Красная линия - Вера Александровна Колочкова
— Да ладно, мам… Признайся уж, что в данном вопросе ты уступила пальму первенства тете Даше. У нас даже в Новый год такого стола не бывало.
— Ой, да когда твоей маме разносолы готовить, Ксюшенька, что ты! — вступилась за нее Даша, раскладывая по тарелкам еду. — Она ж много работает, она занятой человек. Это я бездельница, дома сижу… — повернувшись к Никите, скомандовала деловито: — Разделай гуся, пожалуйста! Там нож рядом с блюдом…
Лера потом сидела, смотрела завороженно, как ловко Никита разделывает гуся. Как откупоривает бутылку с вином, как разливает его по бокалам. Такая уверенность была в его жестах — таких обыденных на первый взгляд… И такая притягательность, черт побери! Глаз оторвать невозможно! Вот что харизма проклятая сотворить может — просто с ума свести и даже психику подавить… И ничего с этим сделать не можешь, справиться с собой не можешь. Да что там говорить — даже вкуса еды не чувствуешь. Нет, надо выходить из этого состояния, справляться с ним как-то. Чего это она вдруг?! Поплыла, как нежная чувствительная барышня… Ужас какой…
— Ну, давайте за знакомство выпьем! Я очень рад, что у нас такие замечательные соседи! Надеюсь, будем друзьями! — поднял бокал Никита, глядя на них с Ксюшей с улыбкой. И проговорил тут же деловито: — Я Ксюше и Гришке налил по два глотка… Ты не против, Лера? Шестнадцать лет — взрослые люди…
Она кивнула, подняла бокал. И жадно осушила его до дна, будто надеялась таким образом спастись от наваждения. Да и не было это чувство наваждением по большому счету… То есть не было в нем той подлости по отношению к Даше, злого умысла женского и коварного не было. Не было, точно не было!
А что тогда было? Она и сама не смогла бы ответить на этот вопрос. Не понимала, как так получилось — как позволила чужому властному обаянию завладеть собой. И ведь наверняка у Никиты тоже никакого подлого умысла не было. Может, он и сам не рад был такой вот природе своей, кто знает…
Наверное, надо просто привыкнуть к этой его природе. Принять, осознать, освоиться. К тому же Даша ее предупреждала, а она ей не поверила… Теперь, выходит, на себе испытала. Теперь будет знать… Им же теперь в соседях жить придется. И ничего, и впрямь привыкнет со временем, даже потом внимания не будет обращать… Подумаешь, харизма! Делов-то… Видали мы эту харизму…
Но сейчас ей было неловко. И даже вино не помогло. Сидела как идиотка скукоженная, улыбалась глупо. На Никиту не смотрела, но такое было ощущение, что смотрит на него неотрывно. Чувствует каждое его движение. И даже предугадывает его. Вот сейчас он поднимется, снова разольет вино по бокалам…
— У меня тост, прошу внимания! — проговорил Никита и быстро взглянул на нее. И продолжил тихо: — Лера, я предлагаю выпить за тебя… Я очень благодарен тебе, что так хорошо отнеслась к Даше. Я знал, как ей трудно одной… Теперь я твой должник, Лера. Еще раз спасибо тебе! Большое спасибо!
— А мне? — обиженно вопросила Ксюша, глядя на него исподлобья. — Это ведь я маму отправила к тете Даше, между прочим! Я первая с Гришей познакомилась! А мама отнекивалась, говорила, что неудобно, неловко… А оно вон как хорошо оказалось… Теперь сидим, вкуснятинку кушаем, вино пьем! Что, я разве этого «спасибо» не заслужила?
— Прости, дорогая, прости! Это моя оплошность, признаю! И тебе тоже спасибо! — с виноватой улыбкой проговорил Никита. — Тогда пьем за маму и за тебя!
Лера улыбнулась и опять осушила бокал с жадностью. Все как в той незабвенной цитате из фильма: «Тостуемый пьет до дна…» И почувствовала, как отпустило внутри, расслабило невидимую пружину. Будто своей благодарностью Никита убрал ее невыносимую скованность.
— Я так рада, что мы подружились, Лер… — тихо произнесла Даша, подкладывая ей на тарелку мяса. — Даже не представляю, что бы я без тебя делала все это время! Когда знаешь, что в любой момент можешь позвонить в соседскую дверь и тебе обязательно помогут, это дорогого стоит. К тому же когда никого у тебя в городе нет, ни одного знакомого… Какая ты молодец, что первая ко мне пришла! Сама бы я ни за что не решилась… У меня как-то никогда не складывается с решительностью подойти первой и познакомиться. А ты молодец…
— Ой, ну хватит меня благодарить уже, хватит! Ничего особенного я не сделала, что ты! К тому же Ксюша права — это она меня заставила… Можно сказать, силой вытолкнула познакомиться. Вот пусть все лавры ей и достанутся, я согласна.
— Ой, я щас лопну… — самодовольно проговорила Ксюша, отваливаясь на спинку стула. — Так все ужасно вкусно, теть Даш! Вот только бы и правда не лопнуть…
— Так надо потанцевать, Ксюш! Я сейчас музыку включу! Лера говорила, что ты вроде танцами увлекаешься? Занимаешься где-то, да?
— Ну да… Хожу в школу современного танца. Давно уже.
— Знаешь, я ведь раньше тоже в танцевальной студии занималась… Танцы — моя любовь! Говорят, у меня неплохо получалось…
— Правда? А что вы умеете, теть Даш? Чему там учились?
— Да много чего умела… У меня ирландские танцы хорошо получались, помню.
— О, ирландские! Это же самое трудное, что вы! А я никак их освоить не могу, все время с ритма сбиваюсь! А тверк у вас был, теть Даш?
— Нет… В те времена еще не знали про тверк. Тогда, как бы это сказать… Моральный подход к обучению танцам был строже.
— В смысле? — встрял в их диалог Никита. — Что значит — моральный подход строже? Какой вообще может быть к танцу моральный подход, не понимаю? Или этот тверк — что-то не совсем приличное, да?
— Ой, да ничего такого, что вы! — горячо опередила Дашу с ответом Ксюша. — Все вполне даже нормально… Просто там надо уметь попой трясти, вот и все. И почему, скажите, всеми частями тела можно трясти, а попой нельзя?
— Ну да… — улыбнулся Никита, весело глядя на Ксюшу. — Вполне разумный аргумент, я считаю… А вам, стало быть, нынче разрешают попой трясти?
— Им тоже не разрешают, — весело пояснила Лера. — Помню, даже скандал развернулся относительно этого тверка… Мол, в закрытом зале трясите попами сколько угодно, а на публичных выступлениях — ни-ни!
— Да уж… Было бы смешно все это, если бы не было так грустно… — покачал головой Никита. — У нас это вечный вопрос — что бы такое можно было запрещать и
