Раиса Крапп - Прикосновение звёзд
Она проснулась едва ли не за полдень, что было естественно после ночи скитаний, разочарований и тревог. И хотя Кренстон трижды интересовался, не проснулась ли дама, переполошившая ночью весь дом, но беспокоить её строго-настрого запретил. Он явился, когда Гретхен была уже умыта, причёсана и хорошо пообедала под строгим присмотром Дороти. Домоправительница сама наполняла тарелки Гретхен и не позволяла отставлять их, пока они не опустеют. Наконец, оставленная в покое и утомлённая такой пристрастной опёкой, Гретхен полулежала в постели на высоко взбитых подушках. Руки её покоились поверх одеяла и на запястьях, из-под длинных рукавов фланелевой сорочки видны были умело наложенные Дороти повязки с заживляющими мазями. Гретхен прекрасно выспалась, и хотя кровать была жестковата, а бельё не таким уж тонким, но она блаженствовала в этой постели и не желала для себя ничего другого. Вот в это время и раздался стук в двери. Габи выпорхнула и вернулась через две секунды с известием, что пришёл господин Кренстон.
Гретхен встретила его столь благодарным взглядом, что едва ли нужны были дополнительно слова признательности.
- Я вижу, вы чувствуете себя гораздо лучше, и чрезвычайно этому рад, проговорил хозяин, располагаясь поблизости от Гретхен. - Моё имя сэр Тимотей Кренстон, и вы можете во всём рассчитывать на меня, я готов оказать вам любую помощь, в которой вы нуждаетесь.
Вот тут-то и кольнула сердце Гретхен первая иголочка-заноза: теперь была её очередь назвать себя, но как? "Баронесса Ланниган"? Она до сих пор страшилась мысли, что судьба уготовит ей встречу с супругом, и уж разумеется, не желала быть ей в этом пособницей. Ларт настоятельно советовал ей забыть имя барона, но что вместо него? В замешательстве Гретхен ответила вопросом:
- Вы англичанин, господин Кренстон?
- Я - космополит, - иронично улыбнулся он. - Родился в Англии и ношу фамилию своего отца, но моя мать была француженкой. Отец умер рано, я тогда был настолько мал, что совершенно его не помню. А матушка так и не полюбила прохладную, сдержанную на проявления тепла Англию. Сердце её принадлежало родной Тулузе, туда и вернулась молодая вдова после смерти супруга. Таким образом, по воспитанию и образованию я француз. А вот теперь меня приютила Испания.
- Испания?! - изумлённо охнула Гретхен.
- Да, - склонив голову, Кренстон внимательно посмотрел на неё. - Разве вы не знаете, что находитесь на территории Испании?
- Нет... - в замешательстве Гретхен потёрла пальцами лоб. Потом медленно проговорила: - Был шторм... корабль разбило... я не имела ни малейшего представления, на чей берег меня выбросило... А люди... они говорили со мной по-французски.
- Это не удивительно - граница Франции не так далеко, и даже среди простолюдинов нередко встретишь умеющих связать несколько французских слов. Возьмите хотя бы прислугу в моём доме - почти все если не говорят, то прекрасно понимают французскую речь. Очевидно, вы заговаривали с ними на французском, на нём вам и отвечали. Но, стало быть, вы потерпели кораблекрушение? Спаслись ли ещё люди с вашего судна?
- Я... не думаю... - Гретхен провела дрожащими пальцами по лицу. - Я никого не видела больше...
- Я вижу, что эти воспоминания ещё слишком болезненны для вас, так оставьте, не надо ничего говорить сейчас, я не хочу тревожить вас ими. Я и без того могу представить, чего вы натерпелись, поэтому не тревожьте, не ворошите боль возвращением в страшное. Позвольте спросить ещё только одно как мне называть вас?
- О... - смутилась Гретхен, - простите, но ваши слова об Испании так ошеломили... Меня зовут Гретхен... Ларт.
- Добро пожаловать в Тополиную Обитель, мисс Ларт. Я рад, что мой дом оказался на вашем пути.
Имя Ларта, произнесённое вслух другим человеком нарушило хрупкое равновесие в душе Гретхен, губы её задрожали, глаза наполнились слезами.
- Ох, я так неуклюж со своими расспросами, - огорчённо проговорил Кренстон, - я, вопреки своему желанию, всё-таки заставляю вас страдать...
Гретхен остановила его движением руки, не в силах произнести ни слова.
- Простите... - тихо и виновато сказал Кренстон. - Я хотел бы что-то сделать для вас в искупление свой вины.
- Называйте меня... просто... Гретхен... - прерывающимся голосом с трудом выговорила она.
Кренстон поднялся:
- Право, я не хотел расстраивать вас, мисс Ларт... Гретхен... Вышло так неловко, - он стоял, расстроенный её слезами. - Я уверяю вас, что сделаю всё от меня зависящее... К сожалению, пока вам и нужно не много - покой и заботу друзей...
- Только тот, кто был лишен их, может понять, как бесценно это "немногое", - Гретхен попыталась улыбнуться.
Хозяин между тем поклонился и пошёл к выходу, в дверях обернулся:
- Отдыхайте, набирайтесь сил и поскорее препроводите в прошлое всё недоброе, что с вами случилось. Кстати, для вас уже готовят комнату в доме, там вам будет гораздо удобнее, чем здесь.
Глава двадцать третья
приметы ненастья в безоблачной атмосфере
Итак, на следующий день после её появления в Тополиной Обители сэр Кренстон предоставил в распоряжение Гретхен одну из комнат в господском доме, и ей пришлось покинуть флигель и перебраться в красивую, богато обставленную спальню. Хотя, оставь он ей выбор, она предпочла бы садовую сторожку в самом дальнем конце сада. Но Гретхен лишь вздохнула про себя: платье крестьянского мальчика не ввело в заблуждение - Тимотей Кренстон так же, как и разбойник, вмиг разглядел в ней даму благородного происхождения.
Причиной уныния Гретхен стало то, что она узнала от щебетуньи Габи. После ухода сэра Кренстона служанка решила, что незваная гостья, может быть, составила себе неверное представление о владельце усадьбы, и посчитала нужным наговорить о нём восторженных слов. И Гретхен услышала:
- Одного не понимаю, такой замечательный человек - и до сих пор холост!
- Может быть, он думает, что слишком некрасив, и по этой причине избегает женщин? - машинально проговорила Гретхен, лишь бы что-то ответить, потому что слова Габи и стали второй занозой, которая отныне будет постоянно напоминать о себе.
- Некрасив?! - Габи уставилась на Гретхен, забыв, что собиралась поправить ей подушку. - А... да, он не из тех смазливых красавчиков, - она неопределенно махнула рукой, - это верно... И теперь я вспоминаю, что он и мне показался... страшноватым, когда впервые увидела его. Но сударыня... Я не смогу вам объяснить, знаю только, что очень скоро вы забудете об этом.
Гретхен не придала значения восторженным словам Габи, но вот её сообщение, что владелец усадьбы одинок, положило тревожный оттенок на внимание Кренстона к ней и его хлопоты. Ох, она бы предпочла найти здесь любящих супругов, и их детей, домочадцев и слуг, преданных всем сердцем добрым владельцам поместья. Тогда Гретхен не почувствовала бы этого стеснения в общении с Кренстоном. Она слишком хорошо знала, какие чувства и желания пробуждает в мужчинах против своей воли. К сожалению, возможность убедиться в этом ей предоставлялась ни один раз. Гретхен видела собственную вину в том, что доныне не затронула сердца ни одного мужчины, из встреченных ею в жизни, и ни единожды печально задумывалась, пытаясь отыскать порочность в себе, своей внешности, в характере либо поступках, которые становятся причиной того, что низменные страсти неизменно овладевали мужчинами при общении с нею. Ларт? Да, он был не такой, как все другие, но и его сердце осталось холодным, он был рядом с нею, но... отдельно. Гретхен не обманывалась на это счет: Ларт питал к ней сострадание, симпатию, но не более - он не любил её. И вот теперь - Кренстон... Гретхен стала бояться его столь трепетного внимания к её особе.
Некоторая отсрочка в необходимости рассказывать о себе тоже лишь слегка успокоила Гретхен, это ведь была лишь отсрочка. Рано или поздно Кренстон захочет узнать о ней больше, и сможет ли она быть с ним тогда искренней, даже пожелай этого? Куда они плыли? Ларт ни разу не упомянул ни названия своей страны, ни того, где она расположена. Поведать о том, что однажды в полночь в её спальне объявился таинственный посланец неведомой страны? Разве любому здравомыслящему человеку слова Гретхен не покажутся бредом повреждённого рассудка? Ах, да разве только это? Она желала бы скрыть многое. И даже в последние дни с ней случилось достаточно такого, о чём она могла бы рассказать, разве что Ларту, но никак не Кренстону, человеку, которого знала столь мало.
За ней, по-прежнему, ухаживала Габи и была постоянно поблизости. Домоправительница Дороти тоже заходила по нескольку раз на дню взглянуть на объект нежданно свалившейся на неё заботы, строго расспросить Габи, что съела подопечная во время завтрака, обеда и ужина, не была ли она беспокойна, не начался ли у неё жар и кашель? Домоправительница трогала голову Гретхен, чтобы лично убедиться, в отсутствии повода для беспокойства. Гретхен очень скоро разгадала за чопорной, строгой неприступностью Дороти её добрейшее и сострадательное сердце. А так же большую житейскую опытность и смётку, которым отдавал должное хозяин и ценил советы своей домоправительницы. Именно поэтому он отменил своё распоряжение послать за доктором для Гретхен - Дороти заявила, что она не видит необходимости беспокоить доктора, у которого хватает забот, а их нежданной гостье требуется лишь покой и отдых. И три-четыре дня проведённые в постели, вкусная изобильная еда и любовная забота не оставят и следа от голубых кругов под глазами и изнурённого вида.
