Проект 9:09 - Марк Х. Парсонс
Я достал телефон, нашел нужную фотку и перекинул ее на компьютер. Обрезал верх и низ, не тронув ширину, чтобы зритель увидел большую комнату по горизонтали кадра, но ничего ниже ног и выше головы Асси.
Задний план размылся из-за того, что я двигал камеру вслед за Асси, ее руки и ноги тоже смазались, зато лицо осталось в фокусе, и на нем ясно читалась целеустремленность. Я не стал использовать меланхоличный монохром, как на снимках «Проекта 9:09», а оставил яркие насыщенные цвета, потому что хотел создать современную, динамичную атмосферу.
Свое собственное впечатление я описал так:
Эта девушка явно знает, куда идет. Судя по выражению лица, из нее получился бы отличный проводник для путешествия к неизвестной цели…
Запостив снимок, я задумался, чем бы теперь заняться. В смысле, чем-нибудь приятным. Рецензировать эссе своего «напарника по критике» я собирался не раньше воскресенья. И не раньше восьми часов вечера. Понятно же, что ничего особо интересного меня не ждет: там будет какая-нибудь история о рождении младшего брата, о победе на городском чемпионате Малой лиги или на конкурсе «Маленькая мисс Виста-Гранде» – ну или другая подобная ерунда.
В таком настроении я сдвинул книги, освобождая на столе место для более важных дел – например, для залипания в интернете. Но, видимо, перестарался: стопка книг соскользнула и упала на пол. Я нагнулся за ними, увидел ту самую распечатку, которую мне надо было прочитать, и глянул на первую страницу, чтобы узнать имя автора. И название. Ох ты ж черт… Какой там чемпионат Малой лиги или конкурс «Маленькая мисс»…
…потому что, как правило, люди имеют четкую программу поведения в критической ситуации. Если вы проснулись, а в доме пожар, вы не будете стоять на месте, размышляя об этом, а разбудите всех остальных и выскочите наружу. Если мимо проезжает машина и из нее летят пули, вы не станете рассуждать, как страна дошла до жизни такой, а просто упадете на землю.
Потому что ваши действия имеют значение.
Потому что вы можете повлиять на происходящее.
Но если в критической ситуации ничего нельзя изменить, если вы никак не можете на нее повлиять, то ваши действия больше не имеют значения. Следовательно, вы не знаете, что вам делать. Потому что у людей нет программы поведения для посткритической ситуации. Мы получаем не травматическое, а посттравматическое расстройство. Поэтому вы просто мечетесь от одного бессмысленного действия к другому, безуспешно пытаясь решить, какое из них важнее, пока наконец не осознаете, что ни одно из них не имеет значения. Потому что ничто не может вернуть мертвого к жизни.
В тот день, когда убили моего отца, я, наверное, сожгла больше калорий, чем когда бы то ни было. И скорее всего, добилась меньше, чем когда бы то ни было…
– Олли!
Она влетела в мою комнату.
– Господи, я тебя даже через стенку услышала! Что стряслось?
– Мне нужен номер телефона.
Надо отдать ей должное, она просто дала мне номер, без лишних вопросов. Я тут же отправил сообщение:
привет, это Джей. как насчет чашки кофе?
Ответ пришел почти сразу:
давай. когда?
в любое время после 9:09
Глава 19
Я никак не вмешиваюсь в то, что фотографирую, не лезу не в свое дело и ничего не подстраиваю.
Доротея Ланж
ОНА СИДЕЛА НА ТОМ ЖЕ МЕСТЕ, ГДЕ МЫ БЫЛИ В ПРОШЛЫЙ раз: в дальнем углу кофейни. На столике уже стояли эспрессо и чай масала. Я снял с плеча сумку с камерой и положил ее рядом на сиденье.
– Спасибо, – сказал я и взял свою чашку.
– Нафотал что-нибудь? – Асси кивнула на сумку.
Хороший вопрос…
– Не уверен… возможно… даже не знаю… надеюсь…
Она подняла руку, останавливая меня:
– Значит, нафотал.
Больше Асси ничего не сказала, поэтому я перешел к тому, зачем позвал ее сюда.
– Я прочитал твое эссе, и мне очень понравилось.
– Твое мне тоже понравилось.
Я решил, что она сказала так просто из вежливости.
– Да нет, правда, мне действительно понравилось.
– И мне действительно понравилось. Хватит уже, это ведь не состязание.
– Ладно. – Оставалось согласиться и замолчать. Пока я читал ее сочинение, в моей голове появлялось столько всего, чем мне хотелось бы поделиться, но теперь, когда Асси сидела прямо напротив меня, у меня и двух слов связать не получалось. – В общем… я хотел сказать… по поводу твоего отца… мне очень жаль.
– Спасибо. Скоро будет уже пять лет…
Выходит, тогда она была примерно в том же возрасте, что и Олли, когда умерла мама.
– А у меня почти два года, и я все еще безумно скучаю по маме. Скажи, станет ли легче со временем? – Я увидел выражение ее лица. – Прости. Дурацкий вопрос.
– Нет, почему же. Я могу ответить, но это только личный опыт.
– Ну так?
– Да. И нет. Хуже всего, когда я забываюсь. Смотрю на что-нибудь и думаю: «Вот бы папе рассказать!» А потом вдруг прихожу в себя…
Я кивнул:
– Иногда со мной такое бывает прямо с утра. Просыпаешься, все отлично. Ничего особенного, просто еще один обычный день. И вдруг вспоминаю – и как будто грузовиком переехало. Опять.
Она отхлебнула кофе. Я почувствовал густой запах хорошо обжаренных зерен.
– Я заходила к тебе на сайт. Очень круто! И… – Пару секунд Асси часто моргала, и я с удивлением заметил слезы. – Прости… Терпеть не могу, когда со мной такое случается!
Она помахала перед глазами рукой, словно веером.
– То, что ты делаешь – для твоей мамы, для тех, кто потерял кого-то из близких, – это чудесно. А фотографии… – Асси помолчала. – Похоже, твои глаза старше тебя самого.
Мне стало неловко. Хотя, пожалуй, и приятно тоже. Приятно, что именно она сказала такое. Черт, даже не знаю…
– Ты просто не видела кучу неудачных фоток, где я промахнулся.
– Ясное дело, но ведь тебе все равно приходится решать, какие снимки говорят то, что ты сам хочешь сказать, здесь тоже требуется ви́дение. – Она подняла бровь. – Мне даже понравилась фотка с Кеннеди Брукс. По-моему, ты здорово рассказал стоящую за ней историю.
– Спасибо.
– Ну так… и что ты думаешь о Кеннеди?
Опасность, Уилл Робинсон![13]
Я решил увильнуть от прямого ответа.
– Этот самый вопрос я как-то задал Олли, и она сказала, что Кеннеди ведет себя так, как и положено девчонке, у которой от парней отбоя нет. – Я старательно избегал любого намека на слово «привлекательная». – Пожалуй, примерно так же я и думаю.
Асси медленно кивнула. Сложно сказать, был этот кивок знаком согласия или скорее чем-то вроде: «Здорово же ты выкрутился!», но задавать вопросы я не собирался.
– А еще я там увидела свою фотографию…
Не похоже, что Асси обрадовалась.
– Надеюсь, ты не возражаешь. Я просто подумал, что фотка классная получилась. Ты шла вся такая целеустремленная, и…
Она отмахнулась от моих слов.
– А тебе не кажется, что это… гм… смахивает на нездоровый интерес к моей персоне?
Я начал было оправдываться, но она продолжала, не слушая меня:
– Те, кого ты фотографируешь на углу в девять ноль девять, дают свое разрешение на съемку, верно?
– Да, конечно.
– То есть они не просто соглашаются, но еще и становятся участниками процесса. Партнерами… причем партнерами, которые вносят в проект свой вклад. И, на мой взгляд, это создает между вами связь. Которая видна на фотографиях. – Асси склонила голову набок. – Улавливаешь мою мысль?
Ну еще бы! Но вслух я ничего не сказал, только кивнул.
– Послушай, я отлично понимаю, почему ты выкладываешь фотки, особенно те, которые являются частью «Проекта 9:09». Но что ты хочешь от этого получить? Чего ты хочешь взамен?
– Сегодня кое-кто явно настроен задавать
