На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова
Они так и спорили бы и дальше, но Крестной Фее надоело внимать воплям двух подруг, и она просто рассчиталась за три наиболее понравившихся отреза.
— Это всего лишь ткань, — сказала она девицам, — она не прокиснет и не протухнет! Ее всегда можно будет в дело пустить.
Ей предстояло решить более трудную задачу: нужно как-то связаться с Симой и забрать из мастерской швейную машинку и оверлог. На такси деньги тратить жалко. Мастерская в Колпино — не ближний свет.
— Инн, а ты на чем шить будешь? — вдруг спросила Аля.
— Как раз думаю об этом. У меня все швейные принадлежности в Колпино. На маршрутке пока допилим, да и в руках всё это не унесем.
— Погоди, — тут же проговорила Аля и достала телефон. — Алё, братишка, что творишь? Дома? Уже? А мне твоя помощь нужна. Нужно съездить кое-куда. В Колпино. Ты что? Да я пока допилю туда, утро будет. Тем более, мне кое-что забрать нужно, а в руках не унести. Ну и что, что Инна со мной? Она что, вьючный осёл, что ли? Ладно, я всё поняла, не можешь, так и скажи. Я Лехе или Женьке позвоню, кто-нибудь да согласиться. Что? Кого подождать? Сколько? Да, ладно, брат, не стоит напрягаться! Где ты нас подберешь?
Инна с Анжелой слушали лишь с открытыми ртами. Вадим действительно подобрал их у магазина и послушно свозил в Колпино. Увидев машинку и прочие швейные принадлежности, он, конечно, поинтересовался зачем.
— Инна, мне платье шить будет, — радостно заявила Аля.
— А есть то, что вы делать не умеете? — с сарказмом спросил парень.
— Работать газосварочным аппаратом, — в тон ему ответила Инна.
Она проработала весь вечер. Сначала выкройку делала, потом кроила, сметывала и примеряла на Альку. Та крутилась под ногами с желанием помочь. Инна вздыхала и продолжала молча заниматься своим делом. Прогнать Алю у нее не хватало наглости, в конце концов, заказчица подносила швее кофе, делала бутерброды.
Сама же модистка с головой ушла в работу. Давно у нее не было такого вдохновения! Хотелось не просто платье сшить, а сшить его так, чтоб от зависти у той же Карины с зубов эмаль осыпалась. Для работы освободили заставленную старой мебелью комнату, длинный узкий пенал двенадцати квадратных метров, бывший бабушкин кабинет. Здесь она занималась с учениками, давала частные уроки. Комната была небольшой с одним окном, выходящим на проспект. Внесли стол, Алька шустро вымыла полы, смахнула пыль, пока Инна расставляла все свои ящички и шкатулочки. Чего в них только не было: и ленты, и нитки, и бусины, и бисер — и всё это разноцветное великолепие словно оживало в руках мастерицы.
Аля, конечно же, поинтересовалась, где квартирантка научилась шить. Та вздохнула. Всё было очень просто. Сколько она себя помнит, занималась балетом. После развода родителей, бросила балетную школу. Занималась уличными танцами, но после того, как отец, ставший писателем, узнал какими именно, долго и жестоко высказывал Инне, что такие танцы не пристали дочери знаменитого автора. Вот тогда девушка впервые почувствовала отчуждение с ним.
Ей нравилось встречаться с друзьями, нравилось устраивать танцевальные битвы. Здесь она не была здоровенной дылдой. Здесь она была своя. Ее ждали, для них она не была дочерью писателя, а просто Ингеборгой. Она могла запросто говорить с парнями, ей чертовски нравилось танцевать! Вот только и это пришлось оставить.
Почему все двадцать два года она бросала то, что нравилось? Сначала музыку, потом балет — и мать здесь совсем не причем, — а потом и танцы под открытым небом пришлось оставить за порогом юности.
Когда Инне исполнилось девятнадцать, она поняла, что не знает, чем заняться. И вот тогда Макс ей подарил потрясающую кожаную сумку ручной работы. Инна крутила ее в руках и не могла налюбоваться. Друг отвел ее в магазин, где приобрел подарок, и там она познакомилась с Серафимой, владелицей и главным мастером данной лавочки.
Эта была высокая, бледная и субтильная девица с громадными голубыми глазищами и ворохом черных кудрей. Когда же Инна познакомилась с ассортиментом магазина, у нее, как говорится, разбежались глаза. Чего здесь только не было: сумки, брелоки, ремни, кошельки, а бижутерии — на любой вкус и цвет! И как выяснилось, всё это сделать не так сложно, как кажется! Инна подружилась с Симой и стала заглядывать в лавку. Хозяйка почти никогда не сидела без дела, всегда руки были чем-то заняты. Инна от нечего делать понемногу стала помогать, а потом и сама стала делать украшения. Затем была сумка, которую купили на следующий день. Всё больше втягиваясь в хендмейд, она старалась обучиться новому.
У Симы в подсобке стояла машинка и оверлог, и как-то раз она попросила свою ученицу просто по прямой стачать две детали. Инна крутила в руках два куска ткани и никак не могла понять, что же это такое будет, но просьбу старшей подруги всё же выполнила. Прострочила по нарисованным мелом линиям, едва ли не высунув язык от старания. Она краем уха слушала разговор Симы с покупателями, и ей очень хотелось сделать эту работу хорошо. После того как две стаченные детали оказались в руках настоящего мастера, Сима за две минуты превратила их легкую блузу. Ее купили сразу, как только вещь попала на витрину.
И вот тогда Инна будто увидела новые горизонты. На миг даже показалось, что это всё равно, что увидеть вдали парус, когда ты сам заперт на необитаемом острове. По интернету она нашла курсы портних, купила швейную машинку и оверлог… Вот только домой привезти всё это не смогла…
За неделю до этого отец с мачехой как раз говорили о том, чем же должна заниматься юная леди богатых и известных родителей. По их мнению выходило, что это — благотворительность, музыка и походы по вернисажам. Ну, и поиски замечательного принца! Ну, куда же без принца-то? Никуда! Они даже ее учебу в институте восточных языков воспринимали под иным углом: дескать, горизонты по поиску этого самого прЫнца заметно расширялись! Инна намекнула, что возможно и не подастся в переводчики, а откроет швейную мастерскую…
Что было потом, она вспоминать не любила. Вот только этот разговор стал первой ступенькой по лестнице, ведущей к свободе. Конечно, они не позволили жить отдельно. Снимать квартиру? Ни-ни! Что о нас подумают
