Кто эта женщина? - Юлия Александровна Лавряшина
Такую же боль, аж дышать было трудно, он однажды испытывал. Как-то, еще в девятом классе, он ждал у подъезда одну девочку. Считалось, что они встречаются, но со школьной дискотеки она ушла с бывшим выпускником, и никак не возвращалась домой. Илья ждал всю ночь. И прекрасно понимал, что в это время происходит с его девочкой. Он мечтал только об одном: пусть это чертово сердце наконец разорвется… Тогда все станет ему безразлично.
Но сейчас, сейчас все было по-другому. Пожалуй, как никогда, или уж точно – давно, Илье захотелось жить. И чувствовать себя живым.
Он был потрясен этим открытием, объяснения которому не находил. Да и существовало ли оно? Кира была все той же, что и пять минут назад. И он сам ничуть не изменился. Иным стало напряжение между ними. Не плотское – оно-то как раз возникло с самого начала, еще там, на лавандовом поле… Но в последние минуты на свет явилось нечто другое, живое и вместе с тем бестелесное, рожденное ими вместе. Не зная его имени, Илья уже дорожил им так, что не решался подать голос, только бы не нарушить паутинной прелести волшебства.
Заметив, как изменился его взгляд, Кира улыбнулась:
– Что?
Он покачал головой и приложил палец к губам. Ему хотелось, чтобы она без слов поняла ценность молчания. Коротко кивнув, Кира протянула узкую руку, и он принял ее в ладонь. Пальцы были тоненькими, прохладными, Илья прижал их к щеке, ко лбу, к губам. Не поцеловал даже, просто держал ее ладонь, точно пил силу из пригоршни. Силу, которую ему еще только предстояло узнать, ведь в этой девушке каждый миг проступало нечто новое…
– Ты останешься?
Он с трудом проговорил это, когда прошла уже целая вечность. Минута – для Девы со Стрельцом. И как ни саднило в горле от каждого слова, Илья заставил себя продолжить:
– Я могу просить тебя не просто остаться? А…
У него вдруг пропал голос. Кашлянув, он быстро взглянул на нее исподлобья: «Да что за наваждение? С чего я взял, что не смогу выжить без нее?!» Но ощущение, неведомое Илье прежде, не исчезало, ему было страшно выпустить ее руку, точно Кира держала его над пропастью. Так легко…
– Останься. Не просто в этом доме. Со мной. Если можешь – навсегда.
Он с ужасом осознал: «Я сказал это…»
И вдруг его окатило такой жаркой радостью, что пересохло во рту. А Кира не произнесла ни слова… Что, если откажется? За какой-то миг восторг от собственной решимости сменился ужасом: сейчас ее пальцы разожмутся и… Падение. Боль. Смерть. До дна бездны лететь можно десятки лет, но это все равно падение.
Ввысь только с ней. Почему? Господи, с чего он взял это?! Но это было то знание, которое нисходит свыше и принимается как абсолютное. Чтобы прийти к нему, Илье не понадобились ни годы, ни даже месяцы. Та Вселенная, о которой только что рассказывала Кира, отпустила на Землю не только Деву и Стрельца, из праха которых возник их город, но и маленькую искру, способную изменить его собственное звездное небо. Теперь и он мог разглядеть на нем четыре буквы, точно так же, как Кире привиделось его имя в росчерках облаков.
– Я останусь, – ответила она так просто и убежденно, что ему обожгло веки.
Илья сердито подумал: «Еще не хватало расплакаться у нее на глазах! Но этого-то мне сейчас и хочется».
Чтобы проверить себя, он представил Ларису, образ которой смутил его несколько минут назад, и на этот раз не ощутил ничего, кроме теплой симпатии. Это порадовало его, будто он прошел свой внутренний детектор лжи. Его охватило ощущение свободы – эта девушка, сидящая с ним рядом, ничуть не ограничивала ее. Напротив, неким загадочным образом Кира усиливала его свободу, ему казалось, что с ней ранних звезд над головой стало в два раза больше, а вечернее небо вдвое расширилось.
Сейчас Илья не мог вспомнить, почему злился на нее весь день. Как можно на нее злиться?! Догадывался: внутреннее спокойствие и гармония, которыми он наслаждался, возникли оттого, что удалось одним махом избавиться от всех терзаний и принять решение. Нет ничего более мучительного, чем сомнения… Но как пришла к нему эта ясность, в чем ее исток, Илья до конца не понимал. Не старая легенда же всему причиной?
Они молчали, но в этой тишине не было ничего неловкого. Цикады с готовностью заполняли ее захлебывающимся стрекотом. Время от времени из соседних дворов доносился истошный кошачий вопль, иногда – призывный женский смех… А за этими звуками вечным фоном слышалось дыхание моря, которому были смешны суетные человеческие страдания.
Между пирамидами кипарисов на них глядела яркая луна, и сегодня на ней были хорошо различимы темные загогулины, точно нарисованные ребенком. Прищурившись, Илья долго разглядывал их, потом негромко произнес то, что за эти минуты созрело и оформилось в его душе:
– Пусть у нас родится ребенок…
Громко всхлипнув, Кира заплакала, отняв у него руку и закрыв лицо. Он испугался, метнулся к ней, присел рядом на корточки, быстрыми движениями поглаживая ее колени:
– Ты что?! Я что-то не то сказал?
– То! – выдавила она. – То!
Он улыбнулся:
– Что ж ты плачешь?
– Не знаю. – Она влажно всхлипнула и отерла щеки ладонями. – Я так мечтала об этом…
– О ребенке?
– О ребенке. О таких словах. О тебе.
– Обо мне? Ты не знала меня.
– Но я знала, что ты… такой, как ты… должен существовать. Иначе что это за мир? Без такого, как ты…
Илья ткнулся лбом в ее колени:
– Утром я вел себя как свинья.
Тонкие пальцы скользнули в его густые волосы, разделили пряди, проделали длинные дорожки. Он замер, вслушиваясь в незнакомые ощущения.
– Я понимаю, – прошептала она убаюкивающим тоном. – Столько всего произошло…
– А сколько еще произойдет!
Сжав его голову, она чуть отклонила ее и посмотрела Илье в глаза:
– Ты уверен?
– Да.
Он решил, что добавлять к этому ничего не стоит. И Кира внутренне согласилась с этим, разжала руки, снова огладила его волосы. Теплые пальцы скользили по его коже, творя некое таинство, которое Илья боялся разрушить даже дыханием. У него возникло ощущение, будто Кира снимает с него прошлое – слой за слоем… И хотя вечер, как обычно, был наполнен глубокой тьмой, мерещилось, будто становится светлее. Или только внутри его?
«Вот какую женщину я искал! – понял вдруг он. – Ту, которая вернет мне меня прежнего… Воскресит мальчишку, которого все называли солнечным. Любили все… Как я позволил себе загубить его? Почти загубить, слава богу, воскрешение еще возможно. Она изгонит из меня все темное, что
