Изумрудная муха - Ольга Львовна Никулина
Эдик знал, когда Елизавета Ивановна выходит на связь с Домом ветеранов сцены и когда освобождает телефон, но в тот вечер он так и не позвонил.
Но милосердный доктор нашёлся. Дору Захаровну нашла Татьяна путём сложных поисков через коллег-журналистов. В субботу утром Елизавета Ивановна напутствовала Любу словами:
– Там не задерживайся, но всё-таки улучи момент в категоричной форме спросить её о мухе! Ты поняла? Запомнишь или мне положить записку тебе в сумку?
Люба встретила Дору Захаровну у пригородных касс. Обе сразу по описанию распознали друг друга. Доктор была немолодая, но бодрая женщина лет шестидесяти, худощавая, с приятным лицом. Одета она была по-спортивному: в тёплой кожаной куртке с капюшоном, в брюках и мягких полусапожках. Люба про себя решила, что доктор занимается каким-нибудь видом спорта, например бегом. При ней была объёмистая сумка, по всей вероятности, с медицинскими инструментами. В электричке Люба вкратце рассказала ей о тёте Муре и высказала собственные мысли по поводу состояния больной, возникшие в результате предыдущих своих посещений. Дора Захаровна нахмурилась и погрузилась в свои мысли. Люба смотрела в окно. Осень быстро сменялась ранней зимой, шёл мелкий дождь с еле заметной белой крупой – ещё не снегом, но понизься температура на два или три градуса, и полетят белые мухи, и покроет белая пелена и эти грязные дороги, и строения, и кучи мусора, и дачки с волейболками и танцплощадками. Листва на деревьях почти облетела, трава пожухла. Неуютную картину поздней осени дополняли фигурки людей, которые под зонтами, в натянутых на лбы шапках, в нахлобученных кепках, втянув головы в плечи, спешили укрыться от косого ледяного дождя с ветром. Кто куда – кто на станцию, а кто со станции домой. Но народу было не так много. Обходя грязь, а где-то перепрыгивая через лужи, они дошли до дома. Степан Кузьмич их встретил радушно, помог раздеться, предложил тапочки. Но Люба и Дора Захаровна захватили свои тапочки из дома. Дора Захаровна надела белый халат, долго мыла руки. Потом достала из сумки завёрнутые в белую простынку инструменты. Степан Кузьмич провёл их к больной.
Тётя Мура явно волновалась, она даже раскраснелась. Люба представила ей Дору Захаровну, и тётя Мура, как ребёнок, со слезами на глазах протянула руки навстречу доктору:
– Милая моя, как я вас ждала… Господь мне вас послал… Я замучилась… Садитесь рядышком, дорогая моя. Скажите, что я должна делать. Только пусть Любаня со Степаном выйдут.
– Мне нужно больше света, – строго скомандовала Дора Захаровна и подвинула к кровати стул.
– Ты слышал, что сказала врач? – прохрипела тётя Мура.
– Сейчас, Мусенька моя, кровинушка моя, красавушка моя, – засуетился Степан Кузьмич. – Горюшко ты моё…
Он бросился раздвигать шторы и поднимать занавески, зажёг люстру и все светильники, что находились вокруг кровати.
– Направьте эту лампу на лицо больной. Так. Спасибо. А теперь выйдите. Мы вас позовём.
Уверенный голос врача должен вселять надежду даже умирающим, подумала Люба. Татьяна прислала ей правильного доктора. А вот по поводу гонорара при встрече Дора Захаровна как-то странно ответила: «Там посмотрим». Пожалуй, теперь только это смущало Любу. У неё была готова часть денег на тот случай, если Степан Кузьмич не даст суммы, которую назвала Татьяна. Люба прошла вслед за Степаном Кузьмичом на кухню, выложила продукты. Старик убрал курёнка и творог в холодильник, пирожные оставил на столе. Они сидели и ждали. Был слышен тихий разговор, потом кашель тёти Муры. Потом наступило долгое молчание. Опять разговор – говорила тётя Мура, кашляла. Что-то сказала доктор – и опять молчание. Степан Кузьмич уже клевал носом, вздрагивая, просыпался. Умаялся, бедняга, ведь всё время на нервах, подумала Люба. Осмотр продолжался около часа. В комнате зазвонил колокольчик. Дора Захаровна прошла в ванную, вымыла руки. Степан Кузьмич приготовил для неё чистое льняное полотенце. Дора Захаровна объявила, что в комнату можно войти.
– Степан Кузьмич, я тут написала рекомендации местному врачу на своём бланке. Сегодня же вызовите на завтра врача, я оставила список лекарств и два рецепта на первое время. И свои рекомендации для врача, медсестры и для вас. Не надо разводить таблетки в воде. Горечь ещё больше раздражает горло и усиливает болевые ощущения. Димедрол не годится. Заменим таблетки травами. Я написала, как заваривать и в каких пропорциях. Крупным почерком. Сейчас необходимо перейти на инъекции. Ей сразу станет легче. Давно у вас был врач? Более месяца назад? Нехорошо. Не затягивайте.
– Да мы с Мусенькой не хотели… Мусенька говорит, что дорого платить…
– Это ты говоришь, что дорого! Не хитри! – захлебнулась от ярости тётя Мура.
– Подобные процедуры делают бесплатно, – сказала Дора Захаровна.
Тётя Мура смотрела на врача с обожанием, лепетала, что ей сразу стало легче, что скажет Степану делать, что доктор велела, чтобы он сделал влажную уборку и чтобы комнату каждый день проветривал утром и вечером…
– Стёпушка, подай гостям чай… А мне дай бумаги, что Дора Захаровна на столе положила. И мои очки, – тётя Мура приладила на нос очки с треснутым стеклом и уткнулась в бумаги.
Чай выпили поспешно. Дора Захаровна сказала, что ей пора
