Пепельная Луна - Ольга Михайловна Фарбер
– Ты что, на Катю это не похоже. Наверное, в пробке стоит. Вот увидишь, как свет погасят, сразу и появится. Хорошо, что места не в середине ряда.
В начале спектакля Надежда все поглядывала на проход в ожидании Кати, но, когда появилась и запела Графиня, мысли ее оказались далеко от житейских забот. Бывший муж и племянница, которая не может стать бывшей, но все же сумела, не знавший всю историю ее жизни Леонид, ибо к чему понапрасну ворошить прошлое, и не приехавшая в театр Катя – все они остались по ту сторону рампы. А она уже была на другой стороне – там, где звучало меццо-сопрано: посмеивалось над Германом, вело свою игру, а на самом деле брало за руку и уводило в заоблачные дали, для каждого свои, для всех неведомые.
Представление на сцене шло своим чередом. Графиня в платье из тяжелого синего бархата, в черных кружевных перчатках немощно перемещала тело по сцене, опираясь на деревянную трость. Невозможно было поверить в то, что эта древняя старуха и высокая роскошная брюнетка, поющая романсы чарующим низким голосом, – один и тот же человек.
Благодаря голосу исполнительницы знакомый со школьной скамьи сюжет, казалось, таил в себе второй, третий и бог знает какой еще подтексты. Тайные смыслы и послания наслаивались, чередовались, и слушатель шел по их бесконечному коридору, как среди зеркал, ловя свое отражение в каждой ноте.
Тревога и сомнение, укор и насмешка, торжество и прощение сплетались в вокальной партии Графини даже безотносительно того, что происходило на сцене. Можно было закрыть глаза и следить внутренним взором, что Надежда и сделала, встретив антракт с прикрытыми глазами.
– Спишь, что ли? – шепнул ей на ухо Леня. – Перерыв!
При всех очевидных достоинствах назвать его театралом можно было с трудом. Билеты в Большой он покупал исключительно ради Надежды.
– Что ты, мне так удобнее слушать.
– Хорошо, а то я думал, заскучала. Мне кажется, пора звонить Кате. Не стряслось ли чего?
Словно в ответ на эти слова телефон Надежды с предусмотрительно выключенным звуком завибрировал.
– Катя, ты где? – трагическим шепотом спросила Надежда и через секунду переспросила совсем другим тоном: – Где?!
* * *
Звонок в агентстве раздался ровно в десять утра, будто звонивший нарочно ждал, пока стрелка часов коснется нужной отметки. Не зря Катя приучала своих сотрудников к пунктуальности и сама показывала пример. Секретарь только что включила компьютер и уже говорила с кем-то по телефону, поэтому трубку взяла Люся – самый опытный сотрудник агентства «Фостер».
Кроме них, в офисе еще никого не было. Агенты приходили по мере необходимости. Катя никогда не заставляла их высиживать положенные часы. Она была убеждена, что доверительные отношения гораздо важнее муштры. Хотя иногда, словно ищейка, почуяв надвигающийся «левак», просила секретаря позвонить клиентам и под видом налаживания обратной связи узнать, довольны ли они работой той или иной сотрудницы агентства, нужна ли дополнительная консультация или помощь. Таким хитрым образом, не предъявляя никаких претензий и не уличая агента, Катя без труда узнавала о ходе сделки и о сроках подписания договора, что давало возможность сравнить информацию, сделать выводы и при необходимости принять меры. Жизнь научила Катю действовать мягко, но решительно, держать ухо востро и не позволять обманывать себя даже в мелочах.
Катя стояла у кофемашины со второй утренней чашкой густого ароматного напитка. Недавно она отказалась от сахара, поэтому немного морщилась, стараясь распробовать благородный вкус, невзирая на горечь. Как известно, привычка формируется двадцать один день. Скоро она привыкнет к натуральному вкусу кофе, не заслоненному приторной сладостью.
То, что звонок важный, Катя поняла сразу. Недаром Люся схватила лист бумаги и стала что-то быстро записывать. Когда она положила трубку, Катя уже была уверена, что стряслось нечто из ряда вон выходящее. Такого лица у Люси она не видела даже тогда, когда накануне совершения крупной сделки по внезапной прихоти продавца или покупателя распадалась вся тщательно подготовленная цепочка, – от таких случаев не застраховано ни одно агентство, благо за долгие годы работы Катя научилась сама и обучила агентов сводить подобные риски к нулю.
– Кто это, Люся? – спросила она, как только та положила трубку и недоуменно пожала плечами.
– Наша Этери. Говорит, срочно. Ничего не спрашивай, только записывай. Продиктовала адреса и телефоны, которые подобрала для сегодняшнего просмотра. Говорит, поезжайте сами, я уволилась.
– Чушь какая! Не может быть… Крупнее сделки у нее еще не было. Вчера она последняя уходила. Мне ничего не сказала. Совсем на Этери не похоже! Что у нее случилось?
– Она не сказала, но голос такой хриплый. Может, заболела… Времени, говорит, нет. Записывай скорее…
– Ни разу, как устроилась, даже отгула не взяла, а тут вдруг отказывается от показов, к которым так готовилась! Да она бы с температурой под сорок пришла. Давай-ка я сама ей перезвоню.
Катя набрала записанный в телефоне номер сотрудницы. Потом еще и еще. Ответом были лишь длинные гудки.
Ближе к двенадцати офис наполнился людьми: пришли другие агенты, в переговорке сидели французы – супружеская пара, желающая приобрести светлую, просторную квартиру в центре, непременно на самом высоком этаже. На показы Этери поехала Люся – упустить этого клиента они не могли, хотя задача была не из простых – экзальтированная девушка хотела квартиру с большой лоджией, при этом, показывая ее желаемые размеры, она так разводила руки, что даже Катя не могла себе представить, где найти такой дом.
Агенты спрашивали, где Этери, и удивлялись, когда узнавали, что она не вышла на работу в такой ответственный для нее день. Все привыкли к этой тихой, скромной восточной девушке, приносившей в офис домашнее печенье и пироги, которыми с удовольствием угощались не только сотрудники, но и клиенты.
В круговерти пролетело полдня. Около пяти часов Катин телефон зазвонил, на экране высветился незнакомый номер. Привычки игнорировать такие звонки, свойственной многим другим людям, у нее не было. Наоборот, в привычку агента входит отвечать на все звонки.
– Я говорю с Екатериной Александровной Суворовой? – пролаял в трубку мужской голос, с первых слов не предвещавший ничего хорошего.
– Да, – коротко ответила Катя. Ей показалось, что в горле тут же возник ком, мешавший говорить и дышать. Господи, неужели что-то с Соней?! Вечный материнский кошмар, что однажды кто-то позвонит и спросит у тебя вот именно таким голосом, ты ли это и кем тебе приходится твой ребенок, и все это непременно по имени и отчеству, как записано в документах…
Катя уже
