Александр Зиновьев - Катастройка, Повесть о перестройке в Партграде
Корытов предложил создать частную артель по изготовлению икон, предоставив ей возможность продавать свою продукцию в магазине сувениров. Тем самым будет нанесен удар по фарцовщикам. Глава партградской комиссии предложил построить фабрику по изготовлению старинных икон и вывозить иконы для продажи на Запад и в страны Третьего мира. Представитель КГБ сказал, что лучше это дело передать в ведение попов. Представитель профсоюзов предложил передать эту отрасль индустрии в концессию Западу.
В первый маршрут решили включить также посещение городского Совета с целью показать иностранцам демократизацию советской системы власти и управления. В здании горсовета решили соорудить особую ложу, из которой иностранцы смогут наблюдать заседания Совета. Ложу решили снабдить аппаратурой для синхронного перевода речей народных депутатов на западные языки. Корытов посоветовал на время посещения иностранцами заседаний Совета ставить на обсуждение проблемы, в отношении которых можно позволить плюрализм западного образца. Например, ставится вопрос о починке канализации в новом жилом районе. Разгораются жаркие дебаты. Лидер оппозиции произносит пламенную речь, в которой обличает сталинизм, брежневизм и нынешних консерваторов. О канализации может вообще не говорить, - к чему забивать головы гостей такими вонючими пустяками?! Послушав такую речь, иностранцы по возвращении домой напечатают кучу всякой чепухи об эволюции нашего общества к парламентаризму. Правда, канализация работает плохо по-прежнему. Но в этом виноваты Сталин и Брежнев.
Второй маршрут
Целью второго маршрута было показать иностранцам героический труд партградцев в условиях перестройки. По выезде на Ленинский проспект, который в одном направлении вел в индустриальный район города, автобус резко затормозил: проспект в неположенном месте пересекали двое пьяных мужчин. Они шатались, падали, вставали, помогая друг другу, и горланили какие-то песни. Корытов укоризненно взглянул на представителя милиции. Тот залепетал что-то насчет того, что "недосмотрели", и пообещал "снять стружку" с кого следует. Пьяные погрозили автобусу и зигзагом продолжили свой путь. Если бы они знали, кому они погрозили!
Автобус промчался мимо магазина для слепых, называемого "Рассвет", и магазина ножных протезов, называемого "Скороход". Люди настолько свыклись с этими названиями, что не замечали мрачного юмора в них. Не заметили этого и члены комиссии. Председатель областной комиссии сказал, что эти магазины следовало бы показать иностранцам. Такой заботы о слепых и безногих, как у нас, вы нигде в мире не увидите. Неплохо было бы в иностранные делегации включать хотя бы по одному слепому, Пусть своими глазами посмотрят, как мы заботимся о трудящихся, лишенных зрения.
Автобус мчался мимо домов с вывесками бесчисленных контор. Кто-то сказал, что было бы неплохо число таких вывесок сократить. Но представитель КГБ заметил, что он недавно был в Париже, так там таких вывесок в десять раз больше. Иностранцы наверняка не обратят на них никакого внимания. Люди вообще больше замечают то, что не укладывается в их обычные представления,
То, что комиссия увидела в индустриальном районе, привело ее в уныние. Повсюду валялся мусор, пустые перекореженные бочки, поломанные ящики, невообразимого вида остатки машин. У завода авиационных приборов была построена проходная "будка ", по размерам мало уступающая самому зданию завода. Но через нее никто не проходил. И ворота, через которые по идее должны были проезжать машины, были заперты на гигантский висячий замок, каким, вероятно, запирали ворота Партградского Кремля еще во времена князя Олега. Еще более мрачную картину комиссия увидела у машиностроительного завода. У одного из цехов, который был виден издалека, вообще отвалилась часть стены; Дыру завесили фанерным щитом, на котором был изображен Ленин с красным бантом, с хитрой усмешкой и слегка приподнятой рукой. Под Лениным были слова: "Верной дорогой идете, товарищи! ". Но от дождей и ветров плакат принял такой вид, что даже политически выдержанные члены комиссии не удержались от смеха. - Что будем делать? - спросил товарищ Корытов, и в голосе его звучала угроза. - За неделю порядок тут не наведешь. - Ничего страшного,- оптимистически заметил представитель городского комитета профсоюзов. -Перекроем проспект перед улицей Брежнева. Там на самом деле пора отремонтировать асфальтовое покрытие. Транспорт направим в объезд по улице Брежнева, затем по улице Карла Либкнехта и Розы Люксембург, наконецпо улице Мориса Тореза. И выедем прямо к электроламповому заводу и к текстильной фабрике. Они закрывают вид на весь район. И порядок там относительно приличный. А за неделю там такой блеск навести можно, что... Только смотрите не переборщите,- успокоенно сказал Корытов, - а то подумают, будто мы "потемкинскую деревню" устраиваем. Кстати, улицу Брежнева следует переименовать. - Надо назвать ее именем Бухарина, - предложил представитель культурных учреждений, - Ведь Партград раньше назывался Бухаринском. - Троцким, - поправил кто-то. - А какая разница, - сказал представитель КГБ. Этого тоже пора реабилитировать. - Лучше именем Бухарина, так как Бухарин был за перестройку, - сказал представитель комсомола. - А не пора ли весь Партград переименовать в Троцко- БухаринскоЗиновьевск?! - восторженно выкрикнул представитель профсоюзов. - Лучше в Горбачевск. - В Горбачевск будет переименован Ставрополь.. А Партград будет назван именем Петра Степановича. - Верно! Это будет справедливо. - В конце концов можно маршрут труда вообще изменить так, что ничего тут переделывать не надо будет, - сказал Корытов. - Образован совместный советско-американский концерн по производству стирального порошка. Петр Степанович считает, что предприятия надо строить здесь, в Партграде. Надо выбрать для них такой район, чтобы люди ходили туда как в парк. Построить там кафе, рестораны, кинотеатры. И иностранцам там будет приятно отдохнуть. - На стройку время нужно, не один год, - возразил кто-то. - Предприятия будут строить сами немцы и американцы, - ответил Корытов. - А они строят быстро. За полгода построят. - Замечательно! - воскликнул представитель КГБ. Будем показывать иностранцам их же собственные заводы. Это произведет на них неизгладимое впечатление.- Вот еще бы в придачу к западной технике у нас были западные рабочие, - мечтательно протянул представитель профсоюзов. - А то наш брат-Иван и на западной технологии разведет наше отечественное свинство. - Об этом уже подумали в Москве, - заверил Корытов, - Инженеры, техники и высококвалифицированные рабочие будут из США и ФРГ. Наши же люди будут перенимать их опыт. - Боюсь, как бы не вышло наоборот, - сказал представитель милиции. - Западные специалисты научатся у наших работяг пьянству, халтуре и очковтирательству.- В этом тоже свой плюс есть, заметил Корытов в порядке юмора. - Чем хуже будет на Западе, тем лучше у нас.
Когда комиссия возвращалась обратно, перед площадью Ленина пришлось притормозить, так как те два пьяные, которых видели утром, расположились спать посреди улицы. К ним подъехали милиционеры на мотоциклах со специальными колясками для сбора пьяных. Нарушителей порядка сунули в коляски и увезли. Путь был свободен. - Сажать таких мерзавцев надо, сказал представитель комсомола. - Воспитывать надо,- - поправил Корытов не в меру ретивого комсомольского вожака. - Верно, - поддержал Корытова представитель КГБ. - Сначала надо воспитывать, а уж затем сажать. За ужином Корытов вспомнил, что на прием к Сусликову приходил директор одного из партградских заводов, энтузиаст перестройки. Как идут его дела?
Притча о директоре завода
Не все партградцы восприняли перестройку как очередной руководящий спектакль. Нашлись такие, которые отнеслись к ней с искренним энтузиазмом. Один из них - человек, получивший в городе кличку Перестройщик.
В застойные годы Перестройщик был рядовым инженером. Никаких особых заслуг у него не было. От других он отличался несколько повышенной склонностью к обличительству. А обличать было что. Технология устарела. Регулярно случались аварии и простои. Рабочие пьянствовали в рабочее время, халтурили, воровали все, что попадалось под руку. План выполнялся фиктивно. Продукция завода почти на сто процентов была брак. А между тем директор и его подручные жили припеваючи, обзавелись квартирами, дачами, автомашинами, в изобилии имели дефицитные предметы потребления. Без взяток и блата рядовые работники завода не могли получить даже то, что им было положено по закону. Короче говоря, на заводе творилось то, что творилось на всех предприятиях города и что стало привычным образом жизни. Время от времени на заводе появлялись правдоборцы, стремившиеся хоть немного оздоровить жизнь коллектива, но их усилия терпели крах. И что самое поразительное, масса сотрудников завода не поддерживала правдоборцев. Люди прекрасно знали, что творилось в их коллективе. Но они сами участвовали в такой жизни, приспосабливались к ней в меру своих возможностей. Они ухитрялись урывать какую-то долю благ различными способами, включая воровство, халтуру, обман, сговор, взаимные услуги, левую работу и прочие средства, соответствующие общему стилю жизни, Они были соучастниками всего того, что правдоборцы обличали как преступления.
