Американские девочки - Элисон Аммингер
Делия приехала домой. По-моему, она не очень сильно разозлилась, но и не обрадовалась тоже, это точно. Она сухо указала мне, что через два дома гуляет бурная вечеринка. Разве я не слышу музыку и крики? Или же я теряю не только разум, но и слух? Она считала, что кто-то из гостей перепутал адрес, и да, возможно, это страшновато, но не настолько же, чтобы портить ей весь вечер? Только ведь о Мэнсоне говорили точно так же: люди, которых он убил, случайно оказались не в том месте. Так я сестре и сказала, а она ответила, что я веду себя как истеричка и что, если бы она не оставалась хоть иногда наедине с Дексом, она, наверное, уже давно бы сошла с ума или как минимум потеряла бы свои с ним отношения, и не могла бы я вести себя чуть потактичнее. У меня мелькнула мысль сказать ей про записку, которую я якобы не читала, но я побоялась, что Делия тут же отошлет меня домой, и не важно, хочет меня видеть наша мама или нет. Я ей сказала, что, когда полиция будет обводить мелом на полу мой труп, она, наверное, будет с жаром всем объяснять, насколько безопасен ее дом. Делия осталась со мной на всю ночь, но ушла из дома до того, как я проснулась. После того ночного разговора мы больше не виделись.
– Чумовой грим, – сказала я. – Я такой жути не припомню.
– А раньше он таким и не был. – Делия разрезала яблоко на четыре части и выковыривала сердцевину. Она всегда ест яблоки только так. – Полагаю, решено все сделать несколько более кровавым. Наш бесстрашный «режиссер», – она очертила пальцами в воздухе круг, прежде чем изобразить кавычки, – впал в панику, потому что при просмотре чернового монтажа люди просто ржали. Скорее всего меня будут звать на пересъемку этого фильма до тех пор, пока я не состарюсь до такой степени, что мне самой понадобятся органы на замену.
– Прекрасно, – сказал Декс и поцеловал ее в изуродованную щеку. – Вот пусть он и страдает. Я целую неделю не видел тебя при дневном свете.
Я сказала сестре, что мне хотелось бы заняться шопингом.
– О, настоящий разговор двух сестер, – заметил Декс. – Простите, я вас оставлю ненадолго.
– А ты что, так хорошо зарабатываешь? – спросила Делия, прекрасно зная, каким будет ответ.
– Я думала, ты мне поможешь. Пусть это будет подарком мне на Рождество.
– Ты меня удивляешь, – сказала она как бы шутя, но на самом деле нет. – Я-то считала, вот это все и есть подарок тебе на Рождество.
Она вытащила из холодильника остатки куриных крылышек и стала есть. От вида ее деликатных тонких пальцев на фоне разрисованной щеки мне стало дурно.
– Ты собираешься так и ходить в гриме? – спросила я. – Мне как-то делается плоховато.
Сестра небрежно отмахнулась и дочиста обглодала косточки.
– А чем тебя не устраивает твоя нынешняя одежда?
– Да так.
Она медленно жевала, и, клянусь, я слышала ее мысли.
– Один из близнецов, да?
– Нет, – ответила я, страшно смущенная тем, что она произнесла это вслух. – Тебе Декс, что ли, разболтал?
– Мне Декс не нужен, чтобы почуять детскую наивную влюбленность. Кроме того, теперь, когда мы с тобой проходим в магазине ряды со сладким, ты делаешься вся из себя такая задумчивая, такая таинственная.
– Очень остроумно, – сказала я. – И я не влюблена. Просто, понимаешь, хочу выглядеть немного лучше.
Сестра прищурилась и начала меня разглядывать, будто я вчерашний пончик, судьба которого находится в ее руках.
– Прекрати.
– Пожалуй, ты похудела, – заявила Делия. – Серьезно. Тебе и вправду нужны новые штаны, и, – она понизила голос, – Роджер хочет тебя видеть. У него есть несколько вопросов по поводу того, что ты для него написала. Уверена, он что-нибудь тебе заплатит, а я покрою остальное. В разумных пределах.
В туалете спустили воду.
– Если… – прошептала она, нагибаясь вперед и делая драматическую паузу.
– Что?
– Ты мне скажешь, который из близнецов.
Я закрыла лицо обеими руками и назвала имя.
– Так и знала, – сказала Делия. – Он загляденье.
Декс вышел из ванной и направился на кухню.
– Итак, завтра во второй половине мы отправимся за покупками, – громко сказала сестра. – Так и быть, тебе позволено увязаться за мной, пробежимся по некоторым бутикам на Мелроуз. Думаю, они тебе подойдут по стилю.
– Спасибо, – сказала я. – Спасибо, спасибо, спасибо.
На следующий день мы встретились с Роджером в веганском ресторане на бульваре Сансет. Том самом бульваре Сансет, прекрасно известном мне по старым детективам, которые мы смотрели с папой, только теперь бульвар выглядел совсем не так, как в те времена. Лос-Анджелес из старых фильмов всегда казался скорее гламурным, чем опасным; там бесперебойно звучали искрометные диалоги и было полно женщин в обтягивающих платьях, а вот кретинов, заказывающих бургеры из черной фасоли и свежевыжатый капустный сок, там не водилось вообще. Любая знающая себе цену фам фаталь вздернула бы брови и с отвращением стряхнула пепел в тарелку Роджера. Любая фам фаталь, но только не моя сестра.
– Похоже, у тебя хорошее настроение, а? – спросил Роджер.
Он снимал рекламу неподалеку. Волосы у него немного отросли. На мой вкус, он выглядел как человек, которого приговорили к электрическому стулу, а теперь, когда его вдруг помиловали, он начал растить волосы.
– Я везу ее на шопинг, – сообщила Делия.
Роджер ухмыльнулся. Любой шопинг, кроме собственного, он считал буржуазным предрассудком.
Я заказала некое блюдо, предположительно хотя бы отдаленно напоминающее хот-дог и картофель фри. Делия взяла себе какой-то салатик «детей цветов», а Роджер – простой черный кофе, что особенно раздражало, потому что именно он настоял на встрече здесь. Кофе он мог заказать хоть на Луне.
– Итак, – начал он, наклоняясь через стол ко мне и делая вид, будто заглядывает мне
