Лепестки Белладонны - Джулия Вольмут
Фотосессия не заняла много времени. Певица и фанат позировали в центре комнаты. Обнимались, смеялись. Как бы Мира ни старалась не смотреть на Джека, она чувствовала его хмурый и недовольный взгляд.
– Мы закончили. Сейчас, я только проверю снимки, – сообщил фотограф и отошел в сторону.
Джонни побежал к родителям, сбивчиво рассказывая впечатления. Мира улыбалась, когда до нее доносились «Круто! Супер!». Она решила сходить в ванную комнату, чтобы перевести дух. От жаркого искусственного света пекло щеки. Мира сняла куртку и брызнула водой на голые плечи. Хотелось умыться, но макияж не позволил бы такой вольности, а потекшая тушь и размазанная помада явно не лучший образ на вечер. Сердце ухало в груди, напоминая о чувстве, которое Мира ненавидела. О чувстве вины. Эльмира знала, как Джек ненавидел фотографов, но не стала спорить, когда ей поставили в условие фотосъемку. Она была слишком рада за себя.
Мира давно научилась управлять эмоциями, иначе те захлестнули бы ее и унесли бы в страну сумасшествия. Главное сейчас: она рядом с Джеком. Возможно, в последний раз. Она приоткрыла губы и выдохнула, образовав на квадратном зеркале запотевшее пятно. «Я буду скучать по тебе», – написала на зеркале. Это правда. Ей всегда будет мало Джека, она не насытится им, как не насытится воздухом. Покачав головой, Мира стерла надпись и накинула на плечи куртку. Переживания она оставит до момента, когда самолет «Лос-Анджелес – Берлин» взлетит в небо.
Мира шла в гостиную, но остановилась посреди коридора. Фотограф, убрав вспышку, тайно фотографировал Джека и его семью.
– Сукин сын, – процедила Мира сквозь зубы.
«Видимо, собирается продать снимки желтой газетке!»
Прокашлявшись, Белладонна вернулась в гостиную: фотограф тут же опустил фотоаппарат и сделал вид, что разглядывает снимки.
– Ну… – Парень оставил фотоаппарат болтаться на шее и взял софтбокс. – Рад знакомству. Всего хорошего!
Льюисы попрощались: Элизабет – вежливо, Джек – облегченно, Джонни – радостно. А Мира, с трудом скрывая коварную улыбку, сказала:
– Я провожу. Ты просил автограф для младшей сестры.
– У меня нет сестры…
– Идешь или что? – поиграла бровями певица.
В коридоре Эльмира прижала фотографа к стене:
– Знай свое место, ублюдок. Если бы ты попросил совместное фото или автограф даже для вымышленной, но сестры, поверь, ни я, ни тем более Джек не отказали бы тебе. Но то, что ты фотографируешь без разрешения, – она стукнула ногтями по экрану фотоаппарата, – мерзко. И, клянусь, если фото попадут в таблоиды, я предоставлю Льюису лучших адвокатов.
– Л-ладно, – заикаясь, отозвался парень, удаляя фотографии. На его лице выступили крупные капли пота. – А между вами… правда что-то есть?
– Отвращение к тебе. Вали отсюда!
Гордая собой, Мира вернулась в гостиную. Там она подпрыгнула, объятая радостью, и не сразу услышала звон. Секундой позже ее внимание привлекло то, что Джек и его сыновья смотрели на пол. Их лица побелели, и когда Мира бросила взгляд вниз, то почувствовала стыдливый жар на щеках: из кармана джинсовки выпал нож; раскрытый из-за удара, он лежал на паркете. Лезвие насмешливо блестело в свете теплых ламп.
– Не трогай, Джонни! – рявкнул Джек, прижимая к груди помрачневшего Питера. Младший сын не понимал происходящего, но почувствовал отцовскую смену настроения. Старший сын не слушал: Джонни наклонился и поднял нож, чудом не обрезавшись об острое лезвие.
– Я не… – В горле пересохло, Мира почти физически ощутила, как стены гостиной уменьшились и давили со всех сторон. Испуганный взгляд Джека выбил из легких весь воздух, а мысль – Льюис подумал, она способна убить кого-то? – ошпарила Миру циничным «способна». Бегая глазами по помещению, она неловко закончила: – Это талисман.
– Triste. – Джонни, запинаясь, прочитал французское слово. Посмотрел на Миру. – Так ты назвала дебютный альбом.
– Ага… Молодец! – Одно из качеств, приобретенных ей за время карьеры – умение ориентироваться в стрессовых ситуациях. Уверенная улыбка освободила зажатую в тиски грудную клетку, чтобы Мира смогла произнести: – Не многие знают о моем дебютном альбоме, я тогда не была известной. Вернешь? – Она дружелюбно протянула к Джонни руку.
– Отдай Белладонне нож, сынок. – Джек выглядел как сторожевой пес, готовый в любой момент броситься на защиту детей.
Когда Джонни вернул нож, певица быстро сложила Triste и сунула в карман. Неловкая тишина повисла в недавней гармонии.
Положение спасли мягкие шаги и теплый женский голос:
– Белладонна! Может, споешь нам? У Джека есть гитара. – К идеальности Элизабет Льюис добавилось умение развеивать тучи в комнате (а может, и на небе, кто ее знает).
Все в гостиной занялись делом: Мира активно закивала, Джонни захлопал в ладоши, Джек отдал Питера жене и вышел из комнаты – вероятно, за гитарой, – а Лиз подхватила младшего сына на руки и устроилась на подушках у дивана.
Через пару минут Джек принес акустическую гитару и протянул Белладонне. Певица растерялась, словно впервые видела музыкальный инструмент, а не стирала до крови пальцы, изучая всевозможные аккорды.
– Я не… – «Не в состоянии сейчас перебирать струны». – Я бы хотела, чтобы ты сыграл.
Голос предательски дрогнул, и последние слова Мира произнесла шепотом. Очередная ее мечта из раздела «невозможное» стала реальной, когда Джек дернул плечами и спокойно ответил:
– Конечно. Подскажи аккорды.
Эльмира и Джек сели на диван, Джонни плюхнулся на ковер, Элизабет и Питер остались на подушке. Пульс отдавался барабанной дробью в висках, и пару мгновений Мира не слышала Джонни, который громко перечислял свои любимые песни из репертуара Белладонны.
– Споешь? Споешь эту?!
– Да, – сказала Мира невпопад.
Лотереей выпала песня из раннего творчества, написанная как ответ на боль от невысказанных чувств. Джек Льюис ушел, и нужно было его отпустить. Пусть Мира и знала, что часть ее сердца всегда будет отдана мужчине с телеэкрана.
Мира выдохнула, вспоминая текст. Сначала хотелось отказаться – незачем тревожить старые воспоминания, поднимать их, словно мокрый песок со дна моря, тем самым делая воду мутной. Но восторг в глазах преданного поклонника и готовность Джека разделить с ней эти мгновения придали Эльмире уверенности. Она показала Джеку нужные аккорды, и Льюис наиграл их, словно всю жизнь был ее гитаристом.
Она пела, стараясь, чтобы голос не дрожал, и поглядывала на Джека: он ловко перебирал струны, склонившись над гитарой. Сердце Миры, давно заледеневшее сердце, билось неестественно быстро, когда она замечала прядь темных волос, упавшую Джеку на лоб, или край полуулыбки – радость от любимого хобби. На секунду Мира сбилась, сфальшивила. Оглядела зрителей: Джонни смотрел с восторгом; взглянул бы Джек на нее так… хоть раз. Мира глянула на Элизабет – та мягко улыбалась,
