертая - начальником милиции Теймуром Хангельдиевым.
Гиясэддииов вызвал к себе командиров групп и отдал приказ:
- Немедленно окружить Красные скалы плотным кольцом, так, чтобы зюльматовцы не смогли ускользнуть незаметно - как ночью, так и днем!.. Расположите бойцов за деревьями по кромке леса, который подступает к Красным скалам!.. Объявите людям о состоянии боевой готовности уже сейчас, ибо никто из нас не знает, что Зюльмат может предпринять в любую минуту!
В глубине леса разбили несколько палаток. В одной из них спустя час после прибытия собрался "военный совет".
- Жаль, мы не можем атаковать Зюльмата прямо сейчас!- сокрушался Гиясэддинов.
- А давай попробуем, Алеша?.. - предложил Хангельдиев.
Гиясэддинов развел руками:
- Увы Теймур, это исключено! Сам знаешь, вьючные лошади отстали, на них все наши боеприпасы. Их пригонят не раньше, чем через три часа, то есть к вечеру. А бой обещает быть горячим. Наличного запаса патронов, которыми располагают бойцы, может не хватить. Нам же надо действовать наверняка. Пусть пока люди отдохнут, освоятся. Необходимо организовать хороший обед. Гиясэддинов обернулся к Балахану: - Где Нейматуллаев? Ведь продовольственными делами занимается он...
- Он, он! - подтвердил Балахан. - Нейматуллаев уже позаботился об обеде. Я сам видел: в овражке зарезали пять баранов, шашлык уже жарится.
Гиясэддинов усмехнулся, покачал головой:
- Это неплохо! Я и сам проголодался так, что, кажется, быка съел бы!
- Во сколько завтра начнем наступление? - поинтересовался Хосров.
Гиясэддинов подумал.
- Я считаю, людей поднимем в атаку, когда полностью рассветет. Зюльматовцы в более выгодном положении, чем мы, они наверху, хорошо укрыты за скалами. Но их меньше, чем нас. Кроме того, они вынуждены будут занять круговую оборону. Это значит, плотность их огня будет не так уж велика. Надо каждую из наших четырех групп разбить на отделения, примерно по пять человек в каждом. Во главе каждого отделения поставьте старшего. На мой взгляд, тактика наступления должна быть такова: каждое отделение взаимодействует с другим. Мы атакуем... Что это значит?.. Допустим, отделение "а" ведет усиленный огонь по бандитам на своем участке, а отделение "б", прикрытое этим огнем, делает бросок вперед, занимает удобную позицию за камнями и начинает прикрывать в свою очередь отделение "а", которое подтягивается. И так далее... Ясно?
- Ясно,- отозвался Годжа-оглу.- Очень верная тактика!
- Главное - не давать зюльматовцам перевести дух! Не давать им высовываться из-за камней! Прижать их к земле! Вот тут-то и должно сыграть свою роль наше численное превосходство!- Обведя взглядом лица своих командиров, Гиясэддинов добавил: - Разъясните бойцам, как надо действовать. И еще... Зюльмата необходимо во что бы то ни стало взять живым! Таков приказ! Передайте эти мои слова бойцам, опишите приметы бандита. Его легко узнать по отвислым рыжим усам. Конечно, в бою всякое может случиться, не зря говорят: пуля - дура, но наши люди тем не менее должны знать: Зюльмат нам нужен живым!..
Под вечер Хосров заглянул в палатку "медицинской службы" отряда.
Рухсара сидела на складном походном стульчике перед грубо сколоченным из толстых осиновых сучьев и застланным белой клеенкой столом, на котором были расставлены различные склянки, банки, пузырьки с медикаментами, лежали вата, бинты и прочее. Девушка укладывала в никелированный стерилизатор шприцы, намереваясь прокипятить их на небольшом мангале, который стоял снаружи у входа в палатку.
- Добрый вечер, Рухсара! С прибытием! Как устроились? - приветствовал девушку Хосров.
- Как видите! - Она улыбнулась устало, кивнула на разложенные носилки, поверх которых лежал тюфяк, предложила:- Присаживайтесь, Хосров. Что у вас хорошего? Ночью вас, кажется, не было в отряде. А ведь вы вчера утром пообещали мне, что дорасскажете во время вечернего привала конец той книги турецкого писателя - про девушку-учительницу!..
Хосров, присев на носилки, поведал Рухсаре о своем ночном путешествии к Красным скалам, рассказал о предстоящем бое наутро.
- Книгу я вам дорасскажу, когда мы будем с победой возвращаться домой, по дороге,- пообещал молодой человек.- Конечно, можно было бы сделать это и сейчас, но я не хочу торопиться, не хочу комкать свой рассказ.
Они поболтали немного о том о сем.
Вскоре Хосров собрался уходить.
Рухсара, не скрывая своего огорчения, попросила:
- Посидите еще, Хосров! Мне так хорошо, когда вы рядом!..
Молодой человек ликовал в душе. Признался:
- Мне тоже, Рухсара. Знаете, в тот вечер, когда мы покидали город, я попросил маму, чтобы она наутро заглянула к вашей маме...
Рухсара потупилась, ощутила, как забилось ее сердце, загорелись щеки. Тихо спросила:
- А зачем это, Хосров? - Осмелев, подняла на него глаза, улыбнулась.
Он влюбленно, не таясь, смотрел на нее. И ей это было приятно.
Хосров ответил:
- Чтобы вашей маме не было тоскливо одной. Я подумал, пусть женщины поговорят, поближе познакомятся...
Она, не отводя своих глаз от его, кивнула:
- Спасибо, Хосров!
- Я уверен, у них найдутся темы для беседы... Когда мы вернулись с вами из Чанахчи, я рассказал маме про вас...
