Устойчивое развитие - Мршавко Штапич
Пьяненькая Мила, с чоканем в руках разглядывая цветущие деревья, задалась справедливым вопросом:
– Почему, почему они с нами так?
– Как?
– За что они нас так любят?
– За то, что мы, русские, пару раз им помогли.
– А почему мы не можем любить себя так же, как они нас? Уж себя мы из такого дерьма вытаскивали…
– Мы слишком хорошо себя знаем.
– Тогда надо, чтоб каждый из нас стал немножко сербом, и тогда мы полюбим сами себя, – Мила подняла чокань. – И стаканчики, нам нужны такие же стаканчики, чтобы можно было пить и танцевать. Иначе мы начинаем танцевать, когда уже не можем больше пить, и это всегда ужасно.
* * *
Кустурицу мы не застали. Нам сказали, что «профессо́ре», так его там зовут, уехал всего за день до нашего приезда, – но он снимает в Вышеграде, в Республике Сербской, это недалеко, надо просто пройти границу с Боснией и Герцеговиной.
Но даже если профессоре нет на месте – его кинотеатр работает, и там ежедневно можно посмотреть «Жизнь как чудо», или «Черная кошка, белый кот», или «Марадону».
Прибавьте к этому отличный пейзаж – лесистые зеленые холмы, удивительный городок Дрвенград, где есть площадь Никиты Михалкова, где рядом с нашим номером на стене висел портрет Че Гевары, а через дверь – портрет Гагарина, где посреди городка стоит красивейшая деревянная часовня Святого Саввы, где вообще все легко, и все доказывает, что мир мал, и все великое – Россия и Сербия, свобода и любовь – связано между собою одной душой, Господом Богом, который говорит Гагарину: «Юра, и еще, когда будешь падать – не бойся падать».
* * *
Можно ли пересказать, что такое сербская кухня?
Это восторг тела, который начинается с языка.
Это мясо во всех его видах – кобасице или чевапчичи, ражничи и вешалица, плескавица или ягнятина под сачем, это прилагаемые закуски – перечный айвар или перечно-сырный урбенес, пироги – грибаница, буреки (мясные и картофельные), бундевара (тыквенный), это лимонады без сахара.
И, конечно же, ракия, которая бьет здесь из земли, как в России нефть. Ракия с огромной палитрой вкусов, как у детских газировок: сливовица, лозовача (виноградная), кайсия (абрикосовая), дуня (айвовая), крушка (груша), клековача (можжевеловая), медовача (медовая).
В Сербии нельзя прекратить есть или пить. Как только ты открываешь глаза, ты обязан найти источник еды и приняться за дело.
– Мы тут меньше суток, а едим в пятый раз. Надо начать двигаться, – сказала Мила за завтраком.
Я такой необходимости не видел. Я предпочитал ждать Кустурицу, сидя не далее пятидесяти метров от ресторана. К чему порыв, если ты абсолютно счастлив?
– Пойдем на холмы, – твердила она.
– Че, прямо так? Без карты?
– Да. Погуляем, – Мила невозмутимо махнула рукой через долину.
Чтоб не умереть с голоду, я взял с собой две больших котлеты-плескавицы у сомуну, то есть полкило мяса с хлебом, бутылку лимонада, бутылку ракии и пару пива.
– Мы чего, до утра? – спросила Мила, но уже через полчаса, у склона холма, увлеченно ела воздушное мясо, перед приготовлением томленное в минеральной воде целые сутки, запивая ракией и лимонадом.
Среди деревьев, далеко, на холме, она увидела какую-то крышу. Я определил довольно большое здание, этажа в два-три, и немалое по габаритам.
– Пойдем!
– Мил, там же, наверное, жилье каких-то богатеев – посмотри, посреди холма, один дом… – парировал я, но скорее потому, что просто лень было идти.
Но ей какое дело? Она уже привыкла пинать меня и сподвигать на дело. И я поплелся за этой неутомимой ланью, поскакавшей наверх. Но плелся я солидно, каждые сто пятьдесят метров делая по глоточку прозрачной «лозы».
Я немного отстал, увлекшись дегустацией, и услыхал крик Милы из-за деревьев.
– А-а-а-а-а! Быстрей сюда!
Перед нами была станция «Голубичи», домдекорация из фильма профессоре. Рядом с ней располагалась узкоколейка с тупиками для машины-дрезины и велосипеда-дрезины.
Мы испытали редкий восторг – чувство дураков, которые отчего-то и путеводителя не прочитали, и не знали, что станция есть, и случайно выбрели на нее в лесу.
Мы балдели там вдвоем, сидя на небольшой выстланной досками террасе, глядя на долину и крыши Дрвенграда на холме напротив. Чистое, как солнечный луч, чувство соответствия всея всему, гармония и радость были таковы, что мы включили, едва скачав, песню «Рука Бога» из фильма профессоре «Марадона», в исполнении самого великого аргентинца, и мы танцевали, пьяненькие, с чоканями в руках. И каждый из нас был Марадоной, презревшим законы игры, потому что как, если не плевать на них, мы были бы вместе?.. Каждый из нас будто вколотил англичанам по голу своей пятерней.
– Ты слышишь? – сквозь песню спросила Мила.
Это еще одна весть счастья. Кто же мог предположить, что «Шагранска осьмица», железнодорожная восьмерка, узкоколейка, работает, и петли ее, опоясывающие холм, проходящие через туннели, поднимаются все выше и выводят дорогу к горным селам, на сотни метров выше Мокры Горы.
Поезд остановился на станции, хотя и не должен был тут делать остановку по дороге туда. Позже нам объяснили, что машинист удивился, когда увидел, что мы там танцуем, да еще под песню о Марадоне, и решил нас подвезти, причем – бесплатно. «Оле оле оле, Дьего, Дьего! Оле оле оле оле мано де диос!» – неслось над поездом, над всем миром, и я прижимал ее к себе на площадке вагона, и маленький локомотив тянул вагончики через тоннели куда-то вверх, и конца этому не было, нет и не будет никогда. И поезд выходит из темного тоннеля, и перед вами открываются мягкие, залитые солнцем, уютные, родные холмы Сербии. И ты смотришь на благословенные долины, на красивых людей, и вроде бы ты и в Сербии, но будто бы и на Родине, и сердце бьется в тебе, потому что есть на земле Россия, и жив ты только поэтому, и жить стоит только потому, что она есть, и цель жизни и ее смысл, и первопричина жизни твоей – это то, что ты русский, и больше ничего и не надо для счастья, кроме как им быть, под аргентинскую песню о свободе и справедливости среди балканских гор, а жена твоя – самый верный компаньон в этом чувстве, потому что с ней можно наделать ребятишек и продлить это великое чувство в вечность.
* * *
Еще три дня мы провели в Дрвенграде, наели по нескольку килограммов и решили продолжить ленивую
