Птаха - Кортни Коллинз
Только после захода солнца ты уговариваешь себя высунуться на улицу. Снимаешь высохшую кашаю и обматываешься ей. За день добавилось еще палаток. Если пойдешь искать Теши, то можешь и не найти дорогу обратно. Все так быстро меняется.
Ты смотришь на гору и пытаешься сосредоточить взбаламученные мысли на ее вершине. Вспоминаешь мальчиков-монахов, которых вы с Теши встретили много лет назад на выходе из леса. Какой радостью сияли их лица, когда они рассказывали об искупительной силе Священной Горы. Священная гора очистит твое сердце, сказали они, и покажет, кто ты на самом деле.
Но гора – вот она, а ты бросаешь страдающего друга, своего единственного друга, и оставляешь гнить на берегу тело утонувшей девушки.
Ты боишься, такое сердце уже не изменить.
Темнеет. Ты понимаешь, что ботинки остались у озера. Ты решаешь поискать их утром. Ты устала, переела салака, перекурила гашиша. А может, тебя посетили галлюцинации – как тогда. Опять успокаивают неумолчный гомон торговцев и отдаленное пение монахов; они, кажется, вообще не спят. Ты говоришь себе, что здесь, где кругом молитвы, шум, люди, бояться нечего.
Наконец ты засыпаешь. Тебе снится, как ты возвращаешься к озеру. Ботинки там, где ты их оставила. В озере мерцают звезды. Поверхность воды абсолютно гладкая, пока ты не бросаешь в нее пригоршню камней. Они создают беспорядочную рябь, потом эта рябь становится волнами.
Ты просыпаешься. Ветром сорвало с палки веревку, и она бьется по холсту. Ты выползаешь привязать ее. Холодный ветер дует в спину. Тебе вдруг хочется по нужде, и ты ищешь камень, за которым можно присесть. Оглядываешься убедиться, что за тобой никто не наблюдает.
Ты не замечаешь двух связанных лошадей. Они запряжены в широкую деревянную телегу, груженную корзинами, между которыми спят двое возниц. Около намеченных тобой камней два сторожа. Они знают: скоро из глубины на поверхность, как рыбы к полной луне, всплывут люди.
И ты всплываешь.
Они видели, как ты выползла из палатки и пробиралась к камням. А теперь смотрят, как ты задираешь кашаю, подтверждая то, на что они надеялись.
Что ты девочка.
Они подходят, и толстые руки обхватывают тебя за пояс. Рука в перчатке заталкивает в рот тряпку. Тебя запихивают в мешок, и ты цепенеешь.
Тебя куда-то несут. Существо твое сопротивляется, но тело не слушается. Ты пытаешься разглядеть что-нибудь сквозь мешковину и, когда мимо проходят паломники с фонарями, различаешь размазанный свет.
Почему паломники не спрашивают сторожей, что у них в мешке?
Почему ты не можешь кричать?
У телеги ждут возницы. Один вытаскивает тебя из мешка и, подогнув ноги, усаживает в корзину. Потом обхватывает и связывает руки. Ты не можешь пошевелиться, но, оказывается, можешь издавать приглушенные горловые звуки и принимаешься мычать.
Заткнись, говорит возница, зажимая тебе рот рукой. Или я привяжу твой язык к горлу.
Ты умолкаешь.
Сквозь щели корзины видишь, как сторожа волокут еще пять девочек. Возницы так же их пакуют и закрепляют крышки корзин кожаными ремнями.
Возницы прищелкивают языками, и тележка кренится вперед. Ты представляешь, как они выводят лошадей из лагеря, а на телеге покачиваются корзины. Обычные торговцы, а в корзинах – обычный товар.
Ты столько лун шла до Священной горы. По дорогам и тропам, переходя вброд реки, ради ее искупительной силы, ради обещанного ею мира. И теперь в голове звучит холодный голос: Не надо было тебе искать.
Вдалеке от лагеря и Священной горы ты обнаруживаешь, что снова можешь шевелить губами, языком, и выплевываешь тряпку изо рта. Слышишь крик: ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! Потом еще один. Ты подключаешься. Не просто кричишь, а воешь как раненая собака. Ваши голоса взмывают над телегой – торжественные, устрашающие. Они пугают возниц, и те останавливаются.
Если обещаете сидеть тихо, мы вас вынем.
В ответ все молчат. Погонщики воспринимают это как знак согласия, развязывают ремни и по очереди достают вас из корзин. Рассаживают по трое с каждой стороны, привязав руки к бортам телеги.
Очередное полнолуние. Ты смотришь на сидящих в ряд девочек и видишь повторяющиеся силуэты. Губы мрачно стиснуты. Глаза сверкают.
Телега едет дальше – вместе с вами. Скоро поднимется солнце, а с ним и чудовищное понимание: ваши шесть жизней связаны навеки.
V
30
Дарвин, наши дни
Марджи слышит звонок телефона, лежащего в заднем кармане. Она уснула на дорожке, свернувшись на собачьей подстилке.
Она достает телефон, хрипит: Марджи Шапиро, и пытается сесть.
Простите, что так рано, но… Это вы потеряли собаку? Мальчишеский голос.
Да! – восклицает Марджи, пытаясь подняться с подстилки. Моя Элси.
Вижу ее имя на ошейнике. Так же я узнал и ваш телефон.
Она в порядке?
Вот, рядом. Марджи слышит в телефоне знакомое пыхтенье.
Спасибо! Спасибо. Где ты ее нашел?
Утром поскреблась ко мне в дверь. Я дал ей остатки еды. Она очень довольна.
Она раньше никогда не убегала.
У нас низкий забор, поэтому я посадил ее на веревку в тени. Заберете?
Сейчас приеду. Какой адрес?
Я отправлю вам СМС.
Хорошо. Спасибо, говорит Марджи. Это собака для меня целый мир.
Мальчик вешает трубку. И когда пищит СМС с адресом, Марджи целует телефон.
Через пять минут она останавливается у нужного дома. Толкает увитую жасмином калитку и идет по выстланной камнем тропинке между стеблями бамбука. На веранде пышные растения в кадках, два плетеных кресла и маленький столик, на котором стоит невысокий горшок с плюмерией. Между растениями висит колокольчик в форме сердечка. Марджи будто не зашла на чью-то веранду, а попала на курорт.
Она стучится в дверь и вспоминает, что даже не умылась. Макает руку в горшок с плюмерией и кое-как приглаживает брови и волосы. Думает, надо было захватить деньги, вознаграждение для мальчика. Но, выехав в спешке, она забыла кошелек. Конечно, деньги можно перевести. Хотя с учетом вчерашней попойки в баре она не знает, сколько у нее осталось. От этой мысли усиливается похмелье. Марджи сжимает голову руками и делает глубокий вдох. Остается надеяться, что вид у нее не столь ужасный, как самочувствие.
В ожидании, пока ей откроют, она срывает несколько цветков обвивающего перила жасмина, растирает их в ладонях и обхлопывает себя в попытке забить перегар.
Опять стучит в дверь, прикидывая,
